Конечно, это не было случайностью. Кит догадался, что это Рута Орнита прислала своих любимцев, чтобы они отвлекли «Скарабея». Так и случилось. Ударили пушки — и несколько десятков пушистых комочков упали на землю, да так и остались лежать там безжизненной кучкой. Они пожертвовали собой ради Кита.
Но Кит получил взамен драгоценное время. За считанные секунды он успел долететь до крыши, где его поджидали друзья.
Генри чуть не кувыркался от радости. Он схватил Кита за руку и стал трясти.
— Как ты здорово все проделал! У меня аж дух захватило. Я за тебя ужасно боялся.
Мистер Скиннер похлопал Кита по плечу.
— Хорошая работа, сынок. А теперь вся наша надежда на гремлина.
Кит только улыбался: от волнения он не мог произнести ни слова.
Все сидевшие на крыше вглядывались в даль — всем было интересно, что произойдет дальше со «Скарабеем». Но антенны и пушки двигались и палили так же исправно, как и прежде.
— Ну же, Лудди, давай, — мысленно просил Кит. — Ты же не любишь железок, так докажи это — давай, не стесняйся!
И гремлин не постеснялся.
Над головой «Скарабея» взметнулось облачко белого дыма, послышался тонкий пронзительный свист.
Кит улыбнулся:
— Ага, началось.
Через минуту один из красных лучей погас. Тана, глядя в бинокль, сообщила, что второй глаз железного жука замигал зеленым огоньком. Но уже и без бинокля было видно, что «Скарабей» ведет себя странно. Он качался, пушечные стволы на его спине бесцельно вращались в разные стороны, антенны свесились, а один глаз, как уже говорила Тана, из красного стал зеленым.
Очень странно, но почему-то в результате всех этих превращений «Скарабей» из наводящего ужас механизма превратился во что-то нелепо-смешное. Он так дергал лапами, такие откалывал коленца, так подмигивал, что напомнил ребятам коверного клоуна.
Кит посмотрел на Генри и прыснул со смеху. Генри тоже засмеялся.
И пока они, тыча друг друга локтями, хихикали и переглядывались, из брюха металлического жука вывалился их старый знакомый — гремлин, весь черный от машинного масла и сильно взъерошенный. Он проскочил меж колес «Скарабея» и пулей метнулся к ближайшим развалинам.
Мистер Скиннер первым вспомнил старую пословицу о том, что крысы бегут с тонущего корабля.
— Ложись! — крикнул он. — Всем нагнуть головы!
— Зачем? — спросил Генри и тут же пожалел, что задал этот вопрос.
Не глядя на то, что он принц, Скиннер схватил его за воротник и грубо толкнул. Они кубарем покатились с крыши.
— Как вы смеете… — кричал принц, лицо его было пунцовым от гнева. Но не успел он пересчитать свежие ссадины, раздался взрыв такой оглушительной силы, что здание под ними задрожало. С неба посыпались раскаленные кусочки металла — один прожег платье Руты Орниты, другой ударился о ковер-самолет (тот аж подпрыгнул от неожиданности).
После этого наступила зловещая тишина. Кит сгорал от любопытства.
— А можно теперь глянуть? — шепотом спросил он у Скиннера, все еще не поднимая головы.
Тот ответил не сразу, потом разрешил, и Кит кинулся на самый верх крыши, как кот, завидевший голубя.
Сверху он увидел следующее.
«Скарабея» больше не было, на том месте, где он стоял, зияла черная дымящаяся воронка.
Генри тоже влез на крышу и встал за спиной Кита.
— Вот это да… — сказал он и присвистнул.
Волшебники стали понемногу приходить в себя. Убедившись, что опасность миновала, они заулыбались, потом загалдели, закричали и, сев на метлы, стали выписывать круги за кругами, виражи за виражами, ничего не боясь и ни от кого не прячась.
Рута Орнита то плакала, то смеялась. Она кидалась всех обнимать и так крепко поцеловала мистера Скиннера, что у того слетела шляпа (он сразу же ее подобрал, но некоторые успели заметить плешь у него на макушке). Птицы ее пищали, галдели, ухали, каркали и свистели.
Это был просто сумасшедший дом какой-то.
И вдруг совершенно неожиданно начал падать снег — большие белые холодные снежинки посыпались с неба.
— Ой… как это странно, — проговорила Тана, глядя в небо, а снежинки крапинками ложились на ее длинные черные волосы. — В нашей стране не бывает снега — даже зимой!
— Трансформация магии, — с важным видом пояснил Кит.
— Что?
— Мы в Итоне выполняли такое задание. По управлению погодой. Где выделяется слишком много волшебной энергии — там происходит изменение погоды. Это называется «трансформация магии». Так нам объяснял учитель, доктор Смогг. Он говорил, после войны Волшебных Палочек и Черных Котов целых три дня шел дождь из селедок.
— Наверно, Черным Котам это понравилось, — засмеялся Генри.
Трое друзей стояли под снегопадом, смеялись, и глаза их сияли от счастья. И никто не заметил, что ночь подошла к концу и наступило утро.
Глава шестнадцатая
Разнеслась весть, что битва окончена и что по улицам Каралабада можно снова гулять без опаски. Утром испуганные горожане начали вылезать из подвалов и погребов, где прятались все это время. Они стояли и щурились от непривычной белизны. А некоторые с удивлением смотрели на обугленные каменные здания, на волшебников и волшебниц, летавших по небу среди бела дня, и на чистый, удивительно чистый снег, который прикрыл все неприглядное в городе и сделал его красивым и умиротворенным.
Когда главная опасность миновала, горожане и волшебники принялись тушить огонь: одни таскали ведра с водой, другие заговаривали пламя. Последнее оказалось более эффективным. И когда обычные люди это заметили, когда они увидели, как волшебники залечивают ожоги, раны и ушибы, как помогают всем, они стали относиться к волшебникам намного лучше. Более того, волшебников полюбили и в конце концов стерли с ворот нарисованные глаза.
Тем временем Кит, Генри и Тана заметили, что несколько мальчишек-забияк косятся на метлу Таны и перешептываются.
— Что это они? — заволновалась Тана. — Может, думают, раз я колдунья, у меня две головы или лапы в перепонках?
Тогда один черноглазый паренек вышел вперед и с криком «Ведьма!» поднял руку, чтобы нарисовать в воздухе защитный знак…
Но он этого не сделал. Вместо этого он скатал снежок — и попал Генри по уху.
— Да как он посмел, щенок?! Разве он не знает, кто я? — воскликнул Генри.
— Конечно, не знает, Генри, — ответил Кит. — В том-то и дело. Им все равно, кто мы, они просто хотят поиграть.
И, скатав снежок, Кит бросил его в мальчишек.
Так началось снежное побоище — снежки летали туда-сюда, свистели, шлепались, шмякались, отскакивали и рассыпались белой пылью, и некоторые мальчишки, видя, что Кит, Генри и Тана оказались в меньшинстве, перешли на их сторону, не подозревая, что юные волшебники успели чуть-чуть поколдовать в свою пользу. Вот почему их снежки редко пролетали мимо цели, а брошенные в них — редко попадали в цель. Игра продолжалась до тех пор, пока Генри вконец не измолотили снежками. Кит никогда еще так не веселился.
И тут Тана испуганно закричала:
— У тебя за спиной, Кит!
— Ах вот вы как! — вскричал Кит, оглядываясь.
Снежок, пущенный из засады, облетел Кита и исчез в сугробе. Кит сделал пасс рукой. Мальчишка, кинувший с крыши снежок, стал быстро сползать вниз, увлекая за собой товарищей. Маленькая пищащая лавина сползла в сугроб, и Кит со смехом увидел, как из сугроба вылезают три живых снеговика.
— Несмотря на численное превосходство противника, сэр Кит Стиксби нанес ему сокрушительный удар и уверенно идет навстречу новой победе! — продекламировал Кит.
Только кончилась битва, как прилетела Рута Орнита (сзади на ее метле ерзал мистер Скиннер). Городские ребята сразу же разбежались.
— Ах вот вы где, — закричала волшебница.
Кит с виноватым видом спрятал снежок за спину. Но Рута Орнита если и сердилась, то не всерьез.
— Посмотри, на кого ты похожа — играешь, как обычные дети, — по привычке поворчала она на дочь.
— Да, мама, — с улыбкой ответила Тана.
— Ну и хорошо. А сейчас бросайте все — и летим с нами. Мы приглашены во дворец. Пожар потушен, заговорщики арестованы, и король хочет нас видеть.
Кит расстелил ковер на снегу, мальчики отряхнулись от снега и сели на ковер. Но ковер намок от рыхлого снега и заледенел, поэтому полет к чернеющим вдали башням дворца очень напоминал ковбойские скачки на диком быке.
Они приземлились на заснеженном зимнем дворе. И тут же из-за колонны к ним кинулся Комильфорд. Можно было подумать, он все эти дни только и делал, что прятался здесь и поджидал, когда можно будет наброситься на них с причитаниями.
— Все пропало! — кричал он, горестно заламывая руки, как на сцене. — Все пропало!
— Что пропало? — поинтересовался Генри.
