на лету, птицы отказывались селиться поблизости, ни одной лягушки не было и в помине, водяные червяки не смели пробовать эту воду на вкус, а дикие звери за много верст огибали здешние «водопои», боясь подцепить какую-нибудь заразу.
Вскоре в воздухе запах гнили и разложения стал настолько сильным, что, казалось, пропитал все насквозь – одежду, обувь, продукты в заплечных мешках, траву, листву и даже нас самих. И это здесь, в самом начале болотного царства, а что будет дальше, даже подумать страшно.
Я отыскала взглядом Беллри и Шиалла и невольно им посочувствовала.
Бедняги. Уж если меня тошнота мучает с самого утра, то им с их острым нюхом наверняка приходится еще хуже. Вон, сами бледные, местами даже с зеленью, глаза большие, страдальческие. Дышат исключительно ртом, обмотав лица чистыми тряпицами, но даже это их не спасло.
А вот Ширра, как ни странно, чувствовал себя вполне сносно – морду не кривил, не чихал. Просто бежал себе и бежал вперед, уверенно ведя весь отряд за собой. Той ровной неутомимой рысцой, которой, мне кажется, мог преодолевать гигантские расстояния. И лишь иногда, когда следующие за мной по пятам эльфы начинали дышать с перерывами, а их побратимы устало смахивали пот со лбов, скорр ненадолго оборачивался, будто желал убедиться, что попутчики дотянут до привала.
Вот и сейчас он плавно повернул голову, окинул людей и нелюдей быстрым взглядом, на мгновение задержался на мне и успокоенно отвернулся – пока мы справлялись. Даже молча страдающие эльфы, для которых древнее, отчаянно смердящее болото стало настоящим испытанием.
Впрочем, мне показалось, больше всего их донимал отнюдь не запах. Когда-то в этих краях погибло много разумных. Здесь же витали остаточные эманации магии, обрывки заклятий и десятки тысяч неупокоенных душ, присутствие которых чуткие эльфы наверняка ощущали лучше нас.
– Тьфу! – не выдержала я и все-таки остановилась. – Ширра, Лех, подождите.
– Что такое? – обернулся Лех. Следом за ним остановился и скорр, быстро огляделся, зачем-то понюхал воздух и неодобрительно рыкнул: идти предстояло еще немало, так что любая задержка могла нам дорого обойтись.
Я решительно тряхнула головой.
– Со мной – ничего, а вот твои побратимы скоро рухнут.
– Беллри? – вопросительно повернулся к ушастикам Лех.
– Мы выдержим, – поморщился тот, с силой растирая виски. – Нам не впервой.
Я невольно ему посочувствовала и зачем-то тоже прислушалась. Сперва ничего особенного не ощутила, но потом мне вдруг показалось, что где-то на грани слышимости действительно звенит многоголосый крик. Долгий, полный боли и отчаяния, требующий возмездия, прощения, забытья…
– Трис, не надо, – вдруг подал голос Рум. – Не слушай их.
Но опоздал: звук внезапно усилился, а потом с такой мощью обрушился на мою бедную голову, что я против воли охнула и осела на землю.
Боль… как же много ее вокруг! И кровь… кажется, что мир вдруг раскололи надвое, и его останки безнадежно тонут в мутной багровой пелене.
Кровь повсюду: на траве, на земле, на деревьях. Солоноватый привкус буквально висит в воздухе, то и дело оседая на губах и заставляя болезненно кривиться.
Низкие небеса царапают верхушки обгорелых деревьев. Повсюду гарь, смрад, и от земли вверх поднимается тяжелый черный дым, перемешанный со запахом разлагающихся тел.
Где-то рядом по-прежнему тлеют старые пожары. Тут же виднеются сломанные копья, разломанные надвое мечи, расколотые щиты и щедро вымазанные в чужой крови стрелы… Между ними торчат изломанные руки, которые больше никого не ударят и не обнимут. Неподвижные лица, в которых больше нет и не будет жизни. Пустые глазницы, с укором глядящие в сторону Мглистых гор, и покрасневшие от пролитой крови Летящие пики, безмолвно взирающие на мертвецов с высоты.
Над притихшим полем ощутимо пахнет смертью и тленом: хозяйка душ сегодня собрала богатую жатку.
Над телами погибших молча кружат крылатые тени – вездесущие вороны настойчиво ищут поживу.
Солнца почти не видно, потому что его время давно прошло. Луна еще не выглянула из-за набежавших туч, но отчего-то кажется, что и она сегодня обретет угнетающе алый оттенок. А в темноте, словно не веря в собственную гибель, медленно плывут полупрозрачные фигуры – души несчастных, которым так и не суждено было умереть по-настоящему…
Вздрогнув, я распахнула глаза и непонимающе уставилась на склонившиеся сверху лица.
Мама, что со мной? Откуда этот кошмар? Если эльфы видят и слышат его так же, как на мгновения сумела я, то это действительно ужасно!
– Трис! Очнись! – потряс меня за плечи Лех, а Ширра обеспокоенно заглянул в лицо.
– Н-не надо, – запинаясь, пробормотала я. – Н-не тряси меня, пожалуйста. Я в порядке. Только приду в себя… Дай пару минут.
– Хвала Двуединому, – облегченно выдохнул он, осторожно усаживая меня на землю. – В чем дело? Ты нездорова?
Я помотала головой, окончательно изгоняя из мыслей чужие голоса, и торопливо поискала глазами эльфов.
– Беллри, ты тоже слышал?
– Да, Трис, – неслышно уронил Беллри, сминая сильными пальцами край куртки. – Постоянно. Мы всегда их слышим, поэтому и стараемся не приближаться к болотам, чтобы не сойти с ума.
– От этого как-то можно избавиться?
– Боюсь, что нет.
– Ширра, а ты?
Скорр поморщился и неохотно кивнул, подтверждая, что не только мне сегодня не повезло заглянуть в прошлое. Но почти сразу встряхнулся и требовательно пихнул лапой Леха, напоминая, что до темноты нужно найти укрытие.
– Подожди. – Скривившись, я поднялась на ноги и брезгливо отряхнулась. – Беллри, иди сюда. И ты, Шиалл, тоже.
– Ты что задумала? – насторожился Лех, но эльфы с поразительной покорностью подошли и вопросительно на меня посмотрели.
– Не мешайте, – попросила я, одной рукой доставая из-под рубахи свою жемчужину, а второй рукой касаясь лба Беллри. – Не знаю, получится или нет, но дальше им идти без защиты нельзя – с ума сойдут. Шиалл, не стой столбом. Возьми его за руку и не отпускай, пока я не разрешу. У меня нет третьей ладони, чтобы захватить еще и тебя.
– Мы справимся, – попытался возразить тот.
– Помолчи. Я только краешек хватанула того, что слышите вы, и то – едва на ногах удержалась. Поэтому дай мне хоть немного облегчить ваши муки. Раз уж вы по моей вине сюда сунулись, то я хоть попытаюсь помочь.
Признаться, я и сама толком не понимала, что именно собираюсь делать, но что-то внутри словно подсказало сжать жемчужину в ладони и прошептать странные, ни на что не похожие слова. То ли песня, то ли заклинание… не знаю, что именно это было, но слова всплывали в памяти сами по себе. Как будто я всегда их знала, но только сейчас сумела вспомнить.
Я не видела, что именно происходит, но левую руку неожиданно обожгло лютым холодом. Причем с такой силой, что захотелось побыстрее отпустить заледеневший риал. Но я не стала. Напротив, сжала ладонь еще крепче и настойчиво пожелала, чтобы остроухим больше не нужно было мучиться от
