— Думаю, мы сумеем вас защитить. Но я абсолютно убежден, что в этом не возникнет необходимости. Зато у тех, кто вчера на вас набрасывался, будут очень кислые мины. Если вы хотите, мы пригласим их и попросим дать объяснения.
— Упаси боже! — воскликнула пани инспектор. — Мне потом не дадут житья!
Последующие два дня прошли в напряженной неопределенности. Наконец на третий день в трубке раздался голос, полный триумфа:
— Переучет еще не закончен, но уже на сегодня нами выявлена недостача технических масел более чем на двести тысяч злотых, а излишки зеосила на четыреста с лишним тысяч.
— Это мало!
— Что ж вы хотите — переучет только начат. Наверняка будет больше.
— А что теперь говорят те, кто так усиленно на вас нападал?
— Дело ясное: как воды в рот набрали.
Через три дня все остатки сырья были сняты. Выявились огромные излишки зеосила на складах кооператива. Больше чем на два миллиона злотых по государственным ценам. Проверка выявила, что главными «творцами» этих излишков были технолог кооператива, который исключил зеосил из процесса производства смазывающей жидкости для бетона, и завскладом, который в документах указывал использование этого сырья в производстве в соответствия с якобы установленными нормами. Участников этой махинации было, конечно, значительно больше. В число их входили шоферы и вахтеры, а также посредники, сбывавшие товар.
Майор Лискевич счел своевременным начать операцию. Все аресты произвели в один день. Провели обыски в квартирах членов преступной группы. Обнаружили ювелирные изделия, валюту и крупные суммы денег в польских злотых, никак не объяснимые официальной зарплатой этих людей.
Поручик Чесельский искал джинсы и темно-синие пиджаки.
Долгожданный телефонный звонок
Через несколько дней энергично проводившегося следствия весь механизм преступной деятельности группы расхитителей в кооперативе «Строитель» стал полностью ясен. Смазывающая жидкость для опалубки производилась в двух отделениях кооператива. Основным поставщиком было отделение на улице Земовита, вторым, значительно меньшим по объему, — на Жерани. Зеосил складировался только на Земовите, что позволяло преступникам свободно вывозить его за ворота. Отделение на Жерани вообще не было посвящено в махинации, творившиеся на Таргувеке, и производило виксил в соответствии с требованиями стандарта.
Несколько дней допросов, проведенных группой следователей майора Лискевича и прокуратуры, — и, как это обычно бывает, «мелкая рыбешка» преступной шайки стала «пускать пузыри». Из их показаний следовало, что во главе стоял инженер Вацлав Пакош, главный технолог и руководитель работ по производству смазки на Таргувеке. Правой рукой его являлся завскладом Александр Вишневский. Оба они загребали львиную долю наживы. Всем остальным доставались жалкие крохи.
Преступные комбинации осуществлялись настолько ловко, что все документы казались абсолютно достоверными, и не только председатель кооператива, но даже главный его бухгалтер, Станислав Малиновский, не могли и заподозрить, что за их спиной осуществляются хищения на миллионы злотых. Лишь кропотливый анализ огромного количества документов с одновременным переучетом на складе позволили выявить изобретательно создаваемые излишки дефицитного импортного сырья. Излишки, которые преступники не успели сплавить на черном рынке.
Ни на одном из допросов ни разу не называлось имя Зигмунта Стояновского. Майор Лискевич знал, что выявлением убийцы Стояновского займется его младший коллега, поручик Анджей Чесельский.
А поручик тем временем чуть не до белого каления доводил сотрудников отдела криминалистики, таская им целые вороха мужских брюк. И притом не только джинсов: он опасался, не ошиблась ли, часом, работница химчистки, пани Мария Болецкая, и, возможно, не совсем точно определила, на каких брюках она заметила пятно. С темно-синими пиджаками хлопот было еще больше. Здесь не удавалось ограничиться одним лишь исследованием их под инфракрасными лучами, приходилось проводить множество самых разных и сложных лабораторных опытов.
Когда работа эта была наконец успешно завершена, в городское управление милиции пригласили Марию Болецкую. Чесельский разложил перед ней больше десятка фотографий самых разнообразных брюк. Джинсов, брюк из вельвета, из шерсти в клеточку, из лавсана. На всех явственно просматривались разной формы пятна. Работница химчистки не колебалась ни минуты, она сразу указала на джинсы с овальным пятном в форме крупного гусиного яйца на правой штанине, чуть ниже колена.
— Вот эти, — решительно проговорила она. — Я хорошо помню. Бандит был в них, когда убил инженера, вышедшего из автомобиля.
Анджей Чесельский решил, что настало время заключительного акта операции. В кабинет ввели Александра Вишневского. За машинку, как обычно, сел Шиманек. Записав анкетные данные арестованного, поручик спросил:
— Вы меня узнаете?
— Я вас видел у нас в кооперативе, когда лопнул мешок с зеосилом и вас с головы до ног накрыло белым облаком.
— Тогда вы пытались еще утешить меня тем, что сами недавно отнесли в химчистку свои заляпанные виксилом брюки. Но я, к сожалению, не сразу понял, что эти слова имеют прямое отношение к совершенному вами убийству Зигмунта Стояновского. И к тому, что вы так упорно охотились за мной.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Прекрасно понимаете, а у меня, кроме того, есть неопровержимые доказательства. Сейчас я вас с ними познакомлю. Вы проиграли, пан Вишневский, и вам не остается ничего другого, как признаться во всем содеянном. Дело очень серьезное: одно убийство и два неудав-шихся покушения на сотрудника милиции. Вам грозит смертный приговор. Искреннее признание в совершенном преступлении суд принимает во внимание как смягчающее вину обстоятельство. Советую над этим подумать.
— Я никого не убивал, — упрямо твердил Вишневский.
— Вы задумали и совершили исключительно дерзкое убийство. Оно вам удалось. Но, как во время убийства, так и позже, вы допустили множество ошибок. Преступление никогда не удается скрыть. Преступник обязательно оставляет следы.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Ну хорошо, тогда перейдем к фактам. Итак, на двухкилограммовой гире, найденной возле трупа Стояновского, обнаружены микроследы зеосила. Вот заключение отдела криминалистики, можете прочитать. Неопровержимое доказательство того, что инженера убил некто, имеющий дело с зеосилом. Это след, указующий на ваш кооператив как на место работы убийцы.
Вишневский молчал.
— В кооперативе, а точнее говоря, на складе кооператива обнаружено три комплекта гирь. Один из них неполный. В нем недостает одной двухкилограммовой гири. Сравнение найденной гири с остальными показывает, что она взята именно из этого комплекта.
— Ну и что из того? Гирю мог украсть кто-нибудь случайно приходивший в кооператив или убийца, чтобы бросить подозрение на меня.
— Все правильно, — согласился поручик, — но у нас есть свидетель убийства. Он стоял в подворотне, и вы его не заметили. Зато свидетель хорошо вас видел и даже заметил жирное пятно на ваших джинсах. На голове у вас была серая кепка, вы были в светлом плаще. Многие работники кооператива показали, что не раз видели вас в этой кепке и таком плаще. Правда, мы их у вас не нашли — вероятно, вы их уничтожили. Но выбросить новые джинсы пожалели. Вот они. — Поручик достал брюки из шкафа. — Ваши?
— Мои. И что из этого? На них нет никакого пятна.
— Ошибаетесь. Вы, естественно, отдавали брюки в химчистку, и мы даже установили, в какую именно, но пятно все-таки осталось. Простым глазом невидимое, но зато отчетливо заметное в инфракрасных лучах. Вот фотография, полученная с помощью такого аппарата, — поручик протянул Вишневскому фотографию. На правой штанине ясно виднелось пятно овальной формы.
Допрашиваемый впился взглядом в фотокарточку, словно перед ним возник вдруг страшный призрак.
— Свидетель вашего преступления, Мария Болецкая, — продолжал Чесельский, — узнала эти джинсы среди десятка разных других брюк. Она работник химчистки, и у нее профессиональный глаз. Ее показания запротоколированы. Хотите ознакомиться?
— Нет.
— Одно вам удалось почти безошибочно. Это первое покушение на мою особу. Вы снова рискнули пойти на преступление в центре города, неподалеку от милиции. Если бы не молниеносная реакция пани Стояновской, мне бы теперь с вами не разговаривать, хотя от правосудия вам все равно не удалось бы уйти. По этому покушению, признаюсь откровенно, у нас нет никаких улик. Иное дело с бомбой, присланной вами сюда к нам, в управление милиции. Вы работали в резиновых перчатках и не оставили следов ни на книжках, ни на коробке со взрывчатым веществом. Но были одеты в тот день в синий пиджак. Его рукавом вы задели обложку второго тома книги, не поврежденного вами, и в результате на ней остались микроследы — мельчайшие шерстинки. Вот пиджак. — Чесельский снова открыл шкаф. — А вот заключение отдела криминалистики, подтверждающее, что шерстинки эти — с вашего пиджака. Бомба была изготовлена с использованием капсюля и охотничьего пороха. Такие же капсюли и порох найдены в вашем доме. Вы охотник, член охотничьего общества и покупали охотничьи принадлежности совершенно легально. С целью, конечно, охоты, а не для того, чтобы убивать людей. В вашей квартире найдена также пластина, из которой изготовлена пружина взрывного устройства. Вы полагаете, нужны еще доказательства?
