Розин усадил меня на свое место и несколько минут спокойствия были обеспечены. Постоянное руководство, в отличие от Ковина, все же пока еще охлаждало пыл сотрудников.
— Сергей Михайлович, а что здесь Чистин делает?
— Он спонсировал один благотворительный проект, а что не надо было его приглашать?
— Да нет, просто удивилась немного.
Он же на концерте должен быть.
— А у нас Еленой для тебя подарок. Лен, давай.
Мне вручили увесистый сверток, я не стала себя томить и моментально его распаковала. Книга, что могут подарить в издательстве, только книгу, но какую — бархатная обложка, золотое тиснение «Секретари Великих или Великие секретари».
— Спасибо!
— Это специально для тебя.
— Спасибо.
— Ограниченная серия.
— Я бы приобрела еще несколько, есть кому подарить.
— Что значит приобрела? Сколько нужно, столько и подарим.
— Спасибо. Я, как человек не отягощенный стыдливостью, воспользуюсь вашими словами. Мне пять штук.
— Курьер привезет.
Но этого я уже не слушала, я погрузилась в чтение. В первой главе рассказывалось о секретарях Ватикана от secretarius intimus до Кардинала — государственного секретаря, я уже была там, в книге, и тут кто-то ее захлопнул.
— Николь, праздник же, потом почитаешь. Елена отнесите в кабинет, а то мы ее потеряем, Николь я имел в виду.
Елена исполнила, а я сожалением рассталась с этим творением.
Вот уже официальная часть подходила к концу и начиналась танцевально-разгульная. Егор возник, словно из-под земли выпрыгнул.
— Потанцуем, Николь?
— Простите, Егор Сергеевич, но она уже мне обещала танец.
Розин потащил меня танцевать, а Чистин пригласил Екатерину. На танцполе уже топтался Ковин с Кики. Я все же увидела ее лицо, когда она узрела преображение Кати, словно она проглотила целый тюбик васаби и как минимум десять килограмм лимонов за раз. Я была довольна, как мало надо для счастья, просто быть самой красивой и слегка зловредной. Ковин одобрительно кивнул, оценив внешний вид Кати. Единственное, меня немного насторожил взгляд Чистина, этот взгляд я хорошо знала, самец наметил очередную жертву. А Екатерина смущалась и не видела, что на нее началась охота, капканы расставлены и скоро начнется гон. Но я-то рядом, придется Чистину прервать охоту.
Песня сменилась и произошла рокировка, Розин танцевал с Еленой, Минкин увел Екатерину, Кики танцевала с Егором, я с руководством.
— Вы постарались на славу, Катя выглядит замечательно.
— Она замечательная, вот и все.
— А вы?
— Что я?
— Замечательная?
— Нет, я великолепная, неповторимая, единственная в своем роде вредная грымза.
— Как скромно.
— Я сама скромность. Ваша спутница не очень рада таким преображениям.
— Ну, и черт с ней, надоела.
— Надоела? Так быстро? А только успела запомнить, что она пьет чай с корицей и имбирем.
— Ничего, я уверен, что вашей памяти хватит на всех.
— Вы меня сейчас к слону или касатке приравняли?
— Вас невозможно приравнять к кому-либо, вы же великолепная, неповторимая, единственная в своем роде.
— Про грымзу забыли.
— Вы не грымза, скорей язва.
— И на том спасибо. Как вам праздник?
— Хорошо, главное, что претворяться не надо. Все просто и достойно.
— Начальство довольно, это главное.
— Спасибо за танец.
Ковин поцеловал мне руку, я сделала книксен, и вновь произошел обмен, на этот раз мне достался Егор.
— Ты как всегда восхитительна, я уж думал, что ты в этом жутком костюме пробудешь весь вечер.
— Что в нем жуткого?
— Не для вечера.
— А я вечером обычно в пижаме и в тапках с заячьими ушами.
— Прелестный вид, может когда-нибудь и увижу.
— Как Устинья поживает?
— В очередной раз устроена на работу.
— Ты обошелся малой кровью?
— И компенсацией за моральный вред.
— Молодец девочка. А с Екатериной собираешься так же поступить?
— Как?
— Как, как. Поматросить и бросить, как говорят в народе. Я тебя знаю, ты решил поиграть, но в отличие от Устиньи, Екатерина может в тебя влюбиться, и ей будет больно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А влюбиться это так плохо?
— В человека, для которого ты всего лишь очередная игрушка, плохо.
— Как я для тебя?
— Егор, ты себя-то не обманывай, никакой влюбленности не было и быть не могло, ты просто не привык к отказам, вот и все, что тебя ко мне влечет.
— Зря ты так, это чистое и сильное чувство. А может ко мне поедем или в ресторан?
— Нет. Это мой праздник, это мои коллеги, я так давно не была здесь, что даже пригласи меня сейчас Кларк Гейбл, я бы отказала, а уж тебе сам бог велел, или ты забыл, что мы всего лишь знакомцы?
— Я с этим не смирюсь.
— Так, не увиливай от темы нашего разговора. Егор, предупреждаю сразу, если обидишь Катю, я тебе голову откручу и мне глубоко фиолетово под каким ты номером в Форбс числишься.
— И не только голову открутишь.
— Чем обидишь, то и откручу.
— И тебе действительно фиолетово и не только номер.
— Спасибо за танец.
— Давай еще.
— Там уже очередь к моему телу.
Егор меня отпустила, Славик вырвал право танцевать со мной у других, и вот мои ноги были отоптаны. Партнер сменялся другим партнером, я шутила, отвечала на массу вопросов, опять танцевала и опять отвечала.
Я вырвалась ненадолго из этого танцевального плена и пошла за водой, у меня было время подумать и осознать, какую глупость сделала. После этого разговора Чистин начнет с утроенной энергией ухаживать за Катей, ведь меня, по его мнению, это задело и заставило ревновать. И не поверил он, что в данной ситуации меня волнует только спокойствие Кати. Вот дура. Удружила Екатерине, и если что случится только я одна и буду виновата. Может у нее хватит ума не попадать под его обаяние? Она слишком наивна и верит в любовь до гробовой доски и в искренность слов, с одной стороны это замечательно, что ей удалось это сохранить, а с другой она была совершенно беззащитна. И что теперь делать? Поговорить с Катей? Не сегодня, с Чистиным уже продуктивно поговорила. Но у нее должны быть собственные ошибки, собственный опыт, не могу ее оградить от жизни, а хочется, всегда тянет остановить человека перед граблями, а еще обычно сам на этих граблях лоб и расшибаешь. Подумаю об этом завтра или послезавтра, в понедельник так уж точно.
Утро наступило после обеда, Челе озабоченно смотрел на меня, видимо мои вид внушал опасения и периодические постанывания не улучшали впечатления.
Разогнали-то всех часа в три ночи, я и Лена усаживали коллег в такси и отправляли по домам, а потом особо стойкие и ничего не пившие во время юбилея, такие как я, Лена, Розин, Екатерина и примкнувшие к нам Ковин и Чистин, поехали праздновать дальше в английский паб. Тут уж мы оторвались на полную, пели песни, смотрели футбол, азартно болели за неизвестные нам команды. В семь утра выбрались из заведения, я опять всех отправляла по домам — Ковин все порывался вызвать водителя, но я его запихнула в такси и он смирился, Екатерина уехала с Розиным, они жили в одном районе, Чистин для вида повозмущался, что он в состоянии и сам за руль сесть, но послушно залез в машину, Елену забрали друзья, а сама я добралась на своих двоих, всего-то три квартала. А потом я была совершенно трезвая, совершенно. Когда пришла к себе, то первым делом обзвонила всех, как они добрались, все добрались нормально, с чувством выполненного долга завалилась спать, и вот сейчас проснулась совершенно пьяная. На столе стоял холодный чай с лимоном, Ладочка заходила и видела, что я в трупном состоянии. Нужно встать, привести себя в порядок, убрать комнату и завалиться спать. Пункты один и два выполнила, но вот убираться совершенно не хотелось, оставлю на завтра, встану на пару часов раньше, а потом к маме с Иванычем и к шашлычкам, что может быть лучше заснеженной веранды и жаренного на углях мяса. Сейчас схожу к Ладочке, обрадую воскрешением и поблагодарю за заботу. Когда я вернулась, мой сотовый разрывался, Ковин, ему-то что нужно в субботу от меня?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
