— Тоби…
— Знаю, Квентин. Джен?
— Что?
— Вы знали всех лично. Это действительно Барбара?
— Да, — ответила она с напряжением в голосе.
Я понимала ее чувства.
— Когда она умерла? Мне нужен временной интервал.
— Уикенд, на который пришелся День памяти павших. В пятницу она осталась на работе допоздна — у нее горели сроки — тогда ее и видели живой в последний раз. Терри нашла ее в столовой, когда вошла туда в понедельник.
— Барбара была уже мертва? — Я наклонилась и, оттянув ей веко, вгляделась в нефритово-зеленую радужку. Зрачок не отреагировал. Я убрала руку.
— Она была… вот такой.
— Терри проверила пульс, попыталась сделать искусственное дыхание?
— Она сказала, что Барбара была холодная и не откликалась, когда Терри позвала ее по имени. — Джен поморщилась. — Терри не могла вызвать скорую. Ей не хватило бы сил соткать иллюзию, которая продержалась бы достаточно долго для того, чтобы обмануть врачей скорой помощи, если бы ночные призраки не явились.
— У вас есть камеры наблюдения? — Я в задумчивости принялась лохматить себе волосы. — Или еще какая-нибудь возможность составить представление о случившемся?
— Камеры у нас есть, но они не работали.
От нежиданности я уронила руки, оставив волосы в покое, и уставилась на нее.
— Мы не знаем, что произошло. Все записи оказались стерты.
— Значит, вы не знаете, когда точно она умерла, и интервал составляет четыре дня. — Джен кивнула. Я застонала. — Просто восхитительно. Терри ведь работает по ночам? Во сколько она приходит?
— Обычно она работает с девяти вечера до шести утра. На те выходные она, по предварительной договоренности, взяла отгул, а в понедельник утром ненадолго заглянула, чтобы включить свет и убедиться, что без нее ничего пока не рухнуло.
— Значит, приход Терри был неожиданным?
— Да.
— А в котором часу она обнаружила тело?
— В 4.52 утра. — Я моргнула, удивленная такой точностью, и Джен в ответ пожала плечами. — Она отправила нам сообщения — мне и Эллиоту — как только поняла, что перед ней остывший труп.
— А как она отправила сообщения? Алекс говорил, что телефоны здесь нормально не работают.
— Почти у всех нас мобильники модифицированы. В столовой и рядом с туалетами на третьем этаже есть платные таксофоны, а в большинстве офисов — стационарные телефоны. По всем ним можно звонить на номера вне холма, если сначала нажать девятку.
— Так, хорошо. Во сколько вы туда добрались?
— Примерно в пять пятнадцать. Точнее не скажу. Все отметки времени открывания ворот, начиная со второй половины дня в пятницу, оказались стерты.
— Понятно. Вы приехали сюда в пять пятнадцать — а где вы живете?
— В основном, прямо тут — мы переделали несколько офисов под спальни — но я держу квартиру, чтобы хранить вещи и забирать оттуда почту. Здесь-то жилых домов с почтовыми адресами официально нет. Это примерно в трех милях отсюда. Я направилась прямиком сюда.
— За последнее время от вас уходил кто-нибудь из персонала, кто был достаточно зол на вас, чтобы задумать месть? Например, был уволен или имел еще какие-то причины?
— Нет. Состав сотрудников не менялся последние три года, не считая ушедших за последнее время — но люди стали нас покидать после убийств, а не до.
— Ясно. Квентин, подойди.
Тот с недовольным видом встал рядом со мной. Похлопав его по плечу в попытке ободрить, я опустилась на колени и осмотрела ранку на шее. Я не знала, чего конкретно ищу, но это меня никогда не останавливало.
— Взгляни. — Я повернула руку Барбары, чтобы стало видно ее внутреннюю часть.
— И что? — тревожно спросил он.
— Цвет неправильный. — Я показала на участок кожи между локтем и плечом. — После смерти кровь оттекает вниз, она должна была собраться здесь. Но этого не произошло.
— А почему?
— Я не знаю. — Хмурясь еще сильнее, я положила руку обратно. — Это что-то совершенно новое. Я и раньше знала, что тела фейри не разлагаются, но думала, что кровеносная система все-таки разрушается. С момента обнаружения тел в них происходили какие-либо изменения?
— Нет. — Джен потерла лицо, сбив набок очки. — Сначала мы считали, что они не умерли по-настоящему, просто спят. Ждали, когда они проснутся.
— Но они так и не проснулись, — проговорил Квентин.
— Не проснулись. Мы перенесли Барбару сюда через неделю, чтобы держать в прохладном месте. Мы не знали, сколько еще…
— Сколько еще времени пройдет, пока она не начнет разлагаться?
Джен вздохнула.
— Да. Но этого так и не произошло.
— Что ж, об этом вам беспокоиться не нужно.
— Что?
— Она никогда не начнет разлагаться. — Я встала и подошла ко второй койке. — Это Юи? — Джен кивнула, и я откинула простыню.
Юи могла бы сойти за обычную японку под тридцать, если бы не четыре хвоста и не острые, покрытые рыжим мехом уши. Волосы были заплетены в косы и не закрывали прокола на шее. Дело плохо: сила кицунэ выражается в количестве хвостов, чаще всего их бывает один-два, максимум — семь или восемь. У Кэйко Инари, их Перворожденной, их, по слухам, девять. У герцогини Тенистых Холмов хвостов всего три, и мало кто способен одолеть ее без боя… но лицо Юи было таким же спокойным, как у остальных. Либо жертвы были знакомы с убийцей, либо мы имеем дело с настолько сильным и подлым существом, что оно сумело убить четыреххвостую кицунэ раньше, чем та смогла сориентироваться. Эта мысль мне совсем не нравилась.
— Она не боролась, — сказала я.
— Но почему? — спросил Квентин.
— Возможно, была так удивлена, что не успела среагировать. Также возможно, что она знала убийцу. — Я подняла голову. — Между Барбарой и Юи три недели. Сколько между Юи и Колином?
— Две недели, — ответила Джен.
— То ли кто-то развлекается, то ли что-то проголодалось.
Она поморщилась.
— Просто стараюсь прояснить факты, — вздохнула я. — Идем дальше. У вас есть бумажные стаканчики?
— Что? — От неожиданности выражение горя на ее лице сменилось замешательством. И то прогресс.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
