— А фто до Энни… То в детстве Форресту больше нравились кузины ее, фем сама она, замухрышка. Он с ними за сарай ходил, иногда и с обеими сразу. Мы с Энни, было время, думали, фто они там целуются, но когда мы однажды прокрались за ними, оказалось, фто они на практике зашли много дальше наших самых смелых предположений… Хе-хе, старый добрый Форрест. Тогда-то, глядя из окна сарая на то, как весело Форрест и кузины Энни проводят время вместе, мы с ней и поцеловались впервые… Уверен, это был ее первый поцелуй, настолько она вела себя неловко, и мой, кстати, тоже! — он рассмеялся и снова начал играть на банджо перебором что-то невнятное и незатейливое, но разом с тем очень веселое, — хотя теперь, поглядев на то, как она с годами похорошела, я даже побоюсь гадать, сколько всего мужчин с тех пор в том сарае побывало… — Пит поморщился так, будто сам был ее женихом.
— В те времена единственное, фто Энни красило, это пышные волосы и осанка, которая у всех Толлвардов отлифительная черта. Если заехал в наши края и видишь, фто кто-то идет, задрав голову кверху, с такой спиной, будто ее кузнец ровнял между молотом и наковальней, как клюв косы какой-нибудь или лезвие там палаша, то это, тофно говорю, один из Толлвардов идет, так и знай! — авторитетно заявил Пит Миражу.
Разведчик кивнул в ответ с видом: знать-то буду, но в ваши края не спешу, так что вряд ли оно мне понадобится. Кивнул, и тут же сказал: — Однако мы, кажется, весьма отдалились от темы! Все это, без сомнений, очень интересно, друг! Твоя семья и отношения с братьями — это важно, понимаю… Но думаю, я не совру, если скажу, что куда больше всех нас интересуют яркие моменты. Так что же все-таки произошло незадолго до твоего возвращения домой?
— А, да они попросту ее украли! — зевнув, ответил Пит будничным тоном, так, будто речь шла не о девушке, а о пироге, стащенном с соседского подоконника, куда хозяйка поставила его, чтоб остудить к десерту на обед.
— Украли? — Мираж ловко перехватил катящуюся по пальцам монетку ладонью и весь подался вперед.
— Стырили, стащили, своровали, приделали ноги… Хотя ноги у нее и так до ушей, краше не видел! А я уж, поверь мне, видел многие женские ножки. В обшем овладели ей физически без согласия родителей и, возможно, без ее согласия на собственное похищение. Но в последнем я не так уверен. Когда я ее встретил, она на Форреста, на брата моего запала, так фто, может, они и по согласию. Но теперь это уже неважно…
— Погоди-погоди! Ты хочешь сказать…
— А то!
— …что твои братья, не побоюсь этого слова варвары…
— Побойся!
— …взяли и украли Энни? — донес, наконец, свой вопрос дважды перебитый Мираж.
— Тебя послушать, так можно подумать, фто это я Безымянному дары преподношу. Столько возмущения воровством в голосе вора, бессмыслица какая-то! — усмехнулся Пит, — А украли Энни, конефно! Ну, а кого же еще они могли украсть, не кузин же ее в самом деле? Эти-то только и рады бы были, да только кому они, старые кошелки, сдались в свои тридцать пять? Мужей-то у них было ой как много. Ну, неофициальных мужей. Еще больше женихов. Парней — фто в море рыбы! Вот только никто из них надолго не прижился и до полноценного брака не дотянул. Кто-то сбежал, кто-то умер, словом, по-всякому было. А кузины теперь рухлядь, да и только, прифем злонравная рухлядь и зловредная, такая, фто еще и убить может! Ну а как же еще в их-то возрасте?.. Нет, брат, в нашей глубинке тридцать пять для женщины без мужа, — это уже все…
— Как бывший воздыхатель многих зрелых дам, я попрошу вас, дорогой Пит, не обобщать и не мерять всех меркой родного курятника! — мигом перешел на вы Мираж. Задетый за живое упоминанием своего покровителя, он решил заступиться за женщин, которых не знал и которые, скорее всего, при встрече ему бы не понравились, что Мираж понимал, но все же оставался джентльменом.
— Однако… Эти курицы за пределы родного курятника во всю жизнь и шагу не ступили, какой же меркой мне прикажешь их мерять? — искренне удивился ковбой и, так и не дождавшись ответа Миража, продолжил: — Толлварды, естественно, не отреагировать на похищение Энни никак не могли, и когда я вымахнул на холм, то увидел, фто братья мои и их люди отстреливаются от Толлвардов и их людей. Я как фигуру Трентона заприметил, фто было сделать весьма нетрудно — этот дуб один за трех мужиков сойдет, а ростом со статую отцов основателей Брэйввилля будет — так меня сразу и улыбнуло! «Вот он и дом родной!» — помню, подумал я. Самих Толлвардов там было феловек шесть, все мелкие сошки. Среди своих мужиков они выделялись шляпами и осанкой. Все светловолосые при том — еще одна отлифительная ферта Толлвардов — будто одного выводка цыплята. Я как залег с винтовкой, так первым же делом этих цыплят принялся зерном осыпать, больно уж они худые были, думал, свинцом их раскормлю. Известно ведь, фто покойник после смерти полнеет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это уж очень разложившийся покойник! — заметил Мираж. Пит понимающе кивнул, а спящий Билл беспокойно задвигался у себя под телегой.
— Когда дед умер, матушка наняла «Гортензию» — это крупнейшее похоронное бюро Стамптауна. Они разбогатели, хороня лесорубов, которые помирали на сплаве, а сейчас в основном ковбоев хоронят, бандитов и боксеров. Уж не знаю, фто они там в «Гортензии» с дедом делали, но когда наступил день похорон, пах он совсем не как цветок… — А надо сказать, дед офень хотел, фтоб его непременно на городском кладбище хоронили. Он как-то раз побывал на похоронах у своего друга, то есть на его похоронах, этого самого друга, и офень уж ему тогда один участок приглянулся на том кладбище, в которое его, то есть его друга, закапывали… А потом закопали и его самого, то есть деда моего, вот! — В общем, когда наступил день похорон, дед с трудом в гроб поместился — под живого ведь сколафивали — до того распух, и газы испускал, но это у него еще при жизни нафалось. Враф называл это «митиаризмами», а дядюшка Клэнтон, который по болотам специалист и торгует торфом, — миазмами!
На похоронах Матушка рыдала, а когда дед пердел, сквозь слезы говорила, мол, это из него грехи выходят, фтобы ангелом на небеса вознесся. Она из нововерцев была, потому фто Единый мягфе и не такой требовательный к прихожанам, как боги Нового пантеона, а еще он один за всех!
— А ты уверен, что дед ваш умер? По моему опыту, они испускают газы раз, ну, может, два… Но не все же время?
— Ясное дело, я уверен, фто он умер! — разозлился Пит, — мы бы не стали деда живым хоронить, за кого ты нас принимаешь? Думаю, это потому так вышло с газами, фто он из Флетферов. Мать моя фасто говорила, фто у нас все не как у людей… Ну, я и братья мои уж молфали тогда, когда она эту шепуху про вознесение на небо несла, все ж таки матушка наша и общее горе… Хотя даже Трентон, этот оболтус, кажется, понимал, фто дед наш — бес скорее, фем ангел! Вознестись на небо он мог только двумя способами: либо заткнуть себе зад кочаном кукурузы, которыми обычно затыкал бутыли со своей самогонкой, и, надувшись от собственных газов, воспарить, как дирижабль, над землей грешной, либо в аду выиграть у бесов в кости билет в рай. Они у него свинцом крапленые, кости-то, ибо он воевал, так фто игра, верное дело, пошла бы у него. Может, и сейчас идет! Но зная деда и его нрав, я думаю, ему бы больше в аду понравилось, фем в раю этом новомодном. Он банджо бы или добрую гитару всяко лире бы предпошел, а увидел бы ангела, так крылья бы ему срезал, ошипал бы и суп из него приготовил! — Пит провел большим пальцем по струнам, извлекая на этот раз мажорный аккорд, — Старой закалки был феловек… Да, сэр, я любил своего деда!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И все-таки перестрелка! — напомнил ему Мираж, наблюдая то, как Безымянный исчезает за тучами.
— А фто с ней? — спросил Пит, — ну, эти Толлварды, они в своих круглых шляпах, как у Кнута, и со своими ровными спинами были все равно фто гвозди невколоченные, только с ножками, руфками и револьверам. Я как увидел их, во мне сразу хозяин проснулся или, может, это я так на возвращение домой отреагировал, но мне страшно захотелось их повколафивать, а под рукой из инструментов только и была фто винтовка. Ну, я набил рот патронами, зажал их между зубов, как воротила из Дамптауна зажимает свою сигару, делая ставку на лошадь, и принялся стрелять по-ковбойски, то есть так быстро, фто им казалось, не один нападает, а тьма-тьмушая. В этом мой план и состоял! Взять их фислом, которого нет. С этими планами, знаете, всегда так: фем они проше и фем меньше людей в них задействовано, тем луфше работают.
