Только Элли, вышедшая встречать экспедицию вместе со всеми, рыдала сильнее и громче в тот день, увидев мужа, но не увидев сына. Радостная улыбка на лице женщины сменилась страшной бледностью, а после, когда муж кивнул, не имея слов, чтобы объясниться перед ней, хотя эти слова он выдумывал во весь обратный путь, она упала в обморок, — Брэндон едва успел ее поддержать. Всю ночь она проплакала, утром же бросилась на ученого с ножом и, несомненно, заколола бы его, расскажи муж ей всю правду. Умолчав о причастности месье Тюффона к гибели Дейва во имя ее же блага, Брэндон соврал Элли впервые за многие годы их брака. Она же набросилась на Шарля за то только, что его экспедиция стоила жизни ее сыну, праведный гнев этой матери требовал вымещения. Муж едва сумел ее удержать, даже он не ожидал такой прыти от своей кроткой с виду и тихой супруги и по-другому начал смотреть на жену после этого случая, в быту переча ей куда реже.
Брэндон и Шарль обменялись рукопожатием на прощание, таким же крепким, как и рукопожатие старых друзей, но заправленным вместо тоски в предвкушении скорой разлуки, чистой ненавистью следопыта. Тюффон, не ожидавший такого холодного приема, болезненно сморщился, когда его тонкая аристократическая ладонь оказалась сжатой в тисках железной хватки ладони Брэндона, огромной, как медвежья лапа, и грубой, как точильный камень. Это была его левая, уцелевшая рука и Брэндон тоже подал ему свою левую руку. Пересилив боль, Шарль все же повел себя в соответствии со своим высоким положением:
— Должен сказать вам, Брэндон, пускай благородному человеку, как я, и не пристало говорить подобное простолюдину вроде вас, но все же я не могу не отметить, что для меня было честью провести это путешествие плечом к плечу с такими честными и исполнительными слугами, как вы и ваш сын, Дейв.
«Слуги! Мы для него всего лишь слуги!.. Впрочем, чего еще я ожидал?.. И мой мальчик умер из-за этого хмыря?!» — ноздри Брэндона вздулись.
— Да защитит земля его прах, даруя вечный сон! — манерно произнес молодой Тюффон беспристрастным тоном священника, провожающего мертвеца в последний путь.
При упоминании Дейва рука Брэндона сжалась сильнее, и Шарль едва не закричал, сквозь боль чувствуя, как мелкие кости его ладони неестественно ссыпались одну в кучу, собранные воедино крепостью хватки следопыта.
«А теперь он сложит их в мешок и после приготовит из них суп!» — такая вот глупая мысль посетила в этот момент светлую голову ученого.
«Только земля его и защитит: благодаря тебе у мальчика нет даже гроба!» — подумал следопыт, но вслух сказал другое: — Лучше бы нам впредь не встречаться, Шарль, ради вашей же безопасности! — Брэндон вложил в эти слова всю ту ненависть, которая переполняла его изнутри, так что Шарлю не приходилось сомневаться в готовности Брэндона претворить эту угрозу в действие, если придется.
Молодой Тюффон не нашелся, что ответить сразу, и только спустя несколько шагов следопыта бросил ему в спину:
— Одним утром я обнаружил на полу своего шатра немного пороха, Брэндон… Вы не скажете мне, как он мог там очутиться?
Следопыт остановился, его широкая спина замерла, а руки сжались в кулаки. На секунду Шарль пожалел о своей несдержанности и прикусил себе язык, ему показалось, что перед ним не человек, но дикий зверь, готовый броситься на него и разорвать ему глотку. На секунду Брэндон превратился в зверя, одного из тех, которых выслеживал и убивал столько лет, чтобы прокормить семью, но секунду спустя его кулаки разжались, и он спокойным, как затишье перед бурей, голосом повторил:
— Ради вашей же безопасности, Шарль, — ради вашей же безопасности…
После этого расставания так ни разу в жизни ученый и следопыт больше не встретились, но Шарль прочитал мемуары Брэндона, изданные им на собственные деньги, когда те вышли из печати совсем небольшим тиражом для близкого круга знакомых с мэром Брэйввилля лиц. Он написал ему душещипательное письмо, каждая строка которого была пропитана горечью и ностальгией, на пергамент письма в процессе его написания упало несколько капель виски, к ним домешался пепел от зажженной сигары. Шарль, учтя преклонный возраст Брэндона, предлагал в письме приехать в Брэйввилль лично в назначенное им время этим или следующим летом. Он искал скорой встречи, но не получил ее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Прочтя письмо, Брэндон бросил его на кипу незначительной бухгалтерии, которую использовал обычно для растопки камина, — такой вот конечный этап бумагооборота или перевода дерева, как называл его сам мэр Брэйввилля, обращаясь с ценными бумагами, как с быстрогорящими поленьями. Той же осенью письмо поглотил огонь. Брэндон ничего не ответил, но со знанием дела отметил для себя, что месье Тюффон здорово выучился шпарить оставшейся левой рукой. Сам он не мог похвастаться такой же чистотой речи, изящностью слога и красотой почерка, но уделив множество часов чтению книг и постижению тех наук и дисциплин, которые в молодые годы считал слишком мудреными и не для своей четы, Брэндон научился ценить высокое мастерство другого человека в обращении с пером.
Это письмо из прошлого почти не тронуло его. Много лет прошло с тех пор, а он уже был слишком древним и сухим, чтобы плакать, даже вспоминая о погибшем сыне. «Что было, то прошло!» — так думал Брэндон, в прошлом столь ненавистный ему Шарль Тюффон теперь стал для него никем. Есть два типа стариков: одни вспоминают былое, оттягивая тем самым мысли о неизбежном, другие и ближе к смерти продолжают жить настоящим днем. Брэндон принадлежал ко второй категории стариков, Шарль раньше времени приобщился к первой.
Адрес отправителя, указанный на конверте, лишь подтвердил Брэндону то, что он и так знал из проверенных источников: это была первая и последняя экспедиция Шарля Тюффона, после которой он заперся у себя в родовом поместье и сел за написание трудов. Научные работы возвели его личность на пьедестал почета и уважения в обществе ученых и светских людей, озарив ореолом живой легенды и сделав идолом поклонения многих поколений молодых авантюристов от мира науки. Он, однако, и сам достиг преклонных лет, хотя и уступил в конечном итоге Брэндону в долголетии, скончавшись в один с ним год. Ближе к концу своей жизни Шарль все чаще вспоминал о молодости и об ошибках прошлого, за многие из которых ему или близким ему людям пришлось заплатить высокую цену. Он так ни разу и не познал такой же искренности дружбы, как та, что объединяла некогда его, ученого и выходца из древнего и уважаемого рода, и Дейва, молодого охотника, сына фермера и следопыта.
В несколько раз приумножив наследство своего отца, он скончался от цирроза печени в обществе лизоблюдов и жадных до наживы женщин из знати, о родственных связях с многими из которых большую часть жизни даже и не догадывался, узнав о них только на смертном одре. Близкая смерть не помутнила его ум, Гнозис дорого берет, но платит тоже изрядно: вплоть до последних своих дней прикованный к постели Шарль оставался при памяти и вынужден был терпеть алчных ублюдков у своей кровати. Каждый раз, когда Шарль просил воды, эта стая стервятников бросалась за стаканом, чуть ли не подставляя друг другу подножки или отвешивая оплеухи. Смотреть, как понаехавшие кретины ненавидят друг друга и пытаются во что бы то ни стало ему угодить, было для Шарля единственной отрадой вплоть до смертного часа.
Даже его светлый ум не смог обмануть смерть, но ввести в заблуждение всех этих родственничков на поверку оказалось проще пареной репы. Каково же было их удивление, когда юрист, заведующий делами Тюффона, доверенный и честный малый, не без внутреннего удовольствия зачитал перед ними его завещание, по которому все имущество Шарля, не оставившего после себя прямых наследников, уходило с молотка аукциона, а на вырученные деньги и все имеющиеся на его счету в банке основывался фонд имени Шарля Тюффона в поддержку молодых и перспективных исследователей. Еще при жизни Шарль пожертвовал много денег одной транспортной компании на прокладывание первого в истории Прерикона железнодорожного маршрута от Чертополоха к городу Брейввиллю. Незадолго до смерти Шарля его рельсы сотряс первый поезд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
