— Как будем делить? — задал я интересующим вопрос.
— Для начала предлагаю подсчитать количество золота в доме у колдуна.
— Разумно, а то в прошлый раз мельком осмотрели.
Оставив на охране складе пару воинов, мы двинулись обратно в штаб колдуна.
— Вот чего лично я не понимаю, для чего это все колдуну, — произнес по дороге Турус, — я уже много этих тварей отправил к их хозяевам, поэтому с уверенностью могу сказать, что это нетипично.
— Просто он оказался умнее своих коллег. Его цели: достичь высшей ступени и построить темный зиккурат. Первую цель он почти выполнил, а вот зиккурат без денег не построишь. Награбив определенное количество денег, он бы прикупил себе где-нибудь в пустынной местности титул и землю. Нагнал бы туда несколько десятков тысяч рабов, ударными темпами построил темный храм, потом рабов под нож и расклад уже такой: повелитель боли с зиккуратом за спиной, из которого выходят легионы Азриля.
Турус только передернул плечами от представленной картины.
«Ты бы поменьше его пугал, а то ему уже больше восьмидесяти — вдруг сердечко откажет».
— Церковь бы предотвратила…
— Да неужели, — саркастично сказал я, — то что колдун мертв это просто удачное стечение обстоятельств. Если бы я случайно не пересекся с его учеником, то неизвестно как бы все вышло.
Турус раздраженно глянул на меня, но промолчал, очевидно, что возразить ему нечего.
Войдя внутрь, мы разделились — я пошел считать золото, а Турус оценивать стоимость слитков.
— Турус, посмотри, — позвал я инквизитора, после того как выгреб все золотые монеты по мешкам.
— Что такое? — Турус заглянул внутрь сундука, — еще одна крышка внутри.
— Ага.
— И что там?
— Я не стал без тебя проверять. Мало ли какая демоническая защита на этой крышке.
— Человек, переживший поцелуй Азриля мог бы не беспокоиться о таких мелочах, — усмехнулся изгоняющий.
— Чисто? — пропустил его подколку мимо ушей.
— Да.
— Тогда открою.
К сожалению внутри не оказалось ничего загадочного: только ровные столбики монет из серебристого металла. При ближайшем рассмотрении оказалось, что монеты все-таки немного отличаются по цвету: большая часть монет была значительно светлее других. С трудом немного погнув монетку, я обратился к своей «интуиции».
Шиза, что это?
Судя по цвету, тяжести и твердости, то светлые монеты это платина, а темные это иридий. Но без лабораторных тестов сказать сложно.
— Турус, я правильно понял, что это платиновые и иридиевые монеты? — обратился я к инквизитору.
— Да. Не встречал? — Дождавшись моего кивка, он продолжил, — неудивительно, они встречаются довольно редко.
— Почему?
— Во-первых, у них нет фиксированного курса к золоту. Платина стоит в десять-двадцать раз дороже золота, иридий в семьдесят-сто восемьдесят. Купцам это неудобно, поэтому они ими не пользуются. Во-вторых, платина и иридий нужны магам, точнее магам-артефактникам, их часто используют в производстве уникальных артефактов. Поэтому этот металл еще в слитках расходится по покупателям. И, в-третьих, эти металлы очень редки. Я знаю, что его добывают в трех местах: в Южной Империи, в Алафийском халифате и в вампирских горах. Когда-то давно существовал огромный рудник в Северных Горах, но после того как те горы стали Проклятыми, там уже ничего не добывают.
— Тебе эти монеты нужны? — прервал я Туруса.
— Нет, — усмехнулся тот, — нам эти металлы не нужны.
— Не против если я сброшу их в свою долю?
— Конечно.
— Тогда предлагаю закончить подсчеты быстрее.
Инквизитор только кивнул в ответ и ушел обратно в комнату со слитками. Через час мы смогли окончательно оценить имущество колдуна: восемьдесят тысяч монетами, в том числе платиной и иридием, двадцать тысяч слитками, десять тысяч драг камнями и еще пять тысяч ценными ингредиентами. Конечно, оценки были весьма примерными, ни я, ни Турус не являемся ювелирами, чтобы оценить качество камней, но общая картина в целом ясна.
Дальше начался ожесточенный торг. Если против того, что я забираю себе все золото, платину, иридий, драгоценные камни и ингредиенты, Турус ничего не имел, то на мою попытку наложить свою лапу на слитки, в том числе слитки гномей стали, отреагировал весьма бурно. Что было довольно понятно, так как гномы продают свою сталь весьма неохотно, предпочитая продавать готовые изделия по цене, которой считают достойной. А достойной эти жадные коротышки считают очень и очень высокую цену. Сошлись на том, что разделим слитки поровну.
— Итого, твоей доле не хватает еще чуть больше пятидесяти тысяч, — произнес Турус после недолгих подсчетов.
— Так и есть.
— Что из склада хочешь? Хотя, что я спрашиваю, — не дал ответить мне инквизитор, — наверняка, хочешь забрать половину бочонков с хеси?
Я не стал его разубеждать и просто кивнул.
— И половина маскировочной ткани солнечных эльфов тебе тоже пригодится? — утвердительно спросил изгоняющий.
Что? Шиза, что это за ткань?
«Не знаю, в базе таких данных нет. Я же тебе говорил, прочитай всю библиотеку у Бератрона».
Спрашивать у Туруса, что это такое, думаю, не стоит.
«Конечно, иначе он скажет, что раз ты ничего об этой ткани не знаешь, то тебе она не нужна»!
Внезапно проснулся хомяк, который уже давно меня не беспокоил и с ходу заявил, что он тоже не знает, что это за ткань и зачем она нужна, но её надо брать в обязательном порядке! Я не стал спорить с самим собой и снова утвердительно кивнул Турусу.
— Тогда в твою долю уходит половина хеси и маскировочной ткани. Это чуть больше семи тысяч, если смотреть по нижней рыночной цене. Что-нибудь еще конкретное интересует?
— Что-нибудь небольшое на продажу.
Турус полистал блокнот и сказал:
— Тогда предлагаю взять тебе суримский шелк. Там двадцать тюков, каждый легко уйдет по три тысячи.
— У меня два вопроса. Двадцать тюков по три тысячи это шестьдесят тысяч золотом, а в моей доле не хватает только сорока пяти.
— Это будет справедливо, — усмехнулся Турус, — большая часть склада уходит церкви, а я делал оценку по нижней стоимости, поэтому в реальности твоя доля получается меньше, вот это компенсация разницы.
— Ясно. Спасибо за честность Турус, тогда последний вопрос: как продать эту парчу? Её я тоже не совсем легально приобрел. В итоге я оказался в таком же положении, что и колдун. Товар есть, а продать никак.
— После захвата колдунов всё его имущество становится собственностью церкви или команды охотников. Поэтому ты получил шелк законно.
— Турус ты не забыл, что я не хотел бы афишировать своё участие в этом налете? — скептично спросил я.
— Забыл, — развел руками Турус, — значит, напишу бумагу, что этот шелк принадлежит церкви Триединого и передан анонимному лицу за важные услуги. Тогда все будет законно и ты сможешь продать шелк.
— Договорились, — я протянул руку для скрепления договора, — с тобой черт… брр, ангельски приятно работать.
— С тобой тоже, — улыбнулся в ответ Турус.
Пока мы с командой занимались упаковкой непредвиденных доходов, воины успели приготовить поесть, а паладины организовать костер для тел колдуна и демона. Наконец золото было разложено в прочные плотные мешки, тюки с шелком завернуты в водостойкие кожухи, а бочонки с хеси аккуратно обложенные мягкой тканью, чтобы не дай Триединый не побились. Я отправил своих поесть, а сам отправился в кабинет колдуна, где Турус вместе с первым паладином искали тайники.
— Первый, не был бы ты так добр, оставить нас наедине? — обратился я к воину Триединого.
— Конечно, — ответил тот и вышел.
— Ты хотел поговорить? — спросил инквизитор.
— Да. Я решил, что мы не станем ночевать, а уйдем сразу же после ужина.
— Но уже почти стемнело.
— Я заметил, — я пожал плечами, — значит пойдем ночью. Мне только что пришло в голову, что у тебя, очевидно, есть амулет связи и тебе не терпится связаться с коллегами, чтобы они как можно скорее прибыли на подмогу.
— Я могу связаться с ними прямо сейчас, всё равно путь неблизкий.
— Турус, не надо меня считать за идиота, — я усмехнулся, — как только ты хотя бы кратко обрисуешь ситуацию, как сюда откроют портал и через пару часов здесь будут пять сотен паладинов, пара сотен аналитиков, десяток архивариусов и куча прочих. А ты не можешь этого сделать, так как тогда нарушишь данное мне слово. Я прав?
— Да.
— Поэтому лучшим выходом будет то, что мы уйдем сейчас, ты дашь нам несколько часов форы, вызовешь подкрепления и запретишь им идти по нашему следу.
Турус внимательно посмотрел на меня и кивнул:
— Хорошо. Выпьем?
— Только воду, — усмехнулся я, — мне еще предстоит долгий путь.
