Маркин шлет телеграмму в наркомат, требует помощи. «В первую очередь, — подчеркивал он, — необходимо абсолютно срочно: 4 пушки 4-х дюймовые или 120-мм морские со станками и снарядами; 20 пушек 47-мм со всеми принадлежностями и снарядами; 10 пушек 37-мм с тумбами и снарядами. Обмундирование на 500 человек…» И вскоре от петроградских и московских оружейных, судостроительных, металлургических заводов, с центральных складов приходит необходимое оборудование и снаряжение.
…Неожиданно упала производительность труда у ремонтников завода «Нижегородский пароход». Н. Маркин выяснил причину — и сердце его сжалось. Рабочие были истощены, они получали всего по четверти фунта хлеба в сутки. Нужно было принимать срочные меры. Он обращается в Нижегородский Совет рабочих и крестьянских депутатов с просьбой отпустить муки для рабочих. Когда же выяснилось, что в городе муки нет, Н. Маркин отправляет своего помощника с отрядом краснофлотцев добывать продукты у кулаков и торговцев хлебом. Понимая, как непросто приходится комиссару Волжской флотилии, Я. М. Свердлов 22 июля 1918 года направляет телеграмму Нижегородскому губкому партии: «Предлагаю оказывать всяческое содействие всех учреждений т. Маркину порученной ему работе». А вскоре Совет Народных Комиссаров постановил ассигновать в распоряжение Наркомата по морским делам 25 миллионов рублей на формирование Волжской военной флотилии.
…Не хватает рабочих рук. И комиссар обращается к морякам — помогите ремонтникам. Те с готовностью откликаются на просьбу. В. Вишневский вспоминал впоследствии: «Принимается решение всем идти на суда работать вместе с рабочими. Идет непрерывный боевой субботник, хотя до появления известных субботников было еще далеко. На «Сереже» стук и скрежет молотков и сверл. Орудия громыхают по железной палубе. Разгоряченный и опьяненный делом, работает наш механик товарищ Федоров. Маркин — всюду».
Да, Маркин был всюду. Его надвинутую на глаза соломенную шляпу можно было видеть то в заводских цехах, то в штабе флотилии, то в губпарткоме, то в авиаотряде, то на кораблях. Тут, на кораблях, Маркин появлялся все чаще и чаще. Предстояло важное событие — испытание изготовленных судов. Волновался комиссар, волновались специалисты. Выдержат ли пароходы, баржи и катера орудийные установки?
Артиллерийские пробы решили провести на реке, в отдалении от населенных пунктов. Зарядили орудия. От их замков на берег протянули длинные шнуры. Все спрятались. Команда «огонь!». Гремят выстрелы трехдюймовых орудий. Пароход только вздрагивает. Выскочившие из укрытий люди кричат «ура!» и бросают вверх фуражки, бескозырки. В массе головных уборов взлетает и соломенная шляпа комиссара.
Маркин всюду. Чем уже сжимается кольцо белогвардейских войск и чехословацких мятежников, тем больше осложняется обстановка в городе и губернии. Все чаще приходят известия о действиях кулацких банд. Для их подавления флотилия направляет специальные отряды в Вязовку, Дальне-Константиново, Борисово-Покровск и другие города. Отряды эти иногда возглавлял сам комиссар. В июле он докладывал наркомвоенмору:
«Сейчас мой отряд оперирует в Арзамасском уезде в составе 80 человек.
Большое моральное впечатление производит на белогвардейцев матросская форма, белогвардейцы бегут в панике, все бросая, правда, наши пощады не дают».
Маркин всюду. Он работает, забывая про отдых, сон, еду.
….Катер шел из Моховых Гор в Нижний. Выдался момент, когда Маркин позволил себе минуту отдыха, сел, задумался. Подошел старшина пулеметчиков Карташов.
— А, первый доброволец Волжской флотилии, — улыбнулся комиссар. Отодвинулся к борту: — Садись, рассказывай, как житье-бытье.
Присев рядом, Карташов вдруг спросил:
— Николай Григорьевич, когда же вы спите и едите? Все видят вас занятым целыми днями и ночами…
Маркин снова улыбнулся и пошутил:
— В военное время спать не положено. — Потом добавил: — А есть… Есть надо по-походному.
Он достал сверток, развернул. Разделив хлеб, масло и сахар, отдал одну часть Карташову, а сам принялся за другую. Поев, Маркин налил кружку кипятка, выпил ее и сказал:
— А сейчас, пожалуй, я действительно немного отдохну. — И пошел в кубрик. У порога остановился, попросил: — Когда будем швартоваться, прошу разбудить…
К концу июля силы белых преобладали как на воде, так и на суше. Красная Армия с боями отходила правым берегом по направлению к Казани. Вечером 5 августа с кораблей противника, захватившего казанские пристани, высадился на берег десант чехословацких мятежников. Два дня продолжались жестокие бои — и белогвардейцы полностью овладели городом. Падение Казани создало непосредственную угрозу Нижнему Новгороду.
Изменение обстановки на фронте сразу почувствовали притаившиеся в городе враги — бывшие золотопогонники, кулачье, купечество. По городу поползли обывательские слухи:
— Белые вот-вот будут, уже на подходе…
— Нечего оборонять Нижний, а то жертв будет много.
— Пусть комиссары бегут, а мы объявим Волгу нейтральной.
Обеспокоенный серьезностью ситуации в Нижнем Новгороде, В. И. Ленин 9 августа пишет письмо председателю Нижегородского губисполкома. В нем он обозначил необходимость экстренных мероприятий.
Для Н. Маркина это письмо стало программой действий. Он собрал на митинг матросов и командиров флотилии:
— Город мы не сдадим. Враг должен получить здесь такой отпор, которого не встретил ни под Самарой, ни под Симбирском, ни под Казанью.
Созданный по указанию В. И. Ленина военно-революционный комитет, куда вошел и Н. Маркин, взялся за наведение порядка в городе. Были раскрыты несколько заговоров, арестованы их организаторы. В самые короткие сроки все имевшиеся в распоряжении большевиков силы были мобилизованы на защиту города. Чтобы предупредить прорыв, командующий Восточным фронтом, которому была подчинена и Волжская флотилия, издал приказ: отправить к месту боев все суда.
…Погожим августовским днем флотилия уходила из города. Провожавших было много. Состоялся короткий митинг.
— Спасибо, дорогие товарищи, за работу, — от имени моряков благодарил Н. Маркин ремонтников. А те в ответ напутствовали уходящие суда:
— Бейте контру насмерть!
— Счастливого пути!
— Ждем с победой!
Корабли Волжской военной флотилии двинулись вниз по реке. Их путь долго еще можно было проследить по густым клубам дыма, стлавшегося по реке. Десятки, сотни глаз с надеждой и тревогой смотрели им вслед.
Комиссар флотилии Николай Маркин «держал флаг» (хотя флага на своих кораблях ни он, ни командующий флотилией не поднимали) на «Ване». Это был низко осевший и широкий, почти круглый пароход; напоминавший
