Глядя на сцену, я забыла обо всем, так мне было интересно. И меня нисколько не раздражало, когда режиссер останавливал актеров и что-то им объяснял. Только изредка я смотрела на Олега. Он был страшно напряжен.
В книгах часто пишут «он был весь как натянутая струна». И не отрываясь, следил за Матильдой. Но вот Бобби, которого играет Бардин, приглашает юную нахалку в кафе. Они сидят за белым столиком под большим белым фонарем. Появляется официант и подает им высокие стаканы. Матильда неподражаемым жестом берет стакан, подносит к губам и…
– Матильда! – громовым голосом крикнул Олег. – Матильда! Не пей!
Сорвавшись с места, он в три прыжка достиг сцены, вскочил на нее и вырвал у Матильды стакан. Все остолбенели.
– Кто это? Что это значит? – завопил вдруг Меркулов.
Матильда совершенно растерялась. Бардин подскочил к Олегу, который растерянно смотрел в стакан. Тот был пуст.
Да, дошли! Сейчас нас выставят отсюда с позором и близко даже не подпустят к театру… А мы-то собирались охранять Матильду.
Но тут в зал стремительно вошел Яков Леонидович, что-то сказал на ухо Меркулову. Тот посмотрел на него, словно не понимая, о чем речь, а потом крикнул:
– Все свободны! Перерыв на полчаса!
Я бросилась к сцене.
– Аська, откуда ты? – поразилась Мотька. – Это ты его привела? Олег, сию минуту уйди! Что ты тут устроил?
– Матильда, ты его знаешь, этого психа? – спросил Бардин. – Это твой парень?
– Да! – ответила Матильда.
– Ну, извини, не знал! Ему нервы лечить надо, а то он и нас с ума сведет!
Олег хотел что-то ответить, но только махнул рукой.
Ему было стыдно. Он стоял посреди сцены в полной растерянности. И тут произошло нечто невообразимое. Фонарь, под которым стоял Олег, вдруг сорвался с цепи и рухнул ему на голову. Олег упал. Матильда страшно закричала. Я бросилась на сцену, по которой уже текла тонкая струйка крови. На наши крики сбежался народ.
– Олег! Олеженька, ты живой? – рыдала Мотька, прижимаясь ухом к его груди.
– Прекрати истерику! – крикнул на нее Бардин и пощупал пульс у Олега. – Он жив! Жив! – и уже тише добавил:
– Что такому бугаю сделается.
И тут у меня мелькнула совсем не подходящая к случаю мысль: а ведь Бардин неравнодушен к Матильде.
– Ася! Кто этот парень, что все это значит? – подошел ко мне Яков Леонидович.
– А вам Пузиков еще ничего не сказал?
– Пузиков? Да, но… Ты думаешь, что это…
– Я уверена! Яков Леонидович, нужен врач!
– Врач! Так вот же он!
Только тут я заметила, что над Олегом уже склонился немолодой человек с бородкой. Он чем-то промывал рану на его голове. А вскоре появились двое мужчин с носилками, положили на них Олега и унесли. Мотька побежала за ними. Я было рванулась к ней, но Яков Леонидович меня задержал.
– Я вызвал милицию! – сообщил он. – Мне все это надоело!
– Машина! – закричала я. – Там машина убийцы!
– Нет уже машины, исчезла! Но мы же знаем ее номер, далеко она не уйдет. Успокойся, девочка, все уже кончилось…
– Но он жив? Олег жив?
– Живехонек! Эй, господа, на сцену ни ногой! Все должно быть так, как было! – несколько запоздало распорядился Яков Леонидович.
На сцене уже успели наследить многие.
– Прошу тебя, Ася, останься! Кто, кроме тебя, сможет толково объяснить все милиции?
Не прошло и десяти минут, как Яков Леонидович сказал:
– А, вот и наша милиция. Приветствую вас, майор!
Я подняла глаза и ахнула. Передо мной стоял Тюха, тот самый майор, который когда-то давно допрашивал нас с Матильдой в мамином театре, когда мы обнаружили бомбу, подложенную в машину Феликса Ключевского.
– Ой, здравствуйте! – обрадовалась я. И вспомнила, что он через каждые три слова говорил «сказать по правде». – Вы меня не узнаете?
– Почему же? – спокойно отозвался майор. – Ася Монахова, если не ошибаюсь?
– Какая у вас память! – поразилась я.
– Пока не жалуюсь! Хотя, сказать по правде, узнать вас трудно, большая стали, красивая! А подружка ваша, Матильда, тоже поблизости? Ну, сказать по правде, пора делом заняться. Что тут у вас?
– А вы, оказывается, знакомы! – удивился Яков Леонидович. – Что ж, отлично. Вот пусть Ася вам все и расскажет, а то я что-то не того.., таблетку выпить надо…
Он был бледный, на лбу выступил пот.
Тем временем на сцене уже суетились люди из милиции. Мы с Тюхой и Яковом Леонидовичем пошли к нему в кабинет.
– Ну, Ася, сказать по правде, я тебя слушаю…
– Понимаете, все началось с того, что Матильду пригласили играть в этом спектакле…
– Ту самую Матильду?
– Ну да, какую же еще…
– Сказать по правде, я думал, она еще пацанка совсем… Ну да ладно, продолжайте!
И я с великим облегчением рассказала ему все, и о наших страхах и подозрениях, о слежке за Додоновой, и, лишь дойдя до того момента, когда Пузиков вскрыл багажник, я вдруг запнулась. Мне не хотелось подводить его. Однако тут подал голос Яков Леонидович:
– Майор, девочка боится подвести Пузикова. Но у него золотые руки, и он, как бы это сказать помягче, открыл багажник…
– С какой целью?
– Он заподозрил, что в багажнике лежат настоящие номера, и его подозрения оправдались. Он позвонил своему другу в ГАИ и сделал запрос…
– Отлично, сказать по правде, просто отлично!
Майор набрал какой-то номер и сказал в трубку:
– Васюков, ты? К тебе поступал запрос по поводу номера.. Да? И кто же у нас хозяин? Так, так, интересно…
Спасибо, Васюков!
– Чья же это машина? – спросила я.
– А вот это пока тайна следствия! Итак, что же дальше?
Я продолжила свой рассказ.
– Сказать по правде, парень явно подумал, что девочку хотят отравить!
– Несомненно, – кивнул Яков Леонидович. Он мало-помалу приходил в себя.
И тут в кабинет вошел один из милиционеров в штатском и что-то шепотом сообщил майору. Тот только кивнул. Когда мы опять остались втроем, я смогла завершить свой рассказ.
– Пожалуйста, скажите мне, как там Олег! – взмолилась я.
– У него сотрясение мозга, не тяжелое! Видно, крепкая голова у парня. А вот если бы эта штука упала на голову Матильды… Ну что ж, Ася Монахова, если бы все свидетели были такими толковыми… Одно только плохо, надо было раньше к нам обратиться, может, и не довели бы до такого, сказать по правде, членовредительства… Все, вы свободны! Если понадобитесь, мы вас вызовем. Сказать по правде, до свидания, Ася Монахова.
– Можно один вопрос?
– Можно!
– А как мы узнаем, кто это сделал?
– Не терпится?
– Конечно!
– Думаю, это будет еще не так скоро, тут во многом придется разбираться. Но вот Яков Леонидович, думаю, вам расскажет.
Однако мы все узнали гораздо раньше. Через два дня Матильда вернулась из театра и потребовала, чтобы я срочно явилась к ней, пока нет дома Степаниды. Я помчалась.
– Что такое, Матильда?
– Аська, все выяснилось!
– Что?
– Мне сегодня Пузиков по секрету сказал, только от тебя-то у меня секретов нет! Менты пока все держат в тайне, а Пузиков узнал через своего дружка в ГАИ, чья это была машина. В жизни не догадаешься!
– Ну, чья же?
– Тетки, у которой Додонова мужа увела!
– Ну ни фига себе!
– Да! Она когда-то тоже была актрисой, но совсем бездарной, и бросила это дело…
– Но чем же ты ей помешала?
– Не я, как ты сама и говорила, она хотела подставить Додонову…
– Но как же она в театре-то… Как ей это удалось?
Подпилить доску и все такое?
– У нее помощник нашелся, электрик, пьяница горький, совсем уж перестал соображать, ну и вот…
И кстати, она призналась, что Гуля тогда и вправду водой отравилась… Она туда чего-то подсыпала для меня.
А насчет сосульки она отпирается…
– Откуда ты это-то знаешь?
– В театре говорят! Слушай, я сейчас к Олегу в больницу собираюсь, ты со мной поедешь?
– Ну уж нет, я тут ни при чем!
В дверях повернулся ключ. Явилась Степанида.
– Ася, привет!
– Привет, слушай, а можно я буду тебя Степкой звать, а то Степанида это как-то слишком солидно для тебя, а?
– Можно, – милостиво согласилась она. – А между прочим, если бы вы мне вовремя все рассказали, я бы сразу поняла, шо это чья-нибудь брошенная жена.
Мы разинули рты.
– Ты о чем? – не без труда выговорила ошеломленная Матильда.
– А то ты не знаешь, – повела плечом Степанида. – И вообще, зря вы все от меня скрываете!
– Но, Степа, откуда дровишки? – полюбопытствовала я.
– Так я вам и сказала! Вы от меня все скрыли, и у меня тоже могут быть секреты.
– Да, тебе палец в рот не клади! – изумленно протянула Мотька.
– Это точно, откушу! – засмеялась Степанида, страшно довольная произведенным эффектом.
Эпилог
Прошло три недели. Сегодня днем состоится генеральная репетиция для родственников. Собственно, это уже готовый спектакль, в костюмах, в декорациях, все как на премьере. Просто в зале сидят родственники и знакомые, и считается, будто бы это еще понарошку… Мы идем в театр всей семьей: мама, папа, тетя Липа. А еще идут Митька с Костей, Валерка, Людка Кошелева… Матильда просто вне себя от волнения. Степанида, которая теперь взяла над Мотькой шефство, говорит, что она почти ничего не ест и только угрозы все рассказать ее маме заставляют Мотьку хоть что-то проглотить.
