– Профессор Маккинсон! – возопил студиозус и слегка дернулся.
А ведь маг.
И не из последних. Низкопотоковая магия требует идеального контроля, особенно при том уровне Силы, которая чувствуется в этом тщедушном тельце.
Но вот силенок маловато.
Тех, обыкновенных, человеческих. Или это пока только? Кости-то крепкие, а уж мясо нарастет. Со временем. Если этот болтливый придурок доживет до тех благословенных времен.
– Профессор… идемте, он здесь! – воскликнул провожатый с немалым облегчением. – Профессор!
Ряды шкафов, что поднимались к самому потолку, расступались, образуя сумрачные коридоры. Висящие светляки кое-как разгоняли темноту, да и сквозь стрельчатые окна пробивался некоторый свет, но было его как-то совсем уж мало. Или просто так казалось?
Эдди увидел огромный стол. Стопки книг, что башнями возвышались над бумажным морем. Бумаги лежали одна поверх другой, вроде бы небрежно, но все же взгляд зацепился за ровные линии, перетекающие с листа на лист.
А уж последним он заметил человечка, склонившегося над картой.
Невысокого. Сухопарого.
И с лицом на редкость неприятным.
– Профессор Маккинсон!
– Пересдача по предварительной договоренности после одобрения деканом лично, – ответил профессор, не соизволив повернуться в сторону говорившего.
– Я вам сдал уже!
– Да? Не помню. Что ж, если так, то радуйтесь.
– Я радуюсь. Но вот тут к вам… гость. Вот! Да отпустите вы меня, наконец! – вспылил мальчишка и плечом дернул. Что ж, Эдди не жалко. Отпустил.
А что паренек споткнулся и полетел в полку, так Эдди не виноват.
Силы рассчитывать надо.
Жаль, не врезался. Перед физией вспыхнул белый полог щита, и профессор нахмурился:
– В библиотеке использование магии недопустимо!
– Но… – Энгельсон побледнел. – Я…
– Три штрафных балла. Доложите декану сами. И не надейтесь, что я забуду.
Эдди хмыкнул.
Мысленно.
А потом выдержал взгляд бледно-зеленых, словно выцветшее стекло, глаз.
– Вы кто вообще? – спросил профессор, убедившись, что смущаться, отступать или вообще исчезать Эдди не собирается.
– Эдди, – ответил Эдди. – Учиться пришел. Сказали, что вы встретите.
– Встретите… встретите… боги! – Маккинсон встрепенулся и вытащил часы. – Так вы… нет, быть того не может!
– Чего? – уточнил Эдди и к картам потянулся.
Интересно же.
– Не смейте ничего трогать!
– Я не трогать, я поглядеть. – Руки Эдди за спину убрал. – Если не к вам, то скажите. А то я тут заплутал слегка. Это Воронья гора? – Он кивнул на карту. – Вон там. Ага, точно… дорога. Железная. Только у вас она далеко намалевана, на самом деле до Последнего Приюта идет.
Городок на карте обозначался мелкой черной точкой. И название его написали крохотными буковками. Зато дорогу и вправду дальше собирались строить.
Когда?
Карта не выглядела новой, бумага уже обрела тот характерный желтушный оттенок, что возникает при длительном хранении.
– Давний проект. Меня просили оценить, насколько реально его воплощение. – Маккинсон поморщился. – Хотя смысла особого не вижу. Что там дальше?
– Прерии, – с готовностью сказал Эдди. – То есть сперва горы. Драконий хребет. Вон он, дальше тянется. Вот так…
– Досюда? – Палец профессора ткнулся в карту.
– Да, может, и еще дальше. Я туда не забредал. Там уже земли орков.
– А вы…
– А я, так сказать… в общем, не все мне там будут рады. И сиу, опять же, неподалеку. К этим отморозкам вообще лучше не соваться без нужды. И с нуждой тоже. За горами прерия. Там уже пустыня пойдет. Мертвая.
– Покажете?
Эдди подумал и неуверенно ткнул в карту, точнее, в то место, где она заканчивалась и начиналось белое бумажное пятно.
– Название, конечно, местное, – кивнул профессор.
– Это не название.
– А что?
– Суть. Там мертвецы. Много. Она их к себе притягивает. Ну, и там уже ходят поезда.
– Значит, дороги есть?
– Дорог нет. – Эдди подвинул стул.
– Погодите, как такое возможно? Или вы… конечно, очередная безумная шутка.
– Да какая, на хрен, шутка. – Эдди развернул карту, которая обрывалась почти сразу за куцым хребтом. – У Орвуда спросите. Он их упокаивал, когда ехали в прошлый раз. А так… строить там дороги смысла нет. Пытались сперва. Но пустыня их утягивает. Вниз. Сколько ни клади камня, все заберет. Вот и придумали поезда, чтобы рельсы перед собою сразу выкладывали.
– Никогда не слышал.
– Вот. – Он ткнул в столешницу уже за пределами карты. – Тут опять горы. Кольцо. А в нем Город Мастеров.
– Это легенда! Вы еще скажите, что и мертвые… боже, до чего любят это слово совать везде… что мертвые города существуют!
Профессор раздраженно взмахнул руками и задел гору из книг. Та закачалась, но была остановлена рукой Эдди.
– Профессор, – сказал он с почти нежностью. – Вы, конечно, не поверите, но…
Глава 18,в которой молодые дамы собираются учитьсяПять сундуков. Пять, мать его за ногу, сундуков. И еще кофр. Шляпные коробки, которые выносили по одной на вытянутых руках.
Шкатулки.
Корзинки.
И массивное нечто в человеческий рост.
– Бальное платье, – пояснила свекровь, глядя на это столпотворение с выражением премечтательным.
– Я учиться еду! – Возражать я уже не пыталась, только проводила взглядом это сооружение, обернутое папиросной бумагой розового цвета. – Зачем мне бальное платье в университете?
– Ах, дорогая, никогда нельзя знать наперед, когда тебе понадобится бальное платье.
Я поглядела на мужа.
Тот развел руками и, наклонившись, шепнул:
– Это я еще уговорил ее мебель оставить.
– Мебель?! Какую мебель?!
– Обыкновенную, – спокойно отозвалась свекровь. – В конце концов, это ведь дом общественного проживания! Сомневаюсь, что в нем осталась приличная мебель. Нет, я понимаю, что не все сразу, но… ковры я пришлю позже. И сервиз.
Уточнять про сервиз я на всякий случай не стала.
Пускай.
Главное, что отговаривать меня от учебы она не стала. И вообще, выглядела такой умиротворенной, что в душе шевельнулись нехорошие подозрения.
Правда, в чем именно следует подозревать мое свекровище, я не поняла.
– И напиши, дорогая, что еще понадобится! – воскликнула леди Диксон. – И не слушай своего мужа!
– Мама!
– Мужчины ничего не понимают в комфорте. Поэтому, если тебе понадобится подушечка… Кстати, подушки и перины! Ты не можешь спать на…
– Давай сбежим? – предложила я мужу, пока в нагрузку к бальному платью мне не всучили подушки, перины, простыни, пододеяльники и что там еще положено.
– И белье! Как я могла забыть! Я приеду. Завтра! Лично, Чарльз! И не думай, что ты…
Я закрыла глаза и сделала вдох.
Дышим.
И шоколадку, мужем протянутую, тоже берем. Шоколад, как оказалось, на диво благостно на меня воздействует. Вот интересно, Орвуды тоже прибудут с сундуками?
Угадала.
Их сундуков оказалось вдвое больше. И сундуки, и экипажи, и сами Орвуды стояли перед воротами. Что характерно, запертыми.
– И как это понимать? – поинтересовалась я, когда и наша карета остановилась. А ведь дорога продолжается за воротами.
Я вижу!
– Это правило такое, Милли. – Чарльз выбрался и подал мне руку. – Древнее. Некогда в университет уходили постигать высокое искусство магии. А для того оставляли мирское по другую сторону ворот. Вот и возникло правило, что войти сюда может человек лишь с теми вещами, которые лично пронесет.
Чудесно.
А раньше сказать нельзя было? Его маменька, между прочим, два дня вещи по сундукам собирала.
– Прошу прощения, леди, – устало произнес мужчина в черной мантии, которая успела слегка запылиться. – Но никаких исключений быть не может, потому как…
– Леди. – Чарльз поклонился и поцеловал руку леди Орвуд. – Прошу!
– Но наши вещи…
– Их доставят позже. Глэдстон, распорядись.
