Песня о Судьбе
Куда ни втисну душу я, куда себя ни дену,За мною пес – Судьба моя, беспомощна, больна,Я гнал ее каменьями, но жмется пес к колену —Глядит, глаза навыкате, и с языка – слюна.
Морока мне с неюЯ оком грустнею,Я ликом тускнеюИ чревом урчу,Нутром коченею,А горлом немею, —И жить не умею,И петь не хочу!
Должно быть, старею, —Пойти к палачу…Пусть вздернет на рею,А я заплачу́.
Я зарекался столько раз, что на Судьбу я плюну,Но жаль ее, голодную, – ласкается, дрожит, —Я стал тогда из жалости подкармливатьФортуну —Она, когда насытится, всегда подолгу спит.Тогда я гуляю,Петляю, вихляю,Я ваньку валяюИ небо копчу.Но пса охраняю,Сам вою, сам лаю —О чем пожелаю,Когда захочу.
Нет, не постарею —Пойду к палачу, —Пусть вздернет скорее,А я приплачу.
Бывают дни, я голову в такое пекло всуну,Что и Судьба попятится, испуганна, бледна, —Я как-то влил стакан вина для храбростив Фортуну —С тех пор ни дня без стакана, еще ворчит она:
Закуски – ни корки!Мол, я бы в Нью-ЙоркеХодила бы в норке,Носила б парчу!..Я ноги – в опорки,Судьбу – на закорки, —И в гору и с горкиПьянчугу влачу.
Когда постарею,Пойду к палачу, —Пусть вздернет на рею,А я заплачу́.
Однажды пере-перелил Судьбе я ненароком —Пошла, родимая, вразнос и изменила лик, —Хамила, безобразила и обернулась Роком, —И, сзади прыгнув на меня, схватила за кадык.
Мне тяжко под нею,Гляди – я синею,Уже сатанею,Кричу на бегу:«Не надо за шею!Не надо за шею!Не надо за шею, —Я петь не смогу!»
Судьбу, коль сумею,Снесу к палачу —Пусть вздернет на рею,А я заплачу́!
<
1976>
Шторм
Мы говорим не «штормы», а «шторма́» —Слова выходят коротки и смачны:«Ветра́» – не «ветры» – сводят нас с ума,Из палуб выкорчевывая мачты.
Мы на приметы наложили вето —Мы чтим чутье компа́сов и носов.Упругие тугие мышцы ветраНатягивают кожу парусов.
На чаше звездных – подлинных – ВесовСедой Нептун судьбу решает нашу,И стая псов, голодных Гончих Псов,Надсадно воя, гонит нас на Чашу.
Мы – призрак легендарного корвета,Качаемся в созвездии Весов.И словно заострились струи ветра —И вспарывают кожу парусов.
По курсу – тень другого корабля,Он шел – ив штормы хода не снижая.Глядите – вон болтается петляНа рее, по повешенным скучая!
С ним Провиденье поступило круто:Лишь вечный штиль – и прерван ход часов, —Попутный ветер словно бес попутал —Он больше не находит парусов.
Нам кажется, мы слышим чей-то зов —Таинственные четкие сигналы…Не жажда славы, гонок и призовБросает нас на гребни и на скалы.
Изведать то, чего не ведал сроду, —Глазами, ртом и кожей пить простор!..Кто в океане видит только воду —Тот на земле не замечает гор.
Пой, ураган, нам злые песни в уши,Под череп проникай и в мысли лезь,Лей звездный дождь, вселяя в наши душиЗемлей и морем вечную болезнь!
1976Про глупцов
Этот шум – не начало конца,Не повторная гибель Помпеи —Спор вели три великих глупца:Кто из них, из великих, глупее.
Первый выл: «Я физически глуп, —Руки вздел, словно вылез на клирос. —У меня даже мудрости зуб,Невзирая на возраст, не вырос!»
Но не приняли это в расчет —Даже умному эдак негоже:«Ах, подумаешь, зуб не растет!Так другое растет – ну и что же?..»
К синяку прижимая пятак,Встрял второй: «По́лно вам, загалдели!Я – способен все видеть не так,Как оно существует на деле!»
«Эх, нашел чем хвалиться, простак, —Недостатком всего поколенья!..И к тому же все видеть не так —Доказательство слабого зренья!»
Третий был непреклонен и груб,Рвал лицо на себе, лез из платья:«Я – единственный подлинно глуп, —Ни про что не имею понятья».
Долго спорили – дни, месяца, —Но у всех аргументы убоги…И пошли три великих глупцаГлупым шагом по глупой дороге.
Вот и берег – дороге конец.Откатив на обочину бочку,В ней сидел величайший мудрец —Мудрецам хорошо в одиночку.
Молвил он подступившим к нему:Дескать, знаю – зачем, кто такие, —Одного только я не пойму —Для чего это вам, дорогие!
Или, может, вам нечего есть,Или – мало друг дружку побили?Не кажитесь глупее, чем есть, —Оставайтесь такими, как были.
Сто́ит только не спорить о том,Кто главней, – уживетесь отлично, —Покуражьтесь еще, а потом —Так и быть – приходите вторично!..
Он залез в свою бочку с торца —Жутко умный, седой и лохматый…И ушли три великих глупца —Глупый, глупенький и глуповатый.
Удаляясь, ворчали в сердцах:«Стар мудрец – никакого сомненья!Мир стоит на великих глупцах, —Зря не выказал старый почтенья!»
Потревожат вторично его —Темной ночью попросят: «Вылазьте!»Все бы это еще ничего,Но глупцы – состояли при власти
И у сказки бывает конец.Больше нет на обочине бочки —В «одиночку» отправлен мудрец.Хорошо ли ему в «одиночке»?
1977Притча о Правде и Лжи
В подражание Булату Окуджаве
Нежная Правда в красивых одеждах ходила,Принарядившись для сирых, блаженных, калек, —Грубая Ложь эту Правду к себе заманила:Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег.
И легковерная Правда спокойно уснула,Слюни пустила и разулыбалась во сне, —Грубая Ложь на себя одеяло стянула,В Правду впилась – и осталась довольна вполне.
И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью:Баба как баба, и что ее ради радеть?! —Разницы нет никакой между Правдой и Ложью, —Если, конечно, и ту и другую раздеть.
Выплела ловко из кос золотистые лентыИ прихватила одежды, примерив на глаз;Деньги взяла, и часы, и еще документы, —Сплюнула, грязно ругнулась – и вон подалась.
Только к утру обнаружила Правда пропажу —И подивилась, себя оглядев делово:Кто-то уже, раздобыв где-то черную сажу,Вымазал чистую Правду, а так – ничего.
Правда смеялась, когда в нее камни бросали:«Ложь это все, и на Лжи одеянье мое…»Двое блаженных калек протокол составлялиИ обзывали дурными словами ее.
Стервой ругали ее, и похуже чем стервой,Мазали глиной, спустили дворового пса…«Духу чтоб не было, – на километр сто первыйВыселить, выслать за двадцать четыре часа!»
Тот протокол заключался обидной тирадой(Кстати, навесили Правде чужие дела):Дескать, какая-то мразь называется Правдой,Ну а сама – пропилась, проспалась догола.
Чистая Правда божилась, клялась и рыдала,Долго скиталась, болела, нуждалась в деньгах, —Грязная Ложь чистокровную лошадь украла —И ускакала на длинных и тонких ногах.
Некий чудак и поныне за Правду воюет, —Правда, в речах его правды – на ломаный грош:«Чистая Правда со временем восторжествует!..»Если проделает то же, что явная Ложь!
Часто, разлив по сту семьдесят граммов на брата,Даже не знаешь, куда на ночлег попадешь.Могут раздеть, – это чистая правда, ребята, —Глядь – а штаны твои носит коварная Ложь.Глядь – на часы твои смотрит коварная Ложь.Глядь – а конем твоим правит коварная Ложь.
1977«Был побег на рывок…»
Вадиму Туманову
Был побег на рывок —Наглый, глупый, дневной, —Вологодского – с ногИ – вперед головой.
И запрыгали двое,В такт сопя на бегу,На виду у конвояДа по пояс в снегу.
Положен строй в порядке образцовом,И взвыла «Дружба» – старая пила,И осенили зна́меньем свинцовымС очухавшихся вышек три ствола.
Все лежали плашмя,В снег уткнули носы, —А за нами двумя —Бесноватые псы.
Девять граммов горячие,Аль вам тесно в стволах!Мы на мушках корячились,Словно как на колах.
Нам – добежать до берега, до цели, —Но свыше – с вышек – все предрешено:Там у стрелков мы дергались в прицеле —Умора просто, до чего смешно.
Вот бы мне посмотреть,С кем отправился в путь,С кем рискнул помереть,С кем затеял рискнуть!
Где-то виделись будто, —Чуть очухался я —Прохрипел: «Как зовут-то?И – какая статья?»
Но поздно: зачеркнули его пули —Крестом – в затылок, пояс, два плеча,А я бежал и думал: добегу ли? —И даже не заметил сгоряча.
Я – к нему, чудаку:Почему, мол, отстал?Ну а он – на бокуИ мозги распластал.
Пробрало! – телогрейкаАж просохла на мне:Лихо бьет трехлинейка —Прямо как на войне!
Как за грудки́, держался я за камни:Когда собаки близко – не беги!Псы покропили землю языками —И разбрелись, слизав его мозги.
Приподнялся и я,Белый свет стервеня, —И гляжу – кумовьяПоджидают меня.
Пнули труп: «Эх, скотина!Нету проку с него:За поимку полтина,А за смерть – ничего».
И мы прошли гуськом перед бригадой,Потом – за вахту, отряхнувши снег:Они обратно в зону – за наградой,А я – за новым сроком за побег.
Я сначала грубил,А потом перестал.Целый взвод меня бил —Аж два раза устал.
Зря пугают тем светом, —Тут – с дубьем, там – с кнутом:Врежут там – я на этом,Врежут здесь – я на том.
Я гордость под исподнее упрятал —Видал, как пятки лижут гордецы, —Пошел лизать я раны в лизолятор, —Не зализал – и вот они, рубцы.
Эх бы нам – вдоль реки, —Он был тоже не слаб, —Чтобы им – не с руки,А собакам – не с лап!..
Вот и сказке конец.Зверь бежал на ловца.Снес – как срезал – ловецБеглецу пол-лица.
…Все взято в трубы, перекрыты краны, —Ночами только воют и скулят,Что надо, надо сыпать соль на раны:Чтоб лучше помнить – пусть они болят!
1977«В младенчестве нас матери пугали…»
