Неважно, что будет потом. Здесь и сейчас. Вот что важно, иначе всю жизнь будешь бояться.
– Самый глупый вопрос, который ты могла когда-либо задать, – взяв мою ладошку, кладет на свою щеку, и ластится о нее, как сытый домашний кот, хотя в глазах дикий голод, который не может не радовать. – Я только твой, Мил. Больше ничей. И никогда не был. Ждал, когда в мою жизнь ворвется одна малышка, и, вскружив голову, нагло сбежит в первую встречу.
Хочется засмеяться, вспомнив, что было в тот день, но вместо этого, поступаю иначе. Так, как никогда не сделала бы прошлая Мила, ведь это гадко. Так мне говорил один мужчина.
Тянусь к лицу Дамира, и сама целую его в губы, сначала мягко, едва касаясь, но, пробравшись под его футболку, смелею, и вместе с покусыванием мужских губ, царапаю рельефный пресс. Хасанов рычит сквозь сомкнутые губы, не поддается, а я все усиливаю напор. Мне это нужно. Прямо сейчас. Неужели не понимает?
– Что же ты делаешь. Не сдержусь ведь, – говорит, разорвав поцелуй, уткнувшись в мой лоб своим.
– И не надо. Все хорошо, – играю нашими носами, словно уговариваю.
Он думает не долго. Всего несколько секунд, и импровизированная юбка валяется на полу, а меня, подхватив под попу, несут в спальню.
Чувствую себя малышкой, попавшей в сказку. Как еще объяснить, что мы половину дня ходим по торговому центру, скупая все, что нравится Дамиру на мне. Ему все равно, что минимум половина вещей– это лишнее и мне некуда в этом будет ходить.
– Одежда есть, повод найду.
Вот что он буркнул в мою сторону. Я даже глазки вылупила от удивления. К вечеру в его машине было столько пакетов, что я ужаснулась. А ведь это еще не все. Мы и в магазин с бельем зашли. Пыталась выпроводить Дамира, потому что это очень стыдно при нем выбирать такие вещи. Одно дело – он увидит красоту в спальне, а другое дело… Ух, как же у меня уши краснели. Не представляю, как выглядела в глазах продавцов.
И вот, когда со всем было покончено, я гордо пошла на выход, но не тут-то было. Отдав пакеты охранникам, потащил меня куда-то еще.
– Дамир, давай домой поедем. Мы уже все купили, и даже больше, чем нужно. Я правда устала, – повисла не его руке, надеясь, что сжалится.
– Нам осталось всего в одно место сходить. Потерпи немного. После этого точно домой, – прижимая к боку, подводит к ювелирному.
Я даже в землю врастаю, отчего он запинается. Нет, это слишком. Итак денег потрачено столько, что плохо, а тут такой магазин. Тем более, этот. Тут одни сережки стоят, как три моих зарплаты. Точно надо уговаривать уйти. Что там можно в качестве аргумента использовать? Голова разболелась, живот скрутило, на грани обморока… Не пойду.
– Чего испугалась? Пошли, – его рука исчезает с талии и переплетает наши пальцы.
Со стороны мы смотримся явно очень нелогично и мило, ведь не женщина тащит мужчину разорять его кошелек, а наоборот.
– Это слишком, ты итак потратился сегодня. Не хочу, – даже губки дую и глазками хлопаю, надеясь отговорить, но бесполезно.
– Малыш, – вместо того, чтобы тащить меня внутрь, подходит сам и заключает в кольцо собственных рук. – Ты моя женщина, и, если я хочу сделать приятно, значит у меня есть на это деньги. Не считай их. Мне не на кого, кроме тебя и семьи, их тратить. Вот только родственникам я уже все дал, что мог, а тебе нет, – и нежно гладит меня по щеке.
Вот сейчас почувствовала резкий укол в самое сердце. Даже дыхание сбилось, настолько нежный голос Хасанова добрался туда, куда надо. Он ведь хочет, чтобы я улыбалась, просто делает подарки, а я нос ворочу, получается. Стыдно так сразу становится.
Почему каждый раз, когда он просто хочет сделать мне приятно, я умудряюсь все испортить? Неужели измена бывшего мужа настолько сильно меня подкосила, что даже, окруженная теплом и любовью другого человека, подсознательно боюсь предательства? С этим срочно надо что-то делать, пока терпение Дамира не закончилось.
– Прости, я не хотела тебя обижать, – отведя глаза от стыда, извиняюсь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Все в порядке, Мил. С тобой слишком много всего приключилось за последний месяц. Я все понимаю, – и, подняв мое лицо за подбородок, нежно целует.
Не набрасывается, как оголодавший зверь, а невесомо касается губами губ, лаская, успокаивая. Все тревоги уходят назад, понимаю, что он искренен в своих словах. Не сердится. Это главное.
Мужчина первым прерывает поцелуи и ведет меня в дорогой магазин с помпезным названием «Диамонд Люкс».
Едва переступаем порог, на нас обращают внимание сразу несколько консультантов. Сто процентов они оценили сцену перед тем, как мы вошли, и прикинули насколько можно раскрутить такого щедрого человека. Понимаю, что их зарплата зависит от процента продаж, и все равно раздражаюсь наглому поведению.
Все внутри бунтует, когда фигуристые девчонки начинают выпячивать свои верхние девяносто перед Дамиром, еще и слащаво улыбаются.
– Девушка, вы не могли бы мне помочь? – окликаю спокойную девушку, стоящую в сторонке.
Нате, выкусите. Не будет вам процента. Не заслужили, флиртуя с моим мужчиной. И все равно мне, что он усмехается с детской выходки, женскую вредность никто не отменял. Никому не позволю так себя вести в моем присутствии. Да, собственница, да, истеричка. Но я не отдам свое!
– Мне нравится, как ты ревнуешь, – ушко обдает горячим дыханием, и я, как дурочка, начинаю улыбаться.
Не собираюсь ничего отрицать. Пусть сразу знает, кого к себе приручает. Консультант подходит к нам в легком напряжении. Да, потом из-за меня ей явно может достаться от коллег, и становится немного стыдно, но почему-то я уверена, что, если попрошу Дамира поговорить с хозяином, тот пойдет ему на уступки и оставит девушку.
– Добрый вечер, Дамир Самирович. Вы впервые посещаете нас в обществе такой прекрасной дамы. Можем мы вам чем-то помочь? Боюсь, нам даже будет предложить что-то, достойное госпожи, – рядом с нами появился мужчина средних лет и начал стелиться ковриком.
– Не прибедняйся, Рустам Казимович. Помочь ты нам явно в силе. Девушки сами разберутся, а вот ты помоги мне, и первая просьба к тебе. Вот ту, что будет помогать моей женщине сделать выбор, переведи в спокойную смену, а то в этой одних гарпий собрал. Сожрут ведь.
И мужчины начали отдаляться. Кажется, я не ошиблась, правда Дамира не пришлось просить о помощи, сам все сделал.
Вот теперь со спокойной душой начала осматривать витрины. Красивых украшений было много, но глаз падал лишь на единицы. Минут через десять Ангелина подстроилась под мой вкус и начала предлагать уже то, от чего сложно было отказаться.
Особенно от сережек с сапфиром в виде скрипичного ключа. Это была единственная вещь, которую я, не раздумывая ни секунды, попросила убрать в сторону. К ней также нашелся и кулон. В общей сложности ушли мы из магазина через час.
Хасанов, на удивление, не стал долго бурчать, что я взяла мало всего, и был доволен, как слон, а я не стала ни о чем спорить. Три подвески, четверо пар сережек и столько же колец, два браслета, это немало. Совсем немало.
– Знаешь, нам надо почаще выходить в свет, ты так мило ревнуешь и включаешь собственницу. Мне понравилось, – открыв дверцу авто и помогая сесть внутрь, говорит Дамир.
– Ах, ты, – но договорить не успеваю.
Его лицо вмиг сереет. И нет, виной этому не я. Он смотрит куда-то вдаль. Оборачиваюсь, но все заставлено машинами, и ничего не видно. Да что же там? Нервно ерзаю на месте, пока мужчина начинает озираться по сторонам, жестами дает охране какие-то знаки. Не понимаю, что происходит.
– Дамир, – тихо зову его, но он не отвечает. Захлопывает мою дверь и сам спешит оказаться внутри. – Что-то не так? – немного повышаю голос, когда он молчит которую минуту, увозя нас в направлении дома. – Дамир!
– Я не просто так просил тебя остаться дома. Завтра ты никуда не идешь. Дома посидишь.
– Почему?
– Потому что я так сказал! – срывается на меня непонятно за что.
