ты слабеешь год от году...
Тот ли это, или кто другой,
Променял веселую свободу
На священный, долгожданный бой?
Где-то там змеиный шелест страха,
Но душа клялась забыть про страх
И была отмечена папаха
Черепом на скрещенных костях.
Что мученья голода и жажды.
Сон тревожный, бесконечный путь,
Раз Святой Георгий тронул дважды
Пулею не тронутую грудь?
Я бессонный и упрямый зодчий
Града восстающего во мгле.
Я возревновал о славе Отчей,
Как на небесах, и на земле.
Каждое мной сказанное слово —
Это молот, бьющий в груди гор,
Злящийся, что время не готово
И пространство медлит до сих пор.
Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,
Стены Нового Иерусалима
На полях моей родной страны.
И тогда повеет ветер странный
И прольется с неба страшный свет
(Это Млечный Путь расцвел нежданно
Садом ослепительных планет).
Предо мной предстанет, мне неведом,
Путник, скрыв лицо. Но все пойму,
Видя льва стремящегося следом
И орла летящего к нему.
Вскрикну я, но разве кто поможет
Чтоб моя душа не умерла?
Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела.
загл., Вестник литературы, автограф 2
Души
6
Водишь жизнь, как под уздцы коня,
9
Самый первый... некрасив и тонок,
14
Вот кого он взял себе в друзья...
21
Он совсем не нравится мне: это
28
И завидовали облака!
33
Память, ты слабее год от году.
41–42
Я прекрасный и упрямый зодчий
Града восстающего во мгле,
51–52
(Это Млечный Путь расцвел нежданно
Садом ослепительных планет).
54
Путник, скрыв лицо, но все пойму,
43
загл., автограф 1
отсутствует
1–16
Кажется, уж где-то было это.
Также сердце билось все сильней,
Также перелистывало лето
Синие страницы ясных дней.
Нет, довольно слушать лжепророков,
Если даже лучшие из нас
Говорят об исполненьи сроков
В этот темный и звериный час.
В час гиены мы взыскуем рая,
Незаслуженных хотим услад,
В очереди мы стоим, не зная,
Что та очередь приводит в ад.
Много ездил я, ходил и плавал,
И постиг средь всех моих дорог,
Что прижимист на отрады дьявол,
Щедро муки расточает Бог.
загл., автограф 2
отсутствует
2, Вестник литературы
На задворках мира, средь теней,
7
Заговорщицам-секундам рубит
9–16, автограф 2
Солнце с бдительностью часового
Нам очерчивает кругозор
Чтоб за ним чего-нибудь иного
Наш случайно не заметил взор.
В эти дни лишь ты необычайна,
Свет, сияющий в твоих глазах,
Мне один напоминает тайно
О престолах, силах и властях.
16, Вестник литературы, автографы 3, 4
Словно ветер из далеких стран.
18
Музыка — мы там с тобой живем,
20
Мучится в колодце проклятом.
44
перед ст. 1, автограф 1
Моя любовь к тебе — не лебедь белый,
— У лебедей змеиные головки,
Не серна гор она: у серны точно
У дьявола раздвоены копыта.
1
Моя любовь — слоненок пятидневный,
7, автограф 2
Он может съесть лишь дольку апельсина,
48
13, автограф
Я забыл всё, что помнил ране
15
Только имя, имя Ольга, для моей гортани
22
Ко всему затая вражду
24
Славных битв и трудов я жду
26
Розовые бычьи хребты
49
загл., автограф 2
отсутствует
6
Не вчера и не сегодня пью я с самого утра
7
И пою и похваляюсь, что узнал я торжество:
8
Кроме розовой усмешки и напева одного:
17
Над луною всколыхнулись в белом облаке струи,
19, автограф 1
Но один запел так громко, тот не певший ничего:
19, автограф 2
Но один запел так внятно, тот, не певший ничего:
4, 8, 12, 16, 20
«Мир — лишь луч от лика друга, всё иное — тень его»
53
13, Альманах Цеха поэтов
Воротись, — ему кричали дети
28
«Горе, горе! Страх, петля и яма
32
И его высматривает тайны!
36
С выменем отвисшим и раздутым,
40
Я перевернулся и проснулся.
46
Горе, горе! Страх, петля и яма
54
Ничего дурного не бывало.
56–58
Что и впредь дурного мне не будет.
59–60
Посмотреть обоими глазами
На того, кто бродит там хочу я».
Так сказал и сразу лег на землю.
62
Не ничком, а навзничь лег на землю,
Слушали и ждали очень долго;
