Подходя, он приветственно кивнул.
– Привет, – сказал Геннадий. – Это – моя девушка Валентина, а это её младшая сестра Оля и…
– … и её сотоварищи по диагнозу, – перебил его Стас, криво усмехнувшись.
Парень и вторая девушка вдохнули что-то сказать, но Стас предостерегающе поднял руку:
– И не думайте даже вякать!
– Ты понимаешь, в чём дело? – спросил Геннадий, шагнув между Стасом и готами, как бы отгораживая их друг от друга.
– Знаю. Но понимаю ещё не до конца.
– Это как?! – с усмешкой спросил парень, выглянув из-за плеча Геннадия.
Стас чуть наклонился вбок, словно усиленно пытаясь разглядеть – кто там за Геннадием, и изобразив на лице выражение героя Ротта из «Обмани меня», сказал:
– А у тебя, фраер, головного мяса не хватит, чтобы понять – как это.
Парень воспытался возмутиться, но две девушки усмирили его порыв. Выпрямившись, Стас посмотрел на Геннадия, задрав брови в смешанном выражении раздражения и удивления, и сказал:
– В общем, так – эти ушлёпки отчебучили то, что многое перекосило. Теперь следует ожидать, что появятся инквизиторы и разложат хворост у столбов. В переносном смысле, конечно. Как это воплотится в реальности – без понятия.
– Ты понимаешь, как это звучит? – с сомнением спросил Генадий.
– А ты не представляешь, как это кажется! Уверяю тебя!
В это время Валентина с возмущением спросила у девок:
– Что вы натворили, оторвы?!
– Ничего особенного, – пробормотала вторая девка.
– Фигасе! – хохотнул Стас. – Замочить пёсика – по-вашему, «ничего особенного»?!
– Вы убили собаку?! – воскликнула Валентина. – Зачем, уроды?!
– Типа, обряд совершили – смущённо и очень тихо сказала Ольга.
– Обряд?! Охренели совсем, придурки?! – Валентина отвесила девкам явно тяжёлые подзатыльник, затем обернулась к Стасу: – И что теперь делать?
– Значит-ца так, – успокоительным тоном начал Стас, – ведёшь этих перфорированных дур… не знаю куда, строго следишь, чтобы они избавились от всего пирсинга. Всего! Включая и в пи… в интимных местах, если есть. Проверь. Максимум, что им теперь дозволительно – по одной серёжке в каждом ухе. И несколько дней, а желательно – неделю, не выходить из дома. Вообще. Даже во двор.
– А что мы будем делать?! – слабо возмущённо спросила подруга Ольги.
Стас подошёл к ней на пару шагов и, глядя ей в лицо с усталым выражением, сказал:
– Зарастать будете. Может, заодно, поймёте, что в вас и от природы дырок – вполне достаточно. – Он взглянул на Валентину и кивнул: – Идите.
Валентина кивнула в ответ и, довольно сильно толкнув девок в плечи, погнала их перед собой. Стас взглянул на Геннадия:
– А теперь объясни, почему ты решил позвонить мне?
– Я лучше покажу. Идём.
И они пошли к зданию какого-то заброшенного цеха, рядом с которым всё происходило. По пути Геннадий рассказывал:
– Прибегает Оля домой – я у них в гостях был, – глазёнки над бровями, её аж колотит. Спрашиваем – что случилось? Она ничего объяснить не может, того гляди, отключится. Ну, Валька её встряхнула, привела более-менее в себя, а Оля привела нас сюда. А тут – эти двое и вот это.
«Вот это» оказалось бетонной стеной внутри цеха под дырявой крышей, поверхность которой была взбучена жутким барельефом. Казалось, будто мерзотного вида твари, вызывающие ассоциации с гаргульями, пытаются продавиться сквозь стену как сквозь туго натянутую ткань.
– Это начало появляться после того, как мы… после обряда, – заговорил парень. – Мы вызвали дьявола?
– Размечтался! – хмыкнул Стас. – Мерзоту паскудную вы вызвали. Скособочили реальность.
– Это как?
– Долго объяснять, и незачем.
– Увидев это, – сказал Геннадий, – я как-то сразу подумал о средневековье и вспомнил наш разговор.
Стас кивнул. Он с интересом рассматривал огромный барельеф. Потом вздохнул:
– Внушаеть! Эх, такое бы творение – да на выставку! Да не выйдет.
– Почему? – спросил Геннадий.
– Потому что сейчас всё это рухнет к чертям! Валить отсюда надо. Бегом, вашу мать!
Они выбежали из цеха и перебежали на другую сторону улицы, по пути перехватив трёх пацанов, которые явно намеревались пройти в цех. Пацаны пытались сопротивляться, но двух из них Геннадий просто, без всякого напряжения, оттащил, схватив за куртки. Третьего Стас отволок за руку.
Они успели добежать до противоположного тротуара и пацаны уже начинали возмущённо вопрошать «Вы чего…?», когда цех обрушился, подняв огромные клубы пыли.
Некоторое время они, невольно заворожено, смотрели на результаты обрушения. Потом один из пацанов спросил:
– Это вы сделали?
– Ага, – кивнул Стас. – Поссали, и это были последние капли, подмывшие стены.
Пацаны заулыбались, и, с выражением неверия на лица, пошли прочь, постоянно оглядываясь на новехонькие руины.
– И что теперь? – чуть погодя, спросил Геннадий.
Стас пожал плечами:
– Ждать последствий.
– А мне что делать? – неуверенным тоном спросил парень. – Тоже избавиться от пирсинга?
Стас посмотрел на него. У парня в мочки ушей были врезаны довольно большие кольца (или как они там называются? ), и Стасу даже представлять не хотелось, что будет с ушами, если из них убрать эти штуки.
– Не имеет значения, что ты будешь делать, – сказал Стас. – Ты в любом случае «пойдёшь паровозом» за совершённое. – Вопрос в том – «с вагончиками», или без.
– Вы девчонок имеете в виду?
– Их, дырявых, – кивнул Стас.
– Значит, я умру?
– Тебя убьют.
– Кто?
Стас пожал плечами:
– Не знаю. Кто-то выполнит роль инквизитора.
Не сказав больше ни слова, парень ушёл.
– Сурово ты с ним, – нейтральным тоном произнёс Геннадий.
– И это не имеет значения, – каким-то усталым тоном сказал Стас.
Они немного помолчали. Затем Геннадий сказал:
– Думаю, Олю теперь надо как-то оберегать. Вот только как? Не запрёшь же её навсегда в квартире?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
