— Профессор Захария Моруа?
— Да, Моруа не только автор идеи, но и руководитель группы разработчиков.
— Хорошо, в «Мозаику» я верю. Но в длинной цепочке есть последнее звено — последний исполнитель. Тот, кто нажмет спусковой крючок. К сожалению, без этого звена не обойтись ни в одной акции устранения.
— Эта проблема решена гениально просто. Последний исполнитель будет надежно з а к о д и р о в а н, у него з а м е с т я т личность. И звено это не явится результатом простого нажатия пальцем на спусковой крючок. Есть, правда, и варианты, надежно засекреченные, конечно…
— Не слишком ли мудреное затеяли дело? Старый дедовский способ — снайперская винтовка, фугас большой силы, фанатик с пистолетом в руке, по случайности оказавшийся за кордоном личной охраны…
— Такой уж нестандартный случай… Впрочем, детали этого варианта в приложении «Гамма» к моему докладу.
— Читал я ваши приложения, читал… Хорошо. Допустим сработало ваше последнее звено. Объект операции «Most» устранен. Что дальше?
— Место объекта занимает второе лицо. В принципе он подготовлен и р а з м я т нашими людьми из аппарата советников. Немедленно формируется Комитет национального спасения…
— Остроумно! По аналогии с ф р о н т о м говорунов из оппозиции…
— Совершенно верно! Только говорунов в Комитете не будет. Я подготовил для вас список тех крайне жестких людей, которые войдут в Комитет. Вот он, посмотрите и верните мне. Список существует в единственном экземпляре, и после того, как вы прочтете его, я на ваших глазах уничтожу этот клочок бумаги.
— Так-так-так… Любопытно! Ваша осторожность оправдана. Посмотрим, посмотрим… И этот сюда включен! Правильное решение. Да, список ваш многого стоит. Будьте и впредь осмотрительны. Я не поручусь за надежность наших рядов, равно как и за надежность л ю б ы х рядов. Не исключено: за этим списком, за гипотетической возможностью его существования охотится какой-нибудь товарищ полковник из ГРУ или КГБ.
— КГБ больше нет, осмелюсь вам напомнить.
— Ну тогда МБ! Какая разница… Хотя демократы и почистили существенно эту к о н т о р у г л у б о к о г о б у р е н и я, изгнав в отставку настоящих профессионалов, хотя пресса постаралась этически р а з м я т ь, опорочить в глазах общественности специальные службы Советской Империи, а их новые шефы услужливо постарались с д а т ь нам немалые секреты, нынешняя госбезопасность России вовсе не разрушена до конца, и нам необходимо учитывать этот фактор при проведении крайне серьезной операции «Most».
Мы ведь так и не выяснили обстоятельств, при которых была сорвана операция «Rock and Roll», ни на дюйм не продвинулись в разгадке этого феномена. Как ловко сорвали нам попытку испытать сейсмическое оружие…
— Дело мы все еще не закрыли…
— Оно, видимо, постоянно будет открыто. По крайней мере, на весь период оставшейся нам с вами жизни. Впрочем, вы гораздо моложе меня, возможно и доживете до разгадки. А в о с ь, как говорят русские…
— Авось да небось хоть неси хоть брось — так еще говорят.
— Новая поговорка из вашей коллекции? Поздравляю… И вижу — лавры полунемца-полудатчанина Даля не дают вам покоя. Впрочем, вы у нас, кажется тоже п о л у…
— Четвертинка, если вы имеете в виду то самое…
— А хотя бы и восьмушка! Все равно вы н а ш, с потрохами и бебехами. А другая славянская четвертинка пусть вас не к о л ы ш е т. Она придает вашему имиджу аналитика Организации, координатора ее боевых акций дополнительный интернациональный шарм. Вы — профессионал. И этим все сказано. Одна ваша деятельность в роли друга дома стоит происков армии суперагентов.
— Благодарю за достойную оценку моих скромных усилий.
— А список к р у т ы х ребят из Комитета национального спасения возьмите. Я его одобряю. Жгите, жгите его на моих глазах, как требуют законы конспирации! И да не попадет сия бумаженция в руки эмбэшника или парня из ГРУ…
— Уж постараемся… Кстати, есть некие соображения, по которым можно сделать вывод: к срыву операции «Rock and Roll» причастны и МБ, и ГРУ.
— Доложите позднее. Сейчас я хотел бы проиграть вместе с вами ситуацию в России после успешного исполнения операции «Most». Итак, глава государства убит, вина возлагается на оппозицию, Комитет национального спасения объявляет…
— Правовой террор!
— Как вы сказали? П р а в о в о й террор? Ха-ха-ха! Самое остроумное и циничное выражение, которое доводилось мне слышать за последние годы…
Валяйте, молодой человек, излагайте возможный ход события, предусмотренный сценарием по схеме «Гамма»!
III
Верблюд с останками великого батыра Али, мужа Фатимы, дочери Магомета, приблизился к могиле верного ученика Пророка, с достоинством наклонил голову, будто осознавая, какая почетная миссия возложена на благородный к о р а б л ь пустыни и на мгновение замер, являя собравшимся на похороны м у с л и м а м вселенскую скорбь, которая, казалось исходила пусть и от неразумного, но такого понятливого животного.
Воздавая молитву Аллаху, родичи Али и самого Пророка благоговейно припали к земле, а когда подняли головы, то увидели вместо одного к о р а б л я пустыни с телом покойного зятя Магомета — семь верблюдов.
Семь одинаковых верблюдов смиренно стояли у могилы по кругу, все семеро со склоненными головами и с каждым находилось тело покойного Али.
Ошеломленные фантастическим видением родственники и друзья Али, не могли ни приподняться с колен, ни вымолвить ни слова, разве что мысленно произнести: «Велик Аллах!»
А верблюды, меж тем, степенно, не суетясь, как и подобает почтенным к о р а б л я м пустыни, медленно развернулись в полукруге и двинулись в семь разных сторон, не погоняемые и не удерживаемые никем.
«Вот родилась и еще одна чудесная легенда о том, что у Царя мужей, так со временем назовут славного Али, семь могил, — с легкой грустью подумал Магомет. — Многое присочинят, привоображают бескорыстно доверчивые ученики мои, ведь их уже сейчас миллионы и миллионы… Но сказочный флёр народного эпоса только украшает любую религию, закрепляет созданное мною ли, Христом ли, принцем Гаутамой или Заратустрой, это неважно, в сознании людей на уровне первичного, созерцательного понимания.
П о н и м а н и е — великая вещь!
Выдастся свободное время — займусь-ка я г е р м е н е в т и к о й. Через эту науку о толковании можно овладеть дополнительным аргументарием в пользу Ислама».
Магомет вздохнул и усилием воли отогнал несвоевременные и потому праздные мысли: надлежало скорбить о кончине верного Али. Ведь именно ради любимого ученика он покинул обитель Аллаха и вернулся к людям, незамечаемый ими.
Пророк Ал Амин, что означает Верный, так называли Магомета, или Абу-Касим — отец Касима, еще одно имя пророка, Магомет с легким смущением вспомнил, в течение земной жизни он старался не вспоминать о том неудачном посланническом почине, а сейчас вспомнил, как впервые собрал родичей-корейшитов из рода Хашема на холме Сафа, близ Мекки, чтобы сообщить им вести, которые осчастливят их.
Но едва пророк заговорил о тех откровениях, которые через него, Магомета, посылает Аллах собственным неразумным, погрязшим в идолопоклонничестве детям, как дядя Абу-Лахаб стал поносить Ал Амина:
— Из-за подобных пустяков ты собрал нас, несчастный!? — закричал Абу-Лахаб. — Как посмел занять время таких серьезных людей, как мы?!
И дядя, ободряемый насмешливой и словоблудной женой, языкастой Ом-Джемилей, схватил камень, намереваясь бросить его в Магомета.
Пророк взглядом остановил это движение и проклял руку, поднявшую на него камень.
«Наверное, я был несколько категоричен, начиная проповедь ученикам, — подумал Магомет с запоздалым сожалением. — Безоговорочно поверив в истину, открывшуюся мне, я постулировал единственный принцип: постигнутое мною должно адекватно восприниматься другими. Иначе говоря, мерил окружающих на собственный аршин… Этот прием на практике срабатывает далеко не всегда… Но ведь учение, подсказанное мне Аллахом, все-таки победило!»
— Потому, Магомет, что были рядом с тобою люди, подобные Али, — услышал он внутренний голос и привычно подумал: с ним снова разговаривает Аллах.
Да, он хорошо помнит вторую попытку найти путь к сердцам хашемитов. На этот раз Магомет собрал их у себя в доме, угостил бараниной и молоком, а затем сказал:
— С неба пришли ко мне откровения и пожелания Бога передать их вам… О, дети Абд-ал-Могаллеба, именно вам, предпочтительнее пред другими людьми всемилостивейший Аллах даровал драгоценные дары! От имени Его, я предлагаю вам блаженство в этом мире и бесконечные радости в будущем. Кто из вас согласен разделить со мною ниспосланное бремя? Кто хочет быть моим братом, моим заместителем, моим визирем?
