пол-харлгия от лагеря, Бьютур своим демонским зрением осмотрел лагерь, залегших в траве мелигианцев и мгновенно очутился над вражеским лагерем. Порхая над палатками, Бьютур взглянул на факелы и поднял взор к небу. Местам и на небе стали появляться облака. Они густели, чернели. Иногда поблёскивали алые молнии. Разом колыхнулись языки пламени факелов и вспыхнув, погасли, оставив после себя медленно поднимавшиеся ввысь лёгкие струйки дыма.
Повыскакивали из травы мелигианцы и тихо направились к стенам, на ходу закидывая на них кошки и вытаскивая мечи. Перелезая через стены, воины аккуратно пробирались внутрь палаток и тихо убивали всех спящих. Всё тихо, чётко, стремительно. Палатка за палаткой окрашивались в алые цвета крови, а олезийцы до сих пор спали. Они даже не догадывались, что в этот момент многие из их соратников теряли свои жизни. Единственное, что можно было увидеть, так это быстро движущиеся меж палаток тени.
Спустившись на землю, Бьютур вошёл в открытые ворота. Около него появились трое демонов и направились вслед за ним к главной палатке, где обитал вражеский генерал. Подойдя к одной из палаток, Бьютур заглянул во внутрь, убедился, что живых олезийцев здесь не осталось и направился к следующей. Мимо него беззвучно носились мелигианцы. Видя в нём своего, они двигались дольше, перебегая от палатки к палатке.
Медленно ступая, Бьютур приближался к центру лагеря. Под его сапогами развивался чёрный дым, оставляя на вытоптанной земле выжженный отпечаток босой ноги, хотя демон и был в сапогах.
Все мелигианцы стремительно подступали к главной палатке, и ещё чу — чуть… где-то в конце лагеря прозвучал тревожный рог. Лагерь охватила паника. Спящие доселе олезийцы поднимались на ноги и ничего не понимая, брались за оружие и выскакивали из палаток, где их тут же настигали лезвия метательных ножей и сюрикены. Те, кому более-менее везло, двигались к главной палатке, где они занимали круговую оборону. Вскоре настала тишина. Все оставшиеся олезийцы, а их не набралось и сотни, стаяли спиной к главной палатке. Они вглядывались в пустые проёмы меж палаток, но никого не видели. Абсолютно никакого движения, как будто всё закончилось. Лишь ветер трепетал изодранные знамёна, да туман витал вокруг них. Он стеной стал перед ними и их разделяли всего шесть метров.
Олезийцы нервно вглядывались в зеленеющую тьму, но всё было тщетно. Где-то в метре над землёй заколыхался туман и из него появилось лезвие кинжала. Пролетев шесть метров, он вонзился одному из защищавших палатку олезийцев в лоб. Выронив копьё, тот замертво пал, посеяв в рядах панику. Из темноты появилась стрела, вонзилась воину в глаз. Вслед за ней, постепенно из тьмы стали появляться ножи, сюрикены и стрелы. Синейцы пускали их редко, но те всегда находили свою цель.
На мгновение всё прекратилось. Пошли тревожные минуты спокойствия, затем воздух наполнили звуки многословного свиста из тумана на олезийцев налетели сотни стрел. Стреляли не прицельно, но стрел было слишком много. Многие олезийцы скрывались под щитами, которые за минуту стали похожи на тела ежей, а те, у кого были слабые доспехи, замертво падали под ноги своим живым соратникам. Многие из стрел пробивали тонкую ткань палатки и уже там се6яли смерть. Побрав щиты, телохранители окружили генерала и скрыли его от стрел.
Под градом этих тонких носителей смерти пали практически все защитники палатки. Когда из сотни осталась всего израненная горстка, обстрел прекратился. В тумане стали мелькать какие-то тени и к палатке вышли с десяток воинов, одетых во всё чёрное. Их нижнею часть лица прикрывали маски, в руках они держали мечи. Медленно ступая по окровавленной земле, вперёд вышел Бьютур. Сделав ещё пару шагов, он остановился перед телом олезийского воина. Осмотрев палатку, демон вытянул левую руку вперёд и резко дёрнул ею вверх.
Напряглись и порвались державшие палатку канаты, и полотно устремилось ввысь, открыв синейцам двух раненых воинов, защищавших мечами невредимого генерала. Два синейца натянули луки и пущенные ими стрелы умертвили защитников. Измотанный, генерал поднял с земли меч и выставил лезвие вперёд, надеясь на героическую смерть в бою.
Изо рта Бьютура вылетело розовое облако дыма. Порхая в двух метрах над землёй, оно устремилось к генералу, обволокло его голову и просочилось через ноздри и рот внутрь. Глаза олезийца закатились, и он рухнул на землю, выпустив из руки меч, лезвие которого плашмя упало на его шею. Подойдя к усыплённому врагу, демон положил на него ладонь правой руки. Из-под его рукава стал появляться серый непроглядный дым, который полностью обволок его вместе с генералом, а когда он развеялся, их уже не было.
Вложив мечи в ножны, мелигианцы побродили немного по лагерю, взяли всё ценное, и направились обратно в лес.
* * *
Разглядывая листву нависшего над ним дерева, Кастис вспомнил родной дом, жену. По праздникам она готовила ему традиционное в её племени блюдо. Немного мяты, базилика, картофеля и василискиных глазок. Щепотка соли и сметаны, и всё это запить вином под номером три. В голове возникает ощутимая свежесть, во рту гуляет ветер. Такое ощущение, что внутрь тебя просочилась сама свежесть и властвует там, сразу поднимая настроение. Главное не переборщить с вином, а то вместо свежести настанет глубокий сон, а на утро ни ветра во рту, ни свежести в голове. Хорошо хоть что после синейского вина голова не болит и во рту не сушит, как это практически всегда бывает с другими спиртными напитками.
Днём вместе с женой сходить на пляж и окунуться в реке Сокиос. Сюда Кастис с женой ходил каждые выходные, когда пляж забит людьми. Каждое последнее воскресенье чётного месяца весь город устраивал на берегу озера Мирнос праздник. Озеро располагалось восточнее Ардоры, и в него впадал Сокиос. Множество конкурсов, бесплатные угощения, костры, горение которых всегда поддерживали драконы. В воде за детьми приглядывали стаи дельфинов, касаток, водных драконов. Часто под вечер с северо-запада, из гор Тайун дул прохладный ветер и тогда все выходили из воды и усаживались за столы, размещённые чуть дальше от озера. Места хватало абсолютно всем. Демоны зажигали факелы, сирены пели песни и праздник продолжался до ночи, а ближе к полночи все расходились по домам. Наутро с ясной головой Кастис уходил в Храм Стихий, чтобы продолжить тренировки.
Вспоминая проведённые с женой дни, Кастис закрыл глаза и уже было погрузился в сладкий сон, как лёгкий толчок в плечо вернул его в реальный мир.
— Не вздумай спать, — прошептал Валанг, лежавший на траве около него, — Скоро начнём.
Они и ещё сотня мелигианцев плотным кольцом лежали
