Единственная возможность человечества выжить во Вселенной, полной черных дыр и астероидных потоков — это двигаться вперед. От пещеры к озеру, от суши к океану, от Европы к Америке, от Земли к Марсу и Солнцу и дальше через галактики в Дальние Пределы космоса. В античности, имея все технологические возможности для броска к звездам, человечество продолжало делить хрупкую планету. Хуже того — оно пыталось делить космос, пряча друг от друга технологии, надеясь использовать малейшее преимущество для побед над себе подобными. Чтобы понять, кто такие «мы» нужны «они». Только появление «они» за границами Земли позволило осознать полную тупость драк друг с другом.
Ларский увлекся античностью еще в школе. Перечитал кучу книг, пытался понять это больное и загадочное время. Тогда люди, имея знания оценить собственную уязвимость в космической утробе, не видели ее в упор. Могли создать искусственное солнце, полностью освоить Луну и пересечь солнечную систему уже в начале двадцать первого века. Но не сделали этого ни тогда, ни в следующем веке. Не смогли объединить знания и усилия перед самой страшной угрозой и самой великой надеждой — космосом.
Античность — эпоха, когда инструменты нового времени оказались в руках человека с древней картиной мира. Когда читали романы о драконах и магии, а настоящие волшебные палочки применяли для того, чтобы выбивать ковры или убивать. Прошло несколько сотен лет, прежде чем люди подняли головы и применили местоимение «мы» ко всем землянам, а «они» — к тому, что таило звездное пространство.
Когда наступило Новое время, стало уже поздно. Земляне не успели уничтожить или отклонить приблизившееся к планете семейство астероидов. Имелись знания и технологии. Не было готового инструмента. И времени на его создание не хватило. Погибла половина населения и большая часть флоры и фауны. Расплата за близорукость безбашенной античности. Пришлось все начинать сначала. В Новом времени целью стало полноценное освоение ближнего космоса. Постройка сети орбитальных заводов, станций, свободное перемещение. Создание огромной защищенной зоны вокруг Земли.
Теперь земляне могут колонизировать любую планету. Способны отгрызть кусок желтка или белого карлика. Сделать маленькое светило для собственных нужд. Людей не беспокоят пролетающие мимо астероиды и вспышки на Солнце. Они прочертили пространство множества галактик маяками кросс-переходов и протянули технические щупальца до Дальних Пределов. Встречали на своем пути союзников, врагов и чужаков. Предел возможного.
Человечество — могучая часть могучей Федерации. Для него вопрос выживания — лишь вопрос релятивистского взрыва и расширения Вселенной. По движению вещества в космосе понятно, что пространство только в начале пути вселенского движения от взрыва. Искажения наступят не скоро — через миллиарды лет.
Миллиарды лет счастья от бархатного вкуса вина на языке, от женской груди, ложащейся в ладони, нежности закатов и рассветов. Какого черта кому-то лезть в запредельный космос, искать горизонты разума!? Особенно учитывая тот простой факт, что даже Дальние Пределы в миллион раз меньше, чем поперечник вселенной. По существующей математической модели.
Сиди в тепле, надейся на бога и наслаждайся. Или разбей кому-нибудь морду в кровь. Доктора починят. Но — нет. Появляются желающие сложить свои крошечные жизни под каток новой великой цели. Запредельщики.
Идея добраться до горизонта разума впервые возникла более пяти сотен лет назад. Но корни ее тянулись еще глубже. В античные времена появилась теория о том, что совокупности глобальных космических систем представляют собой отражение некой разумной структуры. Компьютерный анализ моделей умирающих галактик, массы которых переводили в электрический потенциал, раз за разом доказывал, что они способны вести себя как чистый разум. Либо являются отражением разума. Мы не способны понять, где этот разум и что он создает. Возможно, человечеству все еще не хватает уровня обобщения. Или эта разумность является отражением мыслящих структур в самой сердцевине черной материи. Или в силу геометрических размеров — чем-то более глобальным. Может быть, за границами нашего пространства лежит настоящая вселенная и там же простирается горизонт разума, превращая весь мир в гигантский проекционный аппарат.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кто-то ищет протовещество, кто-то философский камень, а запредельщики — горизонты разума. А все эти чудные вещички могут лежать в маленьком шкафчике прямо перед носом. Плавать на дне пыльной коньячной бутылки. Для Никиты Ларского, но не для Майкла Стэнли и его друзей. Им нужно двигаться дальше, от точки взрыва Вселенной за границы Дальних Пределов. Искать артефактное подтверждение существования гиперразума: повторение структур, геометрические пределы вещественного пространства. Они верят, что найдут ответы, которые позволят человечеству трансформироваться, стать сверхсуществами. А в далеком будущем преодолеть смерть, которую принесет неизбежная трансформация и гибель расширяющейся Вселенной. Запредельщики стремятся пожертвовать собой ради Великой идеи спасения. После Страшного суда через миллиарды лет.
В темноте космоса уже пропало несколько таких жертвенных экспедиций. Специально для них создавались сложные и дорогостоящие агрегационные механизмы. По аналогии их назвали экзопланетами. Они способны лететь в автономном режиме тысячи и тысячи лет, чтобы уйти очень и очень далеко от галактик, освоенных Федерацией.
Около сотни лет с момента старта Земля получала сообщения от ушедших в космические дали прогрессоров. Но потом словно наступала точка невозврата — разрыв всех связей. Сначала проходили редкие сообщения типа «мы помним о вас», а потом только автоматические сигналы, которые вскоре и вовсе исчезали. Кто знает, что происходило на этих бесприютных космических странниках. Возможно, потомки романтиков уже осознавали себя не частью чьих-то планов на будущее, а самодостаточным миром. Колонизировали планеты, или погибали, или переставали верить сказкам своих бабушек и дедушек о далекой планете Земля.
После бума запуска экзопланет, который с перерывами и ошибками длился около двух веков лет, наступил период разочарования. Несколько неудач заставили человечество похоронить идею поиска горизонта разума. Но вот на витке новых открытий и космических встреч Земля вновь взялась за подготовку экспедиции. Подняло голову свеженькое поколение запредельщиков, мечтающих принести себя в жертву. Сначала они, романтики и экстремальщики, забирались в горы и сплавлялись по рекам без силовой защиты. Игнорировали всевозможные охранные гаджеты, проверяли себя на прочность, ставили сверхзадачи. Верили в то, что смогут стать истинными прогрессорами.
Как-то Ларский играл с Лизой и приятелями в тримино и глупейшим образом проигрывал. Сделав очередной сомнительный ход, брякнул:
— Глупость преодолевается уверенностью, что ты не глуп.
Лиза рассмеялась и, бросив на стол фишку, лишила его последней надежды.
— К сожалению, дорогой, некоторые в этой счастливой уверенности и остаются на всю жизнь.
Та еще язва. Что бы Лиза сказала Майклу? Что он герой-прогрессор или идиот? Вероятно, второе. Трудно понять, на что Стэнли рассчитывает. Полтора года назад после долгих споров парламент приостановил проект отправки сверхдальней экспедиции. Правда, за год до этого решения экзопланета была полностью отстроена, крейсеры сопровождения готовы, и искусственное солнце росло в магнитных ловушках. Общество молодых идиотов бесновалось в восторге от возрожденной великой идеи космического ковчега и готовилось к полету. А их родители рвали на себе волосы.
Сначала никто не возражал против потери поколения. Как же возможно отказать в праве выбора. В праве каждого сопляка решать, на что потратить жизнь? Разве может воспитанный в политкорректности отец запретить отпрыску резать себе вены на том основании, что не хочет его потерять. Это, как говорится, папочкины проблемы. Пока таким папочкой не оказался Уильям Стэнли — винодел, владелец сети модных рекреационных центров, изобретатель таких популярных игр, как тримино, бильярд на льду, бродячие карты. Он входил в тридцатку богатейших людей планеты, имел единственного сына и авторитарный характер. Во всяком случае, не хотел предоставлять Майклу свободу выбора собственной судьбы. И не предоставил.
