получить нужный материал, приходилось вдвойне напрягать извилины, придумывая обводные и каверзные уточняющие вопросы. Почему-то мужчины спорили до последнего, либо нагло изучали ее, намекая на привлекательную внешность, дарили комплименты, заговаривали зубы и отвлекали от терапевтического процесса.
Жанна завидовала психологиням, умеющим беспрекословно влиять на мужчин и преодолевать попытки саботажа терапии, и приходила в полное замешательство, когда кто-то из них хорохорился, что взаимодействовать с мужчинами проще, якобы они чутко улавливают лейтмотивы скрытых конфликтов и включают рациональное мышление. Их только нужно подтолкнуть или доступно разъяснить, но ни в коем случае нельзя притворяться заботливой мамочкой и проявлять жалость. С мужчинами даже салфеток уходит меньше, что тоже, между прочим, приятная экономия.
Два раза в месяц Жанна посещала интервизионную группу, жалуясь на мешающий страх, получая порцию отменной критики. Заслуженные авторитеты единогласно заявляли, что деление клиентов по половому признаку – признак непрофессионализма и недостаточной зрелости. Скорее всего, причина кроется в ее деспотичном отце или в отсутствии навыков ролевого поведения, а может быть, есть вытесненная травма, которую она отказывается вспомнить или сознательно не желает озвучить. Метры терялись в догадках, а Жанна сильнее запутывалась, поняв одно – нужно смело смотреть фобиям в лицо без малейшего избегания – единственная возможность преодолеть назойливый комплекс.
Копаясь в раннем развитии, она так и не выявила травматических эпизодов, а ее отец был мягким и ответственным человеком, причем совершенно не походил на мужа. Как она вообще вышла за него замуж – резонный вопрос! Разрыв шаблона, не меньше.
Дождливым сентябрьским днем Жанна настраивалась на волнительную консультацию. По настоятельной просьбе двоюрдной сестры на прием записался ее протеже с неизвестным запросом и очень нуждающийся в психологе. Жанна предположила, что они довольно близки, возможно, настоящий или бывший любовник, поэтому сестра настолько ангажирована. После печального развода Оксана ежегодно заводила новый роман, сохраняя заботу о брошенных ухажерах. Доводила их до помешательства и отправляла на реабилитацию к родственнице – отличный семейный подряд. С распущенными по ветру золотистыми кудрями она безостановочно куда-то спешила и кого-то спасала, будто чаще занималась другими, а не собой, сохранив повадки безотказной пацанки с соседнего двора.
Жанна принимала клиентов в Старомонетном переулке, арендуя офис с почасовой оплатой, собираясь в обозримом будущем обосноваться в собственном центре. А пока в ее распоряжении была симпатичная, но неуютная комната со стандартным журнальным столиком, меховым зубчатым ковриком и двумя креслами с малиновыми накидками, словно нарочно лишенная индивидуальности, сохраняя анонимность и безнадзорность.
Протеже появился на семь минут раньше, обнажив признак тревожной личности. Жанна ожидала увидеть маститого плейбоя, зная вкус любвеобильной сестрицы, а перед ней предстал весьма заурядный, но ухоженный сангвинический тип в начищенных до блеска ботинках и черном костюме, типичный клерк с покалеченной психикой. Внешне решительный, но надломленный, с подавленной харизмой, непропорциональными чертами и отрешенным, уставшим взглядом с претензией на обидчивого эстета. Деятельный и своенравный типаж, своенравный, ищущий признания и желающий произвести впечатление.
– Добрый день! Вы сейчас не заняты? – осторожно спросил он, вытянув подбородок.
– Здравствуйте! Я уже освободилась. Можем начать пораньше, – сказала Жанна, указывая на кресло. – Вы Александр?
– Да. Я от Оксаны. Вы очень похожи.
– Совсем чуть-чуть.
– Жанна Марковна?
– Можно без отчества.
– Мне так удобнее и привычнее. Не возражаете?
– Хорошо! – Жанна скромно улыбнулась и уселась за гостем, взяв ручку и планшет.
Сегодня Жанна забыла дома очки. Нейтральное стекло для придания важности и создания защитного экрана, чтобы не уставать смотреть людям в глаза. Пристальный и сканирующий взгляд собеседников изматывал, хотя они никогда этого не замечали. Очки служили верным помощником, внушали уверенность и эрудицию, что имело значение на диагностической встрече. Спустя год использования оправы Жанна отметила ухудшение зрения, посетила офтальмолога и получила вердикт незначительной близорукости. Чтобы притормозить необратимый процесс, она купила глазные капли, освоила занимательную гимнастику, ограничила просмотр видео на смартфоне и чтение электронных книг.
– С чего бы начать?! – рассеянно произнес Александр. – Оксана не рассказывала вам про мои проблемы?
– Нет, а должна была?
– Не знаю! Она неисправимая болтушка, поэтому мы и расстались. Каюсь! Ах, да, вы же не знаете? Мы встречались какое-то время, и сейчас принадлежим одной компании. Я разведен, имею двоих детей. С бывшей женой общаюсь терпимо, даже подумываю вернуться к ней, если совсем прижмет. Она об этом догадывается, но захочет ли принять? Не уверен, ведь я оставил ее по своей инициативе. Это никак не связано с Оксаной. Мы познакомились позже, когда я был абсолютно свободным.
– В связи с чем вы решили обратиться к психотерапевту?
– Чувствую, что нужно кое в чем разобраться. Я запутался, что-то гложет внутри, и мучают кошмары, заставляя просыпаться среди ночи. Выраженной депрессии вроде бы нет, но тоска донимает. Хочу снять напряжение, понимаете? Также есть кое-какие неполадки в интиме.
– Понятно. Давайте обо всем по порядку. Сейчас вы в отношениях?
– Есть на примете одна сомнительная кандидатура, но я не предпринимаю активных действий, боюсь отвержения, что окажусь не тем, кого она хочет видеть. Как прыщавый подросток боюсь пригласить ее на прогулку или в ресторан. Она молодая, красивая, незамужняя сотрудница с верхнего этажа. Мы пересекаемся на совещаниях и в обеденный перерыв, и я грущу, когда пропускаю ее появление в столовой или не натыкаюсь на нее в лифте.
– Девушка замечает вашу симпатию?
– Наверно, догадывается. Увидев ее, веду себя нелепо, что мне вообще несвойственно. Раньше ощущал себя раскрепощенным. Подходил и знакомился с кем угодно, если испытывал желание. Я показывал чудеса остроумия и умел рассмешить любую – мой беспроигрышный козырь. Как вы уже убедились, я не наделен сногшибательной фактурой, но заболтать, обаять умею, а сейчас как будто потерял навык и превратился в рохлю, в того, кого я всегда презирал, и никогда бы не подумал, что стану таким же.
– Давно вы в таком состоянии?
– Примерно полгода. Хотите знать, с чего все началось?
– Да, обязательно.
– По моему мнению, причина кроется в череде неудач, когда меня оставляли в лузерах и унизительно бросали. Грешен! Бывало и такое! Девицы пошли избалованные, или я уже неразборчив?! Случайные связи не приносят удовлетворения. После развода поддерживаю общение с семьей в основном из-за дочерей, а Нина ревнует, выставляет меня предателем и подонком. Она не понимает, что детям нужен отец, а она не справляется с материнскими обязанностями. Кое-как удалось убедить ее не наломать дров! Я поседел, и лысина на макушке расширилась, превратившись в лунный кратер. Так совпало, что в компании тоже возникла чехарда, последовала череда сокращений, я не попал в черный список, но меня заставили перейти на менее оплачиваемую и
