— Идея романа пришла ко мне, когда отсыпался в Голицынском Доме творчества после выборов в народные депутаты России.
— Вы их проиграли?
— Во втором круге и с минимальным недобором. Если бы не компания разнузданной клеветы, которую развязали тогдашние Одинцовский горком и горсовет, стремясь провести с о б с т в е н н о г о кандидата, то бабушка могла бы распорядиться надвое.
— Нет худа без добра. Стань вы депутатом — не было бы замечательного художественного произведения.
— Возможно. Но тогда у меня была бы возможность бороться за пост Президента России, что я, впрочем, и собирался сделать в случае победы на выборах. Что же до Сталина… Я уже попытался к р у п н о показать его в романе «Мясной Бор», посвященном трагедии Второй ударной армии в тот период, когда ею короткое время командовал генерал Власов.
— Там Сталин у вас вовсе другой…
— Верно. Отношение к Сталину у меня менялось. От юношески-восторженного, он умер, когда мне было уже восемнадцать, и я плакал в тот день, до изумленно-критического после Двадцатого съезда КПСС. Затем возникло философско-реалистическое, в момент написания «Мясного Бора», и, наконец, забытованно-родственное, когда я на близком, вплоть до кухонного и боевого уровней откровенно житейски общался с Отцом народов.
— И даже перевоплощались в него…
— Превращений, фантастических метаморфоз в романе предостаточно. Мне пришлось побывать в обличьях тираннозавра эпохи мезозоя и муравья-солдата, вождя первобытного племени и комбата морской пехоты, быть заложником мафиози и ликвидатором научного центра л о м е х у з о в, где эти агенты влияния космических Конструкторов Зла замещают личности, в т о р г а ю т с я в сознание соотечественников.
Любовь в романе идет рука об руку со смертью, так оно всегда и бывает, особенно в Смутное Время, где год засчитывается за три, как на фронте.
— Наряду с фантастикой у вас много современной политики, вы пишете также о собственной издательской практике и предателях, которые обнаружились среди ваших якобы соратников.
— Предательство — главная примета гнусного постперестроечного периода. Роман «Вторжение» посвящен и этому. Товарищ Сталин, который наделен сверхмогучими, космическими возможностями, помогает мне р а з о б р а т ь с я с теми подонками, которые разрушили первое «Отечество», созданное мною при Воениздате.
— А история путча, организованного полковничихой Федотовой в литфондовском «Отечестве», вошла в роман?
— Нет, эта история о том, как у к р а л и «Отечество», рассматривается в следующем романе, он уже на выходе и называется «Вечный Жид».
— Мне доводилось слышать, и сейчас я внутренне ежусь от этого, что многие из тех нехороших людей, о которых вы написали в романе «Вторжение» и «Вечный Жид», в реальной жизни плохо кончают. Вернее, уже к о н ч и л и…
Видимо, есть смысл вас побаиваться, Станислав Семенович, и оставаться вашим другом.
— Да, кое-кто из тех, кого заклеймил в романах, по разным причинам покинул этот мир или претерпел различные несчастья. Возможно, это просто случайность, совпадение. Но возможно, что проклиная предателей на бумаге, я развязываю зловещую энергию, пробуждаю космические силы, которые целенаправленно карают изменников Нашего Дела. Видимо, за меня заступаются также и мне помогают п р и ш е л ь ц ы. Ведь и товарищ Сталин, и Вечный Жид, Агасфер работают на Земле как представители Зодчих Мира, другими словами, галактических богов, да и сами этими божествами являются.
Не вижу для того же товарища Сталина особых затруднений, чтобы отправить на тот свет десяток-другой тех, кто покушался разрушить Идею.
Разумеется, наше Товарищество преследует грабителей и как уголовных преступников, прибегая к помощи правоохранительных органов.
Надеюсь, следователи прокуратуры и арбитражные судьи удачно дополняют деятельность наших з о м б и, мистических заступников Святого Дела.
— Н-да, жутковато… Как я понимаю, собственным творчеством вы создаете особое к а р а ю щ е е поле. Но вернемся к роману «Вторжение». Вождь всех времен и народов у вас удивительно родной и близкий. Замечательный человек, одним словом. Вы на самом деле считаете товарища Сталина таковым?
— Того, кто целый год делил со мною хлеб и соль, щепоть чайной заварки и автоматные патроны к к а л а ш н и к у, именно таковым и считаю. Да вы перечитайте роман еще раз! Разве вам лично не понравился м о й Сталин?
— Еще как понравился! Это меня и тревожит… Миллионы людей, а я верю, что роман разойдется миллионным тиражом, прочтут с упоением роман «Вторжение» и… полюбят товарища Сталина! Что же тогда будет?
— Нам именно и не хватает любви к кому либо… В данном случае — Сталин есть символ общенациональной Идеи. Сейчас соотечественникам не за что любить ни тех, кто у власти, ни тех, кто оппонирует режиму, ибо они, оппозиция, тоже пока не ясной масти коты в мешке.
А Сталин — это Великая Держава.
Вы знаете, я каждое утро просыпаюсь с мыслью: не пришел ли русский Наполеон, чтобы разогнать Директорию… Но история повторяется только в виде фарса. Вот личину фарса мы и видим сегодня на многострадальном российском челе.
— И все-таки я поражен буйством вашей фантазии, Станислав Семенович. Один альтернативный мир, где Отечеством правит Лига сексуальных меньшинств, чего стоит! Лесбиянки и педерасты у руля государственной машины… До такого и великому Джонатану Свифту не додуматься!
— Когда я был молодым литератором и чересчур расходился в высказываниях, ко мне подходила маленькая дочь и говорила: «Скромнее, папа, надо быть, скромнее». Тогда и положил за правило ни с кем ни себя, ни других не сравнивать. Я попросту Станислав Гагарин — и этим все сказано.
— Простенько, как говорится, и со вкусом… Виват, российский сочинитель, автор романа «Вторжение»! А как его приобрести, сей шедевр русской и мировой литературы?
— Проще пареной репы. Пишите заявку: 143 000, Московская область, Одинцово-10, а/я 31, Товариществу Станислава Гагарина. Мы высылаем книгу в любой медвежий уголок Державы наложенным платежом.
— Пользуюсь случаем спросить: не закончилась ли подписка на ваши добротные серии — две дюжины книг Библиотеки «Русские приключения» и Двадцатитомный «Русский сыщик»?
— Подписка на эти издания не прекращается никогда. Недавно доложили: у нас сто пятьдесят тысяч новых подписчиков, а последний тираж той и другой серий — на сто тысяч… Прекрасно, говорю я, выпускайте еще один стотысячный завод.
— Значит, те, кто не успел подписаться…
— Посылают простым переводом в наш адрес 1500 рэ задатка за «Сыщика» и 1600 рэ за «Русские приключения» — и дело в шляпе. Вы наш подписчик — ждите наложенным платежом первый и второй том. Они уже вышли в свет.
Задаток за последний том — 1500 и 1600 рэ соответственно — можно и перечислить на расчетный счет 340 908 в Западном отделении ЦБ России, МФО 211 877. Адрес отделения банка: Москва, К-160. Храните квитанцию у себя! Ваши данные мы переносим в компьютер с почтового перевода. Хотите, чтоб мы вам ответили? Положите в письмо конверт с обратным адресом. Извините, конечно, но сто тысяч конвертов — это для фирмы два миллиона рублей или пять тонн бумаги.
Читайте на здоровье роман «Вторжение». Пусть товарищ Сталин и ваш покорный слуга навсегда поселятся в вашем доме.
— Спасибо за беседу, за радость, которую вы доставили нам всем романом «Вторжение»… Дай вам Бог здоровья, Станислав Семенович, и личного счастья!
Слава Отечеству и товарищу Сталину, который, как тут ни крути, а был великим р у с с к и м человеком!
II
— Вы уверены, что реальные события в России развернутся именно так, как расписали наши аналитики и эксперты?
— Есть несколько вариантов возможного развития событий, ряд тщательно расписанных сценариев. Суть каждого из них в сжатом виде изложена в общем докладе о ходе операции «Most», который я представил руководству Организации.
— Почему вы зашифровали сие интимное дельце словом «Most»?
— Его выбрал компьютер, который скрупулезно изучил все досье, так или иначе связанные с предстоящей акцией. Мне трудно судить о логических настроениях супермозга, но если мерить его поведение по человеческим параметрам, в остроумии электронному умнику не откажешь.
— Исполнители?
— Архинадежны. Друг с другом различные группировки не связаны ни в коей мере! Каждому известен исключительно его собственный участок… И все! Мы используем систему «Мозаика», разработанную в Шелтонском институте криминалистики, который служит прикрытием для деятельности специальных научных групп Организации.
— Профессор Захария Моруа?
