— Мне опостылел дворец, — Редьярд с хрипом втянул воздух, — титул императора. Если бы у меня была ты…
Агния не выдержала и наклонилась, касаясь его ледяных губ.
Неожиданная встреча
«Персик» не зря считался заведением элитным. Обычный человек, даже заметь он массивную дверь, никогда не смог бы её открыть. И за дверью этой скрывалось кое-что поинтереснее обыкновенного борделя. «Персик» начинал работать с заходом солнца, и каждый клиент был внесен в особый список, в который попадали исключительно по рекомендации проверенного гостя.
Меньше всего на свете Регина хотела бы оказаться в таком месте в качестве «работницы», но жизнь редко интересовалась её мнением. Поэтому она стояла в темной комнате, сжав челюсти — одни небеса знали, скольких сил ей стоило не кинуться на урода Дидье, который и держал это мерзкое заведение.
— Какая чудесная пташка, — сказал тот, стиснув пальцами подбородок Регины. — Наши клиенты полюбят твою изящность.
«Кто тут изящная?!» — хотелось заорать Регине. Дался всем её рост! Но она знала, что впереди её ждет что похуже, поэтому постаралась смягчить жажду убивать, которая расползалась по её лицу, и нервно улыбнулась. Она уже не девчонка, она выдержит, будет льстить и угождать сколько потребуется. Вспыльчивость принесла ей одни проблемы, и Регина научилась ее подавлять.
Дидье отпустил её и небрежным движением перекинул темные с проседью волосы через левое плечо. Регина поспешно отвела взгляд. Её предупреждали, что если будешь пялиться на шрамы, которые так любил выставлять напоказ хозяин притона, то проблем не оберешься. Да и зачем ей смотреть? Каждый шрам и так вот уже двадцать лет снился Регине в кошмарах. Бугры и рытвины спускались от уха к плечу, будто в шею Дидье вгрызался дикий зверь. Шрамы перетягивали его бледную кожу, сами при этом были отвратительно красные, как сырое мясо, словно раны не зажили до конца.
Дидье полистал распечатанные результаты анализов её крови, довольно кивая и хмыкая. Регина для него перестала быть человеком и превратилась в товар. Тошнило от мысли, что её выбирали, как скотину на ярмарке.
— Сегодня поглядим на тебя в деле, — решил Дидье.
* * *
Редьярд понятия не имел, что увидит, когда откроет глаза.
Голова трещала, потому что воспоминания из далекого прошлого накладывались на события последней недели. Он потихоньку сращивал две жизни в одну, раскладывал, как драгоценности, все те мгновения, которые они прожили вместе. За несколько дней он увидел так много сторон Агнии, но каждую хотелось заполучить в свое единоличное владение. Редьярд зажмурился, вспомнив, что его потерянное «я» хотело того же самого, даже не зная, кто эта самая Агния на самом деле. И при этом Редьярд буквально вывалил на неё все свои темные и грязные тайны. Он лгал, обманывал, приставал, плакал — нет, рыдал, как жалкий сопляк — и говорил правду снова и снова. Не стесняясь, требовал себе Агнию, обвинял её и умолял. После такого представления нормальный человек даже видеть его не захотел бы. Как ему повезло, что «нормальный человек» — последнее, что можно сказать об Агнии.
Редьярд открыл глаза.
Агния не смотрела с презрением, нет. Она вообще на него не смотрела — скрестив ноги, сидела на ковре и разглядывала механизм в своих руках. Потом потянулась, пошарила ладонью по полу, схватила отвертку и наклонилась к неведомому устройству.
— Проснулся? — спросила Агния, не оборачиваясь.
Не проживи Редьярд эту неделю рядом с ней, обязательно решил бы, что его просто-напросто не хотят видеть. Что Агнии все равно, вот она и взялась мастерить, что любая железка ей интереснее спящего Редьярда. Но не он один, вольно или невольно, делился секретами все эти дни. Чего только не узнаешь о человеке, если поживешь с ним бок о бок хотя бы несколько дней. Так вот, если другие от волнения принимались ходить взад-вперед по комнате или ногти грызть, то Агния бралась за отвертку.
— Я приготовила завтрак. Ничего особенного, но ты просил…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Агния по-прежнему сидела к нему спиной, и Редьярд улыбнулся, глядя на неё с чувством, близким к умилению.
— Агния, иди ко мне.
— Я тебе что, собака? — спросила та и покрепче сжала отвертку, словно не знала, что с ней делать.
Голову она опустила еще ниже.
— Даже не посмотришь на меня, сестрёнка?
Агния стремительно обернулась.
— Ты!..
Она скрестила руки на груди и вздернула подбородок. Своим видом Агния почти кричала: «Ну, давай, смейся!», но Редьярд смеяться не хотел. Он бы с радостью сграбастал её, прижал к кровати и целовал до тех пор, пока у Агнии губы снова не стали обжигающе горячими.
Хотя одной фразой или парой небрежных слов она могла размазать его достоинство по полу, это Агния выглядела взволнованной. Будто именно она раскрыла все свои секреты. В груди Редьярда от этой мысли стало тесно. Агния говорила ему правду. Когда обнимала, когда обещала остаться навсегда. Попалась!
— Я никогда не забуду твою доброту, — с мягкой улыбкой сказал он.
— Глупости какие, — нахмурилась Агния. — Ты был не в себе и нуждался в помощи, тут нечего помнить.
— Почему я не могу быть благодарным?
Агния отвела взгляд.
— Не нужна мне твоя благодарность.
— А что нужно? — спросил Редьярд негромко и встал с постели. — Поверь, я чувствую еще много чего.
Он опустился на ковер, прямо за её спиной, и медленно положил ладони на талию.
— Я заметила, — фыркнула Агния, но руки его не скинула.
Ободренный, Редьярд погладил большими пальцами скрытую водолазкой поясницу. Агния далась в руки! Никак нельзя было упускать такую возможность.
— Не думай, что мое поведение… мое расположение… — Агния запнулась, — даст тебе какие-то преимущества.
— Не даст? — с притворным огорчением спросил Редьярд.
— Ты мой подчиненный и будешь получать такое же отношение, как остальные.
— Как насчет привилегии спать в твоей постели? — он спросил это почти шепотом, касаясь губами уха, и Агния напряглась всем телом.
Не сказать, что реакция была очень уж хорошей, но одно то, что после этой фразы у Редьярда все зубы остались на местах, сигнализировало о симпатии.
— У меня тесно, кровать узкая, в шкафу мало полок, — быстро сказала Агния.
Редьярд сам не понял, как крепче сжал объятия, и замер, ошеломленный её словами. Это что получается, с ним не только спать, с ним жить готовы? Плевать было на то, что фактически Агния попыталась ему отказать.
— Я не займу много места, — проговорил Редьярд, сглотнув. Больше всего на свете он боялся спугнуть свою удачу. — Ты меня и не заметишь.
Агния вывернулась из его хватки и посмотрела скептически.
— Тогда зачем ты ко мне вообще собрался?
Редьярд не был праведником. Он с ума сходил, даже когда Агния от его внимания отбивалась. И вот теперь с невинным видом спрашивает у него такие вещи! Спустя века распутной жизни его любовницам требовалось много ухищрений, чтобы он чего-то захотел. Агнии требовалось просто быть.
— Что?..
Но Редьярд не знал, как это объяснить, поэтому притянул её к себе, не слушая возмущенных возгласов. Агния пахла так сладко и смотрела так дерзко, что в Редьярде боролись две сущности: одна хотела валить её на ковер, вторая — шептать признания. В итоге он обрел гармонию весьма просто — обхватил ладонями лицо Агнии, любуясь, а потом мягко прижался к губам в поцелуе.
— Ты обещала… Завтра, послезавтра и все дни после. Это правда? — спросил Редьярд, оторвавшись.
Агния посмотрела на него так, словно её поймали на месте преступления, и потянула на себя с такой силой, что они столкнулись носами.
— Агния… Ай!
Больше Редьярд не смог и слова вымолвить — Агния набросилась с таким пылом, что пришлось сжать её подбородок, спасая зубы. Он усилил нажим и чуть развернул её лицо, лаская языком то верхнюю, то нижнюю губу, словно прося прощения за напористую хозяйку. Агния, довольная тем, что Редьярд больше не открывал рот не по делу, позволила ему вести и закрыла глаза, расслабляясь. Отказать ей никаких сил не было. Потом Редьярд вытащит из неё признания, а пока возьмет что предложили. С этой мыслью он толкнулся языком, едва-едва, но Агния послушно приоткрыла рот, а дальше все было как в тумане.
