А сейчас…
— В твоей жизни происходит много нового, — сказал Люк мягко. — Я думаю, тебе нужно на этом сосредоточиться.
Пропасть, в которую она падала, была слишком глубока… Она была женщиной, которая поклялась, что никогда не будет нуждаться в муже и желать близости, однако ее обнимали руки мужчины, в которого она готова была влюбиться.
— Скажи мне, о чем ты думаешь, — ласково сказал Люк, убирая волосы от ее лица.
«Все и обо всем», — сказала она себе. Шарлотта никогда и не мечтала о том, что встретит мужчину, с которым сможет делиться всеми своими мыслями.
— Все происходит слишком быстро, — наконец сказала она. — Когда ты рядом со мной, я не могу устоять перед искушением рассказать тебе все, о чем думаю.
— И что в этом плохого? — спросил Люк, прижимаясь губами к ее шее.
— Я этого не хочу, — пробормотала она, силой заставляя себя сосредоточиться.
— А чего ты хочешь? — прошептал Люк, и его руки скользнули на ее бедра.
На миг Шарлотта потеряла дар речи. Воспоминания о взрыве удовольствия, подаренного ей Люком, поглотили ее.
— Скажи мне, — попросил Люк.
— Я не хочу нуждаться в тебе, — сказала Шарлотта. Люк улыбнулся.
— Тогда мы оба чувствуем одно и то же, — сказал он. — Я тоже не хочу нуждаться в тебе. У меня были свои планы — заготавливать лес на западе. И чтобы никаких женщин, никаких серьезных отношений. Но потом я встречаю Шарлотту Далтон, и она не выходит у меня из головы. Затем я целую ее, — прошептал он, поглаживая ее губы своими губами, — и чувствую, что пропал.
Шарлотта покачала головой. Ей нравились слова Люка, — но она не верила им — потому что знала, что каждый мужчина может меняться, из Мистера Великолепного превращаясь в Мистера Ужасного, который способен ударить жену или бросить в огонь куклу дочери.
— Я не хочу, чтобы наши встречи имели какое-то продолжение, — сказала она.
Люк Эшкрофт пожал плечами.
— Тогда так и будет, — согласился он так легко, будто она попросила его решить самую простую в мире арифметическую задачу. — Я же говорил тебе: на западе мы с Джорджем собираемся заготавливать лес. Женщины не входят в наши планы.
— Но я не хочу быть твоей любовницей, — сказала она.
— Ты моя женщина, — прошептал он, его губы коснулись ее ушка. — Это значит женщина, которую я люблю целовать. К которой я люблю прикасаться. И которой я наслаждаюсь.
Их тела знали, что делать, хотя Шарлотта раньше и не догадывалась, что она может вот так позабыть о приличиях, обо всем, что выходило за рамки ее сиюминутного желания. Она разделась с его помощью, с трепетом ожидая его прикосновений. Когда его губы ласкали ее соски, а язык рисовал приятную влажную дорожку на ее животе, с уст Шарлотты то и дело срывался стон наслаждения.
Она не была искренна, когда говорила, что не хочет с ним видеться. На самом деле она мечтала встречаться с ним чаще, касаться его кожи, трогать жесткие завитки волос, которые она однажды мельком увидела у него на груди. Ей очень хотелось, чтобы ее руки скользили по его сильной широкой груди, гладили твердый, плоский живот, хотелось заставить его стонать, когда она прикоснется к его твердому горячему члену…
— Я хочу увидеть тебя, — прошептала она. — Я хочу увидеть и почувствовать тебя.
— Пока еще рано, — прошептал он, поглаживая ее бедра.
Прикосновения Люка были уверенными, страстными, умелыми. Он плавным движением стянул с нее панталоны, затем его руки снова поднялись вверх.
Но Шарлотта хотела большего. Она накрыла своими губами его рот, покусывая его нижнюю губу, потом ее губки перебрались на мочку его уха. Она расстегнула его рубашку и забралась под нее, наслаждаясь ощущением его жестких волос и твердых мышц, о которых она так долго мечтала. Она поймала пальцами его соски, и Люк застонал, а его мужское достоинство упруго уперлось в ее ногу.
Шарлотту поглотило неукротимое пламя желания.
— Шарлотта, — прошептал Люк, скользя пальцами к ее влажному лону. Он продолжал возбуждать ее, одной рукой удерживая ее попку, а второй проникая в шелковые потайные уголки ее желаний. В ответ она покусывала его шею, гладила волосы, царапала спину, и дыхание его становилось все более прерывистым.
— Иди ко мне, — шепотом приказал он, и Шарлотта подчинилась беспрекословно, отдавая себя в его распоряжение.
В голове у нее не было никаких мыслей. Яркие вспышки неземного наслаждения заставили ее стонать, извиваться, выгибаться дугой. Ничего подобного она в жизни еще не испытывала.
Обессиленная, Шарлотта припала губами к его шее, чувствуя, как на нее накатываются волны любви и печали. Она понимала, что те прекрасные мгновения и чувства, которые соединяют их с Люком, были иллюзией, не больше.
Люк гладил Шарлотту по волосам. Его звучавший в ночи голос казался ей самым добрым и нежным из всех голосов, которые она слышала в жизни.
— Всему свое время, Шарлотта. В любом случае, ты должна быть к этому готова.
Она ничего не ответила, и Люк закрыл глаза, пытаясь убедить себя, что поступает правильно.
«Не разбивай ей сердце», — повторял его внутренний голос.
Он давно понял, насколько Шарлотта ему небезразлична. Несколько минут назад, чтобы не ответить на ее страстный призыв, ему пришлось собрать всю свою выдержку. Он никогда не думал, что может так сильно хотеть женщину. «Не разбивай ей сердце», — снова сказал он себе.
Он знал, что должен выбрать именно этот путь.
Глава одиннадцатая
С утра они проехали шесть миль по сухой, пыльной жаре, и отдых во время полуденного привала всем показался слишком коротким. Шарлотте показалось, что едва она успела упаковать все тарелки после ланча, чтобы снова отправиться в путь, как послышался звук, который она надеялась не услышать до самого прибытия в Орегон — треск спиц сломанного колеса. Фургон накренился.
— Тпру! Тише, мальчики, — дала она команду своим быкам, подняв вверх кнут — знак, что им следует остановиться.
Маркус, Люсинда и малыш ехали в фургоне. Люсинда чувствовала себя слишком плохо для того, чтобы идти. Маркус высунул голову из-под тента и уставился на Шарлотту.
— Что это, черт побери, был за звук? — крикнул он.
— Выйди и сам посмотри, — ответила она.
Маркус выпрыгнул из фургона, его лицо было почти фиолетовым от гнева.
— Если бы ты правила упряжками, как все нормальные люди…
— Что бы тогда было? — сказала Шарлотта. — Спицы у всех ломаются, Маркус. Я как раз не подгоняла быков.
Маркус в ответ промолчал, и Шарлотта стала подставлять под фургон колодки, чтобы можно было снять сломанное колесо. Она успела положить его на землю как раз перед тем, как увидела, что к ней приближается чей-то фургон. Через пару секунд быки Смитерсов споткнулись о ее колесо, а затем протащили по нему тяжелый фургон. Естественно, от колеса остались одни щепки. Шарлотта увидела, что с другой стороны упряжек шел Скит, стегая быков, чтобы они следовали туда, куда он направлял их.
