— Продолжай, — сказала она.
Она как специально пыталась меня задеть.
— Он говорил о твоем потенциале. Говорил о тебе, как о хорошем материале для… — язык не поворачивался. — …для пересадки камня.
— Красного?
Я ошарашено уставилась на неё.
— Ты знаешь?
— Что? — невинно переспросила Сэра.
— Он писал о красном камне, — осторожно начала я, всё ещё не уверенная в том, что стоит выдавать себя. — Ты знаешь о нем что-то?
Сэра закинула ногу на ногу, салон «Гиенты» позволял это, и сложила руки на груди. Заперлась от меня. Или не хотела что-то говорить?
— Ювелирные. Наши. Восемь салонов, — выпалила Сэра.
— Не понимаю.
— Они украли камни размером от двух сантиметров. Их было немного…
— Что за камни? — уточнила я.
— Рубины.
Через лобовое стекло я увидела, как Каго жмет руку Хугу. У меня осталось мало времени.
Рубины. Они искали красный камень. Я сделала глубокий вздох, и ши-ире отозвался в груди болью в ребрах.
— Ты знаешь, что делает красный камень и почему его ищут именно в ювелирных? Причем нашей сети, Ньеро? — спросила Сэра, так же наблюдая за мужчинами перед машиной.
— Нет.
Я опять ей солгала. Опять. Но я действительно не знала ответа, причем тут магазины Ньеро.
— Откуда у них вообще информация о ювелирных? Откуда она?
Этот вопрос Сэры повис в воздухе. Потому что здесь был единственный ответ. Они узнали это от Маркуса.
— Кажется, тебе уже пора. Но всё же, почему ты пришла ко мне? — вновь спросила она.
— Хотела попросить прощения, если где-то сделала тебе больно. Извини, что сбежала позавчера и наделала много ошибок.
Сэра усмехнулась.
— Мне не нужны твои извинения. Ты вообще мне не нужна. Поводок исчез вместе с отцом. Ты свободна, можешь идти куда захочешь. И делать всё, что захочешь. В отличие от меня.
— Я бы хотела остаться в Семье, — мой голос дрогнул. Как же жалко я сейчас выгляжу.
— Нет, — отрезала Сэра. — Ты никогда не была и никогда не будешь частью Семьи, Энид. Ты всегда была сама по себе, просто отец нашел в тебе что-то забавное, интересное, чтобы поучить прежде всего меня. Но я так и не поняла его задумку.
Сэра махнула на меня рукой так, будто к ней в салон подсел бродяга.
— Если сможешь помочь с расследованием — помоги. Но на этом всё. Ты свободна, и поручения Маркуса тебя больше не побеспокоят.
— Вот так? Просто вышвыриваешь меня? Всегда хотела это сделать, да? — прорычала я.
— Да, — кивнула Сэра, ничуть не смутившись. — Ты никогда мне не нравилась. И я не понимала смысла твоего нахождения в Семье. Лучше бы отец нашел себе новую пассию, чем новую дочь, которая всегда была не от мира сего. Ты, мелкая оборванка из подворотни, разговаривала с моим отцом как со слугой! А он лишь улыбался тебе!
Рука Сэры сжалась в кулак.
Я не помнила этого… Виски опять заломило. Что если я заставила его забрать меня? Что если он сделал это не по своей воле? Нет, я отмела эту мысль, да и теперь это уже не важно.
— Просто держись от меня подальше. Ты и так лишила меня отца…
— Нет уж, этого я не делала. Он, черт, всю папку исписал про тебя! Меня он называл лишь сломанным инструментом, — всплеснула руками я и зло выдохнула, глядя в окно.
— Насколько я поняла, его не устраивала я такой, какая есть, и он решил меня усовершенствовать этим красным камнем? — сказала вдруг Сэра. — Или я что-то неправильно поняла? Я была недостаточно хороша.
Она нажала на кнопку на двери и опустила стекло.
— Хуг, мы закончили.
— Доброе утро, госпожа Ньеро, — улыбнулся ей Каго.
— Он любил тебя и считал достойной дочерью. А меня дочерью он не считал, — бросила я и вышла из машины.
Каго, увидев меня, указал на свою машину. А Хуг, даже не взглянув на меня, сел за руль «Гиенты», и огромная машина тут же отчалила, словно круизный лайнер, а не тачка.
Машина Каго была насквозь прокурена, я поначалу даже боялась вдохнуть, настолько салон пропитался едким сигаретным запахом. Хотя я ни разу не видела, чтобы старый детектив курил.
Каго кряхтя уселся на водительское сиденье и сложил руки на руле.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что же, мы начали примерно с того, на чем закончили, не правда ли? Ты поговорила с Сэрой, и вот мы в отправной точке.
— И что ты собираешься делать со мной дальше? — сдавленно спросила я. Этот запах! Мне кажется, залети в машину муха — она тут же упадет замертво.
— Для начала ты дашь официальные показания. В участке и расскажешь всё. Понимаешь, Энид, что значит слово «всё»?
— Понимаю, — отозвалась я. Правда, уверенности, что это «всё» я-таки расскажу, не было.
— Кстати, — Каго оглядел меня. — Где твоя шпага?
— Как видишь, я без неё, — я улыбнулась ему.
— А где она?
— Потеряла на Теневой Стороне, — пожала я плечами. Он наверняка хочет конфисковать её. Ведь баориевый кинжал в спине Ловошша был мой. А значит, и шпага могла использоваться с теми же намерениями. И она использовалась.
— Нет, свидетели видели, что из тени ты вернулась с оружием. Плохое начало разговора, Энид. Плохое.
«Оро» тронулся, и я первым делом открыла окно.
— У тебя дышать тут нечем.
— Ничего не чувствую, — буркнул детектив.
Больше он ничего не говорил. Я пыталась задавать вопросы, но они оставались без ответов. Каго был словно стена, непрошибаем.
Центральный полицейский участок был, наверное, лучшей работой архитектора. Здание было слишком красивым и современным даже для Пирамиды. В детстве мне всегда хотелось попасть внутрь, я тогда ещё не знала, что это будет последнее место, после здания Бюро, в котором я захочу оказаться. Однако по роду деятельности мне иногда приходилось туда являться. Вытаскивать чьих-нибудь детишек, поддавшихся пороку и нарушивших правила Семьи. Очень часто родственники из Семьи продолжали втайне поддерживать отреченных от клана детей. Не каждая мать сможет так вот сходу бросить своего ребенка в руки судьбы.
В целом здание участка выглядело слишком доброжелательным. Я бы на месте администрации Пирамиды разместила здесь камерный театр или библиотеку. Но никак не место временного содержания правонарушителей… Хотя, может… Нет, я всё равно не понимала. Плавные горизонтальные линии из подобия дерева, три этажа с панорамными стеклами, кругом зелень и рядом небольшой парк, по кругу уставленный полицейскими тачками. Стекло, конечно же, было бронированным, а парк просматривался десятком камер.
— Почему они на меня пялятся? — спросила я вполголоса у Каго, когда мы зашли внутрь.
В отличие от коллег, у Каго был свой маленький кабинетик. И эти коллеги не спускали с меня глаз.
— Им интересно, что там, — отозвался детектив.
— Где?
— На Теневой Стороне.
— Им там не понравится, — мрачно ответила я.
На входе в его кабинет опять дежурил тот же удушающий запах курева.
— Каго, это ужасно. Тебе надо бросать, — сказала я, пытаясь отмахнуться от этой вони.
— Ничего не чувствую, — повторил он, однако приоткрыл небольшое окно. Его кабинет выходил на другую сторону здания. Окна здесь были узкими и маленькими. Никакого панорамного остекления. С одной стороны, оно и понятно. Кабинет был не больше пяти квадратов, отделан искусственным деревом. Стены заполнены письмами благодарности и дипломами по стрельбе. Семья любила писать письма благодарности, а в быту молодости Каго был отличным стрелком. А теперь, насколько я знала, глаза стали его подводить. На полу возле окна стоял единственный горшок с умирающей пальмой, в землю вокруг неё были воткнуты окурки. Мерзость.
Каго сел за небольшой стол, заваленный бумагами. Я опустилась на одно из двух старых, наверное, ещё со старого участка, кресел.
Каго положил передо мной диктофон и достал вместо своего обычного блокнота полицейский бланк допроса.
— Представься.
— Энид Сардо. Двадцать семь лет. Уволена из Семьи.
— Кем ты там работала?
— Официально? — уточнила я.
— И официально, и нет.
