временно застопорились и на суше и на море, он решил уморить город голодом.
Близился подходящий момент для Конрада Монферратского. Алексей Врана получил поддержку восточной и западной частей империи как защитник провинциальных магнатов, и они не собирались поставлять продовольствие в Константинополь. Город остался верен избранному им императору, но Исаак понимал, что если он не примет меры, то против него поднимется бунт. В отчаянии он обратился к молитвам и посредничеству святых людей и распорядился выставить на городской стене икону Одигитрии. Однако Конрад побуждал императора полагаться не только на молитвы, но и силу и не жалеть золота, так как у него остались только его солдаты и горожане. Исаак не осмелился восстановить против себя церковь, присвоив ее богатства, но согласился продать ей свою серебряную посуду в обмен на золото. На полученные таким образом деньги Конрад набрал двести пятьдесят рыцарей и пятьсот пехотинцев среди латинян, которые жили в городе, а также взял к себе на службу много турецких и грузинских торговцев. Он призвал Исаака положиться на удачу в сражении, и Исаак, в конце концов, согласился.
Совместная латино-византийская армия была выстроена за стенами города, и Исаак обратился к солдатам. Он убеждал всех, кто не уверен в преданности его делу, уйти – камушек в огород Иоанна (Ангела) Дуки, узы которого с семьей Враны были хорошо известны. Однако севастократор дал клятву верности своему племяннику. Исаак взял на себя командование правым флангом, Мануил Камиц протостратор – левым, Конрад со своими латинянами противостоял Вране в центре. До полудня обе армии обстреливали друг друга метательными снарядами, а затем латиняне и фланг Исаака пошли в наступление. Этот единственный удар решил исход битвы, потому что основная часть армии Враны бежала, ее полководца Конрад выбил из седла, а пехотинец обезглавил его. Победители предпочли грабеж лагеря повстанцев долгой погоне за побежденными.
Вызов, брошенный власти Исаака, был серьезным, так как под предводительством крупных землевладельцев европейские и азиатские провинции поддержали узурпатора. В конце концов, Исаак был представителем придворной знати и выдвиженцем константинопольской толпы, с выбором которой армия и провинциальные магнаты молчаливо согласились лишь потому, что были захвачены врасплох внезапным падением Андроника и на тот момент не имели кандидата, приемлемого для всех. Врана был и представителем провинциальной аристократии, и популярным успешным полководцем; вдобавок его жена была дочерью одной из сестер Мануила, так что у него имелась ценная связь со сверженной династией.
После своей победы Исаак устроил большие празднества, во время которых голова узурпатора стала футбольным мячом, а его несчастная вдова подвергалась оскорблениям. Мятежные магнаты отказались разделить судьбу разбитой и обращенной в бегство армии, а вместо этого собрались все вместе и отправили к императору посланника с просьбой о прощении. Они заявили, что если они вновь не обретут благосклонность императора, они перейдут на сторону врага (валахо-болгар) и предложат ему свою помощь. Не желая давать своим врагам столь существенного подкрепления, император немедленно уступил, предложил магнатам амнистию и попросил патриарха отозвать отлучение от церкви мятежников. Многие магнаты согласились, а другие присоединились на время к Петру и Асеню, пока письма Исаака с гарантиями неприкосновенности не вернули их в его лагерь.
Исаак справился с вызовом в виде бунта магнатов и армии под командованием Враны. Теперь встал вопрос, сможет ли он контролировать своих собственных приверженцев, поспешно рекрутированных в армию латинян, византийскую армию и жителей столицы. На протяжении всей ночи, последовавшей за победой, император позволил своим войскам грабить и разрушать городки и деревни вблизи столицы и вдоль побережья Мраморного моря, то есть населенные пункты, которые поддерживали Врану. На следующее утро латиняне Конрада возвратились в столицу, где к ним присоединились простолюдины самого низкого происхождения, чтобы совершать беспорядочные нападения на богатые дома и имущество. Дома и монастыри были разграблены, и лишь с огромным трудом представителям императора удалось утихомирить массовые беспорядки.
На следующий день у константинопольской толпы сменилось настроение: люди забыли о гибели Враны, а помнили лишь о том, что западноевропейцы, способствовавшие разгрому византийской армии, теперь ведут себя как завоеватели. И снова, как в 1182 г., толпы людей ринулись к латинским кварталам с намерением грабить и убивать, но на этот раз итальянские купцы были готовы к их приходу. Они забаррикадировали подступы к своим улицам и успешно отбивали нападения пьяных и плохо вооруженных людей. На следующий день толпа готовилась предпринять нападение более трезвыми силами и с применением военных средств, но посланцы императора остановили их и пошли на переговоры с латинянами. По словам Никиты Хониата, итальянцы одели тела убитых в сражении византийцев в свои одежды и поклялись посланникам, что могут причинить вдвое больший ущерб и не сдадутся. Когда переговорщики сообщили об этом, люди, отрезвевшие после опьянения предыдущего дня, разошлись по домам. Никита Хониат упоминает, что константинопольский рабочий люд был объединен в ударный отряд в противовес нищим и всякому сброду, которые совершили первое нападение. Очевидно, население не утратило своей враждебности по отношению к итальянским купцам, которые играли первую скрипку в торговой жизни. Трудовой народ раздражало высокомерие латинян, которые вели себя так, как будто они у себя на Западе. К тому же простолюдины были возбуждены своими недавними бунтами и столкновениями. Полностью осознавая ненависть, которую питали к ним византийцы, итальянцы были готовы сражаться за свою жизнь и имущество. Их успешная оборона своего квартала предотвратила повторение резни латинян.
Для Исаака тот факт, что толпе не удалось повторить бойню, был крупной победой. Латиняне оказывали стойкое сопротивление, и императорские уполномоченные не позволили толпе расправиться с ними. Так ставленник народа Исаак освободился от своей полной зависимости от него. И хотя после этого бунты против латинян по-прежнему возникали, они никогда не были серьезными, и императору всегда удавалось контролировать толпу. Так, не принося в жертву своих верных сторонников среди населения Константинополя, Исаак добился поддержки латинян. В будущем он так и балансировал между этими двумя фракциями, оставаясь независимым и от тех и от других.
Исааку было суждено сразу же потерять одного из своих вновь обретенных приверженцев. Конрад Монферратский не принимал участия в недавних беспорядках, но после своей победы над Браной он начал ощущать свою непопулярность при дворе: многие придворные были друзьями и родственниками Враны и не испытывали теплых чувств к победившему его человеку; население было враждебно настроенным; император так и не удостоил Конрада синих котурнов – знака принадлежности к рангу кесаря. Когда из Палестины пришла весть о том, что войска Саладина быстро теснят крестоносцев к морю, Конрад решил покинуть империю и отправиться
