расходы растут на глазах, – поджал губы мистер Трезелтон и сделал вид, будто подсчитывает на пальцах. – А для лиги понадобятся тренеры, форма, снаряжение, реклама… Я все время убеждаюсь, что любые проекты в итоге стоят больше, чем ожидалось.
Он говорил в точности как мой отец. Тот, должно быть, в эту самую минуту заявлял ровно то же самое матери по поводу свадьбы Эвангелины.
– Допустим, я сделаю вам предложение…
Я встала как вкопанная.
– Предложение?
– Деловое предложение.
Я вся обратилась в слух.
– Я обязуюсь профинансировать ваше кругосветное путешествие и крикетную лигу: единовременный платеж в пять тысяч фунтов…
Пять тысяч фунтов!!!
– …которые помещу в Банк и трастовый фонд Михаила Архангела под проценты до того дня, когда вы повзрослеете достаточно, чтобы воплотить в жизнь все свои замечательные планы.
Я с трудом нашлась с ответом.
– Но почему? – наконец выдавила я. – За что? Что вы с этого получите?
Он посмотрел на меня так, будто удивился вопросу.
– Вашего джинна, разумеется.
Я словно окаменела.
Моего джинна?
Я попятилась и потянулась к карману. Жестянки там не было – я спрятала ее в комнате вместе с другими сокровищами, но мистер Трезелтон успел заметить мой жест. Теперь он знал, где я обычно держу джинна. Такое море очарования и дружелюбия, а все лишь бы задобрить и выманить у меня сокровище.
Я попыталась блефовать, чтобы потянуть время.
– Не понимаю, о чем вы.
– Бросьте, мисс Меррит, некогда разводить церемонии.
Ах, так я уже не Мэйв? Никогда не умела притворяться и все же делано рассмеялась.
– Хотите сказать, вы верите в джиннов, мистер Трезелтон?
Он не отрывал взгляда от моего лица.
– А я не должен в них верить?
Я вспомнила, что случилось с косами Терезы и как она шепталась с отцом вчера в час посещений. Тогда-то мерзавка и поведала ему о моем джинне. А мистер Трезелтон ей поверил! Я представила, как рассказываю родителям, что нашла древнего могущественного духа. Да сама мысль смехотворна! А этот человек почему-то доверял своей дочери.
Разве это не замечательно? Подумать только: если бы мама относилась ко всему, что я делаю, с должным вниманием… Никогда не завидовала богатству Терезы или ее красоте, но доверию, которое питал к ней отец, – еще как. Подумать только!
По дорожке, ведущей через парк, мы подошли к скамейке, и мистер Трезелтон уселся на нее, предварительно смахнув пыль носовым платком. Жестом он пригласил меня присоединиться. Я немного приблизилась, но присаживаться не стала. На ногах я казалась выше его, а мне требовалось любое доступное преимущество.
– Итак, мисс Меррит, мы пришли к соглашению?
Я с трудом сглотнула вязкую слюну. Пять тысяч фунтов. Осталось всего одно желание. Представила, как Мермер выбирается из банки сардин и знакомится с новым хозяином: мистером Альфредом П. Трезелтоном. Наверняка заносчивый старый сом был бы доволен. Они, можно сказать, друг друга стоят.
Потом я вспомнила, как кучер мистера Трезелтона рассек хлыстом плечо Томми. Нет, подобное нельзя прощать. Я внутренне содрогнулась. Как я додумалась выслушать этого подлого господина, почти довериться ему? Мерзкому папаше противной Терезы? Представьте, если у такого человека окажется сила Мермера? Какие желания измыслит его спесивый разум?
И тогда я выпалила то, что в любых других обстоятельствах было бы ложью:
– Я бы хотела вернуться в школу.
– Ваш отец занимает неплохую должность в Банке и трастовом фонде Михаила Архангела, – заметил он. – Столько лет пробивал себе дорогу наверх, и вот теперь, наконец, может обеспечить достойную жизнь жене и дочерям.
Магнат переплел пальцы на набалдашнике трости. Я уставилась на его пухлые нежные руки, страшась услышать продолжение, однако нутром уже и так все чуяла.
– Как раз вчера я беседовал о нем со своим старым добрым другом Эдгаром, – продолжил мистер Трезелтон. – Мы ужинали у меня дома. Вы же знаете Эдгара, не так ли?
Я покачала головой.
– Эдгара Пинагри, управляющего банком? Начальника вашего отца?
Ах, этого Эдгара…
– Эдгар сделает все, чего бы я ни попросил. Собственно, я привык, что мои желания исполняются. В этом городе я пользуюсь большим уважением, и многие готовы оказать мне услугу, хотя полагаю, столь юное создание ничего об этом не знает.
Я пропустила укол мимо ушей. Плевать. Я понимала, к чему он клонит, и мне надоели попытки мною манипулировать.
– На что именно вы намекаете, мистер Трезелтон? – прямо спросила я. – Задиры обычно не расшаркиваются, обстряпывая свои грязные делишки. На детской площадке все куда проще. Там обзываются или дают в глаз, но хотя бы ведут себя честно.
Мистер Трезелтон невольно фыркнул.
– Вы просто нечто, – заявил он. – Я не привык вести жесткие переговоры с маленькими девочками в детских юбочках, мисс Меррит. Вы не представляете, с кем имеете дело.
Кулаки невольно сжались. Разумеется, я не могла врезать ему, как врезала его дочери, или воткнуть в него булавку, как та воткнула в меня, но боевая стойка прочистила мне мозги и заставила насторожиться.
Мистер Трезелтон продолжил – все так же ласково, но смотрел при этом на меня взглядом твердым как кремень.
– Я начал с того, что сделал вам весьма щедрое предложение: пять тысяч фунтов за вашего джинна. Похоже, вы не заинтересовались. Что ж, хорошо. Выражусь яснее: я заберу у вас джинна еще до конца года. Вам остается два варианта – отдать его мне без всякой платы – как понимаете, этот поезд уже ушел, – или не отдавать. В последнем случае я позабочусь, чтобы вашего отца уволили. Его репутация будет уничтожена, и в Лондоне ему больше работы не видать.
Голова у меня закружилась, мозги будто раскалились. Да как он смеет угрожать моему отцу?! Неужели господин Трезелтон настолько жесток, что уничтожит карьеру отца из-за маленькой банки сардин и ее рыбьего обитателя?
– Заверяю вас, мисс Меррит, отдадите вы мне джинна или нет, я его получу. Не успокоюсь, пока им не завладею. Вы не сможете его утаить.
Мистер Трезелтон пытался меня запугать. И почти добился успеха.
Я сделала глубокий вдох. Джинн пока еще был при мне. А также мои кулаки и смекалка. И еще я твердо знала одно: никогда, что бы там ни было, никогда не уступай хулиганам и не поддавайся страху.
Я наградила мистера Трезелтона самой что ни на есть уверенной улыбкой. На сей раз я не блефовала.
– Люблю трудности: на крикетом поле и в жизни. Я буду во всеоружии.
– Серьезно? – хохотнул мистер Трезелтон. – Вы не представляете, что вас поджидает.
– Полагаю, мистер Трезелтон, вы тоже не знаете, с кем связались.
И не успел он
