- Ха-ха-ха! Я рискнул... я поставил на эту штуку ваше будущее, человече... и будущее мое - Юфилодора и тех безмозглых, - скривив презрительно рот, Виорах кивнул в сторону своих подданных, не решавшихся вмешиваться в поединок богов и спасателей душ, - которые не знают, как навести порядок в лабиринте. Но это сделает он, - черты лица владыки ожесточились, он вновь выпустил знакомые рожки и клыки. Затем простер задумчивый взор далеко-далеко над лабиринтом - казалось, за сам горизонт.
- Но это сделает он, - уверенно повторил дьявол, - новый бог, зачатый от медного единорога.
- Но это же символ чистоты! - возмутился Дьяченко.
- Вот именно. Наконец-то до вас дошло, человече. Такого бога сложней одолеть. Практически невозможно. Подобно вашему, а? Ха-ха-ха! Вы только посмотрите, как он мощно выступил!
Сувенирный единорог породил чудовище. Его выход был поистине ужасен! Затаив дыхание, Дьяченко смотрел, как рождается новый Оззо. "Господи, ведь никто не поверит, если я расскажу... когда-нибудь расскажу, что здесь творилось", - пронеслось в Валькиной голове и тут же забылось. Он глаз не мог оторвать от последнего бога - последнего из четыреста трех.
Сувенирный бог заявил о себе с первой секунды. Вначале с жутким грохотом сорвало крышку с лукра, в который около полутора часов назад была опущена капсула с бронзовым единорогом. Люк, угрожающе просвистев, точно дисковая фреза, неожиданно встретил на своем пути одного из богов, явившихся раньше. Демону, до этого лихо раскидывавшему налево-направо спасателей, не повезло: люк срезал голову с его косматых плеч и, подобно голове пророка, пронес ее, лупоглазую и носатую, над доброй половиной лабиринта, жахнулся в самую гущу враждующих.
Вслед за сорванной крышкой из лукра ударил мощный столп огня и дыма - взметнувшись вертикально, пламя не достало какой-то незначительной пяди до свода, под которым, уже измученный битвой, лежал лабиринт. "Во дает! невольно восхитился Дьяченко. - Из базуки что ли лупит?"
- Я вижу, вас по-настоящему захватило это неординарное зрелище. Держите, с помощью этого вы станете полноценным свидетелем рождения бога. Хм, бога нового поколения! - одарив человека покровительственной улыбкой, Виорах протянул ему странноватый предмет. Что-то вроде темного стеклышка без видимой оправы. Тем не менее каким-то образом к стеклышку была прикреплена дугообразная спица, согнутая на обратном конце. Заметив недоумение в глазах Дьяченко, владыка пояснил:
- Наденьте на голову. Зоос должен быть по центру вашего лба.
Удивительно, но Валька сразу сообразил, что зоос и есть то темное стеклышко. Завел спицу через макушку на затылок, сдвинул зоос к центру лба бах, что-то щелкнуло в мозгу и загадочная штуковина, казалось, намертво впилась в его голову... Зато Дьяченко увидел такое, что раньше ему, стоящему здесь, было недоступно: прямо перед ним вырос лабиринт ада. С полуразрушенными стенами, на которых можно было запросто разобрать каждую пробоину, каждую трещину, каждое пятнышко крови. С проходами, сплошь заваленными телами раненых и растерзанными трупами. С ликами воюющих, грязными, испачканными в крови, изуродованными сочащимися шрамами, искаженными болью и неиссякаемой яростью. Ужас битвы обнаружился с такой мрачной силой, словно человек не только смог выхватить из громадного кровавого месива каждый разъяренный оскал, каждый клинок и прощальный стон, но и трезво оценить происходящее. Словно открылся в Дьяченко третий глаз, способный одновременно видеть и мыслить. Так и есть - зоос стал его третьим глазом.
...Еще не рассеялся дым, не стихли стоны воинов и богов, раненых взрывом лукра, как из него высунулось нечто, больше похожее на перевернутый вверх дном мусорный бак, чем на голову живого существа. Или бога. Голова замерла. Дьяченко, вперившись в нее третьим глазом, догадался, что голова застряла. "Ну и?" - мысленно поторопил бога Валька, поддавшись странному, нездоровому азарту. Ждать долго не пришлось. Сначала задрожал пол под лабиринтом - дрожь мгновенно передалась смотровой площадке, где столпились хлопы. Или то, может, была нервная дрожь, охватившая Валькино тело?.. Вдруг пол, а вслед и смотровую площадку, тряхануло, да так, что Дьяченко, не удержав равновесия, плюхнулся на задницу. Запутавшись в полах длинных плащей, упало несколько хлопов. Один грохнулся в опасной близости от края площадки перевернувшись через голову, он сорвался вниз. Не успел хлоп оправиться, ощупать сломанные или вывихнутые ноги, как был разорван на части подскочившим к нему богом с клювом трехглазой ехидны.
Тем временем гигантская голова Оззо продвинулась еще на десяток сантиметров. Новый подземный толчок сотряс лабиринт. Он оказался намного мощней первого - окончательно разворотил искусственную утробу и явил на адский свет последнего бога. Вид 403-го божества оказался более устрашающим, чем остальные. "Камероновский Терминатор, хе-хе, просто отдыхает рядом с Оззо!" - подумал Дьяченко, и какой-то дурацкий, нервный смешок родился в его душе. А ведь было чего бояться, ей-богу! Оззо невероятно смахивал на танк времен первой мировой войны. Вместо ног такие же громадные уродливые гусеницы. Рычаги-обрубки вместо рук - штук шесть-восемь, не меньше. И уже казавшаяся миниатюрной по сравнению с исполинским телом голова-башня. Вместо пушки из бронзовой башки торчал заметно выросший рог. "Вот чертов Буратино, хе-хе! Мать его! - Валька мысленно выругался и опять по-идиотски хохотнул. - Сюда бы гранатомет..."
Казалось, Оззо совершенно нет дела до того, что происходит вокруг. Какое-то время он стоял, не шевелясь, не решаясь отойти от материнского лукра, не обращая внимания на враждующих, смертным боем бившихся тут же рядом, у его гусениц. Поначалу Оззо не проявлял ни малейшей враждебности. Могло показаться, что он, подобно новорожденному младенцу, еще не способен проявлять ясные чувства, адекватно реагировать на реальность. Его же собратья, кромсая и лязгая, продолжали крушить головы спасателям душ, с дьявольской одержимостью прорубая дорогу к горизонту, туда, откуда манила золотая лава или река. Огненосная и неукротимая, она переливалась сотнями оттенков жизни. Она дышала, пульсировала, звала - звала немедля покинуть мир демонов и обратить свой бег в мир живых. "Идите туда - призывала золотая река, излучая нездешнюю страсть, - и вы обретете несметный урожай человеческих жизней". Дьяченко помнил: где-то там находились врата, единственные врата, ведущие домой.
Внезапно Оззо вздрогнул всем могучим телом, точно очнулся от короткой спячки, фыркнув, выпустил струйки пара из медного брюха и наконец двинулся... в сторону смотровой площадки. К воротам, в которые вошли слуги Виораха, а затем спасатели душ. Напрасно лава аппетитно пыхала жаром за спиной 403-го бога, напрасно блистала заманчиво золотом. Путешествие в мир людей Оззо явно не привлекало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
