Ададжи белый вихрь
Малышка мгновенно уснула, едва я прилёг рядом, а мои сладкие мучения только начинались. Видимо в поисках тепла, девочка льнула ко мне, ластилась. У меня нет надежды. Возможно, всё, что мне подарят боги, – эта ночь с любимой, когда она во сне доверчиво прижимается. Сладкий запах пары бил тараном по рецепторам, а луна освещала нежный профиль пташки. Тело уже звенит от возбуждения, но даже если сойду с ума от неудовлетворённости, ни за что не позволю себе предать её доверие. Не знаю, как дожил до утра, и уже уговаривал себя разжать объятия, уйти, но Юле, похоже, приснился муж. Во сне она звала Шайша, но гладила меня, целовала. Я разрывался между ревностью, на которую не имел права, и диким желанием. Понимаю, что нужно уйти, но девочка своими стонами, поглаживаниями, запахом, поцелуями просто уничтожает моё благоразумие. Из последних сил пытаюсь отстраниться, но малышка обхватывает меня ногами. Её сорочка задралась, Юля трётся голой мокрой киской о мой каменный стояк. Боги! Я себя теряю, никогда ничего подобного не испытывал: мне сладко до боли и горько до слёз, что эта её страсть не ко мне, но сил противиться просто нет. Я думал, острее наслаждения не бывает, но тут пташка просунула ручку, спустила мои трусы и настойчиво обхватила член. Я больше не контролировал себя: громко вскрикивал, извивался, умолял. И вот она открывает глаза – ошарашена. Сейчас окатит презрением, посмеётся, но моё тело мне уже не принадлежит, я не могу остановиться. Малышка не прекращает свои сладкие пытки, удовольствие, и до того невообразимо острое, многократно увеличивается от мысли, что она всё осознаёт. Ловлю глазами её взгляд – в нём желание ко мне! Моя девочка грубо хватает меня за волосы и повелительно целует, при этом нежная ручка вытворяет что-то безумное, когда её язык повторяет то, что я хочу с ней сделать, – взрываюсь, таю, перестаю существовать.
Я позорно отключился, как похотливая эльфийка. Юля привела меня в чувство и стала аккуратно обтирать. Зачем? Издевается?
– Ты издеваешься или хочешь продолжить? – хотел, как обычно, нахамить, но вышло жалко.
– Хочу, но не буду. Боюсь, не оценишь моего нового порыва. Да и с мужчинами у меня и так явный перебор, – с горечью сказала пташка.
– Мужчина – это тот, кто любит, бережёт и заботится о своей женщине, а у тебя перебор с трусливыми шатхами, – не в силах больше скрывать своих чувств, сказал я и поцеловал.
– Я хочу быть твоим мужчиной, но подожду, когда ты сама меня захочешь им видеть, – надо уйти, пока я не набросился на неё.
Целый день я занимал себя домашними делами, лишь бы хоть как-то отвлечься от напряжения в паху. Сбросить его привычными способами даже не пытался – это не поможет, по дому витал сногсшибательный запах её возбуждения, сводя меня с ума.
Я обещал дать ей время, но не представлял, как выдержу даже сегодняшний вечер.
Решено. Пойду, когда уснёт.
Два часа я, как сопливый юнец, топтался под её дверью, пока моя выдержка мне не отказала. Крадучись, подошёл к кровати, отогнул одеяло и был нокаутирован ароматом её страсти. Кажется, я даже застонал.
– Ты не спишь, – сказал я в надежде, что всё-таки ошибся.
– Нет, – обиженно ответила Юля.
– Мне лучше прийти позже, – уходить!!! Уходить, пока могу.
– Боишься нового изнасилования? – эти слова выбили из лёгких воздух, мне казалось, что могу кончить только от них. Накинулся на малышку, потёрся о неё, показывая, насколько она ошибается. Сил держаться больше нет. Скажу честно, как есть.
– Скорее мечтаю о нём, но я обещал дать тебе время, а запах твоего возбуждения лишает меня всякого благородства, – уже простонал я.
– Ты хочешь сказать, что все, кто меня сегодня видел, тоже… почувствовали? – малышка смутилась.
– Нет, твой запах чувствую только я.
Боги! Дурак! Кто тянул меня за язык?!
– Почему?
– Что почему? – я не знал, что делать, попробую отвлечь малышку. Начал нежно ласкать её, но не тут-то было. Сам не понял, как оказался на спине. Юля оседлала мои бёдра, призывно потираясь, намекнула, что хочет моего подчинения. Смешная, но для тебя – всё что хочешь.
– Так… почему… запах… моего… возбуждения… чувствуешь… только ты? – девочка, что же ты делаешь со мной? Если утренние ласки мне казались нестерпимо острыми, то мои нынешние ощущения стали просто открытием для меня. Я не могу такое выдержать.
– Ада… джи… почему… – я умирал от переполнявших меня эмоций, но если сейчас промолчу, то стану для неё мужчиной на пару ночей, а мне этого просто не пережить, эта мысль слегка отрезвила меня и, пока не потерял решимости, я всё же сказал:
– Потому что люблю. Ты моя пара – женщина, рождённая для меня.
Боги! В её глазах растерянность, сомнения, боль.
Я ушёл. Не мог остаться. Оделся, вышел на улицу, выпустил крылья и улетел. Невозможно находиться рядом, видеть её желание и не чувствовать тепла. Надежда, родившаяся утром, умирала в жестоких корчах, выжигая мне душу. Не могу больше так. Видимо, я всё же проклят. Утром мельком увидел её – бледную, расстроенную, с болезненными кругами под прекрасными глазами. Опять кошмары? Я идиот.
