— Но ведь мы уничтожаем вещественные доказательства — вот так, — спросил Вильсон, отбивая горлышко у новой бутылки.
— Мы сохраняем вещественные доказательства — вот так, — ответил смотритель, бросая пустую бутылку на каменный пол и разбивая ее на тысячу кусочков. — Слушайте, товарищи, ящик был очень тяжел — это все подтвердят. Он упал. Бутылки сломались. Жидкость вылилась, и таким образом мы узнали о контрабанде. Ящик и разбитые бутылки будут достаточным вещественным доказательством.
По мере того как уменьшались запасы виски, увеличивались шум и гам. Один жандарм поссорился с Вильсоном, вспомнив давно забытый долг в десять долларов.
Двое других, сидя на полу и обнимая друг друга за шеи, горько оплакивали свою несчастную семейную жизнь.
А смотритель сентиментально рыдал о том, что все люди братья.
— Даже мои арестанты! — вопил он плаксиво. — Я люблю их как братьев. Жизнь так печальна…
Поток слез заставил его сделать паузу, и ему пришлось глотнуть немного виски, чтобы осушить слезы.
— Мои арестанты все равно что мои дети. Мое сердце обливается кровью из-за них. Видите, я плачу. Давайте поделимся с ними. Дадим им хоть минуту счастья. Вильсон, брат моего сердца, окажи мне услугу. Видишь, я рыдаю у тебя на плече. Снеси бутылку этого эликсира новобрачным. Скажи им, что горюю о том, что их должны завтра казнить. Передай им мой привет, и пусть они пьют и будут счастливы хоть сегодня.
Внимание Джона было вдруг привлечено насвистыванием за окном знакомого мотива. Он вскочил и быстро бросился к окну. Но в дверях раздался звук вставляемого в замочную скважину ключа, и это заставило его опуститься на пол и притвориться спящим.
В камеру вошел нетвердым шагом Вильсон и протянул Айрис с самым серьезным и торжественным видом бутылку.
— Привет от нашего доброго смотрителя, — прошептал он. — Он хочет, чтобы вы выпили и постарались забыть, что завтра вам придется умереть.
— Мой почтительнейший привет смотрителю, и передайте ему от меня, чтобы он убирался к черту вместе со своим виски, — отвечал Джон, резко становясь между Айрис и Вильсоном. Привратник выпрямился и перестал шататься, словно внезапно отрезвившись.
— Очень хорошо, сэр, — сказал он, оставил камеру и замкнул за собою дверь.
Одним прыжком Джон достиг окна и нос к носу столкнулся с Марчем, просовывавшим ему револьвер через решетку.
— Привет, — сказал Марч. — Я вытащу вас отсюда, как дважды два — четыре.
Он показал два динамитных патрона с прикрепленными к ним фитилями.
— Я захватил с собой эту милую игрушку. Стань с Айрис в самом дальнем конце камеры, потому что через момент в этой стене будет дыра таких размеров, что через нее сможет проплыть сам «Титаник». Теперь отходи. Я зажигаю. Фитиль очень короток.
Едва Джон прижался с Айрис к самому дальнему углу камеры, как чьи-то нетрезвые руки с трудом отомкнули дверь и в нее ворвался гул криков и проклятий.
— Бей проклятых!..
В руках у них были ружья, а сзади напирала на них пьяная толпа, вооруженная чем попало — от кортиков и карабинов до пустых бутылок включительно. При виде револьвера в руках Джона они остановились.
Но Вильсон не стал ждать. Он выстрелил наобум из шатающегося в пьяных руках ружья, промахнулся на добрые пять ярдов и в ту же секунду свалился под пулей Джона.
Остальные быстро улетучились в тюремный коридор, откуда, оставаясь невидимыми, открыли ожесточенный обстрел камеры.
Благодаря свою счастливую звезду за толщину тюремных стен и надеясь, что они не станут жертвой случайного рикошета, Джон оставался в указанном ему углу и с ми — нуты на минуту ждал взрыва, пряча за своей спиной Айрис.
И он пришел. Окно и примыкающая к нему стена обратились в одно громадное отверстие. Осколок ударил Джона в голову, и он упал почти без чувств. Когда осела поднятая взрывом пыль и рассеялся пороховой дым, его затуманенный взгляд заметил фигуру Марча, входившую через образовавшуюся дыру в камеру. Как сквозь сон он видел, как тот вывел испуганную Айрис. Но лишь только его выволокли на воздух, Джон быстро пришел в себя.
— Где Айрис? — прошептал он.
— Айрис, да я ее вывел… — Марч обернулся, но не увидел никого. — Айрис! — крикнул он, — Айрис…
Джон вскочил.
— Айрис…
— Вот она… Ее несут…
Джон увидел, как мистер Стром с Мильфордом укладывали в автомобиль Айрис… Бросились к ним… Но мистер Стром, вскочив в авто, насмешливо раскланялся с ними, исчезая за поворотом улицы… Оба бросились бежать, спотыкаясь об обломки обрушившейся стены… На углу, увидев автомобиль, они вскочили в него и совсем затолкали шофера, объясняя ему, кого надо преследовать.
Навстречу им к тюрьме скакали конные жандармы.
Глава IV
«Very good!»
(К. Крок, Р. Стивене, Я. Вассерман)
Джону пришлось скрыться в одном из бесчисленных домов на окраине, так как он не мог поместиться с Марчем, чтобы не подвести его под ответ. Скотленд-Ярд сбился с ног, разыскивая неуловимого преступника.
Джон скитался как дикий волк по улицам, тщетно желая увидеть хоть мельком Айрис или где-нибудь встретиться с Джеральдом.
Но увы! Он не мог нигде с ними встретиться. Он не знал того, что целые дни Джеральд Марч хлопотал около своего отца, ухаживая за ним и приводя его в человеческий вид.
Он не знал того, что Айрис была заперта Стромом в его особняке и целые дни томилась в одиночестве.
— Айрис… Айрис… — шептал он при виде какой-нибудь женщины, похожей на нее.
Его сердце начинало трепетно биться, и он принужден был останавливаться, чтобы прийти в себя.
Но с каждым днем образ Айрис постепенно тускнел, и другой занял его место — голод. Терпя неудачи за неудачами, в поисках работы и денег Джон переживал душевную драму, уныние перешло в отчаяние, досада в возмущение.
При долгом истощении организма рассудок обычно возбуждается до крайней степени. Так было и с Джоном. В его мозгу зарождались разнообразные мысли.
Пробовал даже писать книгу, но не мог. Мечты об Айрис мешали работать, и он наконец решил идти напролом, прямо, чтобы занять свое место рядом с ней, ведь они обвенчались в тюрьме.
Так думал измученный Джон, когда узнал, что мистер Стром снова занял свое место в фешенебельных кругах Лондона.
С большой осторожностью, избегая полисменов, он пробрался к особняку Строма.
В течение нескольких часов он пытался разузнать, находится ли Стром в доме, но все было тщетно.
Опущенные шторы на окнах не давали возможности разглядеть обитателей особняка. Там царила тишина.
