Он склонился к ней.
— Что это такое?
— А на что это, по-вашему, похоже? — огрызнулась она.
— Я… э-э… я не знаю. — Продолжая держать книгу над головой, он раскрыл ее и пролистал несколько страниц. — Вообще-то похоже на руководство.
— Значит, так оно и есть, — бросила она в ответ. — А теперь, прошу вас, отдайте ее мне. Я должна вернуть ее леди Дэнбери.
— Это принадлежит моей… леди Дэнбери? — недоверчиво спросил он.
— Да! Отдайте ее мне.
Джеймс покачал головой, посмотрел на книгу, а затем снова перевел взгляд на Элизабет.
— Но зачем ей понадобилась подобная книга?
— Не знаю! — чуть не плача, выкрикнула она. — Книга старая. Может, она купила ее еще до того, как вышла замуж за лорда Дэнбери. Пожалуйста, позвольте мне вернуть ее на полку, пока она завтракает.
— Одну минуту. — Он перевернул страницу и прочитал:
Улыбайтесь, не разжимая губ. Улыбка со сжатыми губами беспредельно таинственна и отвечает вашей задаче поразить воображение маркиза.
— Так вот почему они это делают, — пробормотал он, покосившись на Элизабет. — Эдикт номер двенадцать многое объясняет.
— Отдайте книгу! — потребовала она, протянув руку.
— На тот случай, если вам интересно, — сказал Джеймс, широко поведя рукой, — лично я предпочитаю женщин, которые умеют улыбаться. А так, — он растянул губы, изображая улыбку со сжатыми губами, — крайне непривлекательно.
— Вряд ли миссис Ситон имела в виду вашу гримасу. — Элизабет передразнила его застывшее лицо с вытянутыми в ниточку губами. — Думаю, это полагается делать так. — На сей раз она изогнула губы в изящной полуулыбке, от которой его охватила дрожь.
— Пожалуй, — произнес он, кашлянув, — так намного эффектнее.
— В голове не умещается, что я обсуждаю это с вами, — сказала она скорее себе, чем ему. — Почему бы нам просто не положить книгу на место?
— У нас не меньше десяти минут, прежде чем леди Дэнбери закончит завтрак. Не волнуйтесь. — Он снова обратился к красной книжке. — Я нахожу это все более увлекательным.
— А я нет! — бросила она.
Джеймс взглянул на Элизабет. Она стояла прямая как доска, сжав руки в кулаки. На щеках горели два красных пятна.
— Похоже, вы сердитесь, — заметил он.
— Ваша проницательность поражает
— Но я пытался вас рассмешить. Я и представить себе не мог, что вы обидитесь.
Ее взгляд стал жестче.
— Так, по-вашему, я смеюсь?
— Элизабет, — сказал он примиряюще, — мы же просто развлекаемся. Не может быть, чтобы вы серьезно относились к этой чепухе.
Она не ответила. Молчание тяжело повисло в воздухе, и Джеймс заметил искорку боли в сапфировых глазах девушки. Уголки ее губ дрогнули, затем плотно сжались, и она отвела взгляд.
— Господи! — выдохнул он, ощутив крошечные уколы вины, вонзившиеся в солнечное сплетение. — Простите меня.
Элизабет вздернула подбородок, но он видел, как ее лицо дрогнуло от сдерживаемых эмоций, когда она сказала:
— Теперь мы можем это прекратить?
Джеймс молча опустил руки и вручил ей книгу. Не поблагодарив, она взяла ее и прижала к груди.
— Я не знал, что вы ищете мужа, — сказал он, оправдываясь.
— Вы вообще ничего не знаете обо мне.
Неловким жестом он указал на книгу:
— Она оказалась полезной?
— Нет.
Ее безжизненный голос подействовал на него как удар под дых. Джеймс вдруг понял, что обязан что-то сделать. Он должен вернуть блеск ее глазам и теплые интонации голосу. Ему необходимо слышать ее смех и смеяться самому над ее невинными шутками.
Джеймс не смог бы объяснить, на чем основано его убеждение. Просто чувствовал, что обязан это сделать.
Он откашлялся и спросил:
— Не могу ли я как-нибудь содействовать вам?
— Простите, что вы сказали?
— Могу я вам помочь?
Элизабет бросила на него подозрительный взгляд:
— Что вы имеете в виду?
Рот Джеймса слегка приоткрылся, пока он пытался сообразить, что, черт побери, ему ответить.
— Дело в том… мне кое-что известно насчет того, как найти мужа — или, как в моем случае, жену.
Она вытаращила глаза:
— Вы женаты?!
— Нет! — воскликнул он, поразившись горячности, с которой опроверг ее предположение. Она явно успокоилась.
— О, слава Богу. Потому что вы… вы…
— Потому что я поцеловал вас?
— Да, — пробормотала она, щеки ее заметно порозовели вокруг красных пятен в центре.
Джеймс протянул руку и взял ее за подбородок, заставив посмотреть на себя.
— Если бы я был женат, Элизабет, то, будьте уверены, не стал бы ухаживать за другой женщиной.
— Как… благородно с вашей стороны.
— Я хочу сказать, что если вы действительно ищете мужа, я был бы счастлив оказать вам содействие.
Элизабет уставилась на него, не в силах поверить в парадоксальность происходящего. Вот она стоит перед человеком, из-за которого проплакала всю ночь напролет, а он предлагает ей свою помощь в поисках другого мужчины, за которого она могла бы выйти замуж.
— Этого не может быть, — сказала она. — Просто не может быть.
— Не понимаю, почему, — невозмутимо заметил Джеймс. — Я считаю вас своим другом и…
— Каким образом, скажите на милость, вы могли бы мне помочь? — осведомилась Элизабет, недоумевая, какого дьявола она вообще обсуждает с ним эту тему. — Вы новичок в наших краях. А следовательно, даже не можете представить меня подходящим кандидатам. К тому же, — добавила она, небрежно указав на него, — вы ничего не смыслите в том, как следует одеваться.
Он возмутился:
— Ну, знаете!
— Ваша одежда, конечно, недурно сшита, но видала виды и давно вышла из моды.
— Как и ваша, — ответствовал он с насмешливой ухмылкой.
— Знаю! — бросила она. — Именно поэтому я нуждаюсь в помощи того, кто знает, о чем говорит.
Джеймс склонил голову, а затем запрокинул ее назад, стараясь удержаться от резкого ответа. Нахальной девчонке следовало бы взглянуть на его лондонский гардероб. Завал одежды, и все по последней моде — без всяких там пошлых полос и рюшей.
— С чего это вам так захотелось выйти замуж? — поинтересовался он, решив, что важнее разобраться в сложившейся ситуации, чем отстаивать свое умение одеваться со вкусом.
— Не ваше дело.
— Позвольте с вами не согласиться. Чтобы помочь, я должен быть в курсе дела.
— Я пока не приняла вашего предложения о помощи, — возразила Элизабет.
Его взгляд упал на книгу.
— Вам непременно нужен маркиз?
Она моргнула, не понимая.
— Простите?
— Это должен быть маркиз? — повторил он. — Вам нужен титул? Это так важно?
Она невольно попятилась от его резкого тона.