– Сергей, ты чего опять задумал? – забеспокоилась начальница, подозрительно выглядывая в моих глазах недобрый умысел.
– Гриненко у тебя там с Сивым, то есть, с Вирясовым поработает. А я пока у себя Дмитрия Гущина колоть буду. Мне необходимо иметь Вирясова в шаговой доступности. Или раскрытие серии уже неактуально? – задал я вопрос, который быстро вернул Лидии Андреевне вменяемость.
– Хорошо. Но только, чтобы никакого мордобоя в моем кабинете! – твердо заявила Зуева.
Я посмотрел на нее с недоумением и обидой. Она смутилась, но взгляда не отвела.
– За это не волнуйся, Стас Вирясова не то, что не обидит, а, напротив, обеспечит ему комфорт, сухое белье и наше полное радушие. Это я тебе обещаю!
Какая-то тень сомнений в глазах Лиды все же осталась, но выбора у нее не было.
Домой я шел, продолжая обдумывать завтрашнее оперативно-следственное представление. Для него был необходим реквизит и я зашел в гастроном, где отоварился бутылкой водки, куском вареной колбасы и буханкой хлеба. Себе брать ничего не стал, в холодильнике еще был запас достойной еды.
Однако, не хлебом единым жив человек. Напитав организм качественными продуктами, я без интереса смотрел черно-белую картинку телевизора. А душа молодого следователя просила более яркой и красочной действительности. Но суровая реальность была неумолима.
Поехать, что ли к начальнице в гости? Но потом придется домой среди ночи возвращаться, сразу же мелькнула отрезвляющая мысль. Завтра мне будет нужен светлый разум, а значит, надо как следует выспаться. Убедив себя в этом рациональном решении, я окончательно проникся на сегодня принципами высокой морали и нравственности. И, выдернув из розетки над головой вилку удлинителя, заменяющую пульт от телевизора, я поудобнее растянулся на кровати, накрывшись одеялом.
Утром, пройдя вместе со всеми в кабинет Данилина, я скромно устроился на привычном уже стуле. Начальник, дымя сигаретой, двигался взором по кругу и, не скупясь, раздавая подчиненным стимулирующие втыки.
– Пичкарев, а ты по мошеннику когда закрываться собираешься? – вперился он взглядом в фаворита низложенного Ахмедханова, – Если ты продляться задумал, так напрасно, прокурор тебя не поймет. И я к нему с этим делом не пойду, на хрена мне за твою волокиту свою холку подставлять!
– Ирина Витальевна! – повернулся он к Алдаровой, – В чем дело?
– Я разберусь, Алексей Константинович. Разберусь и вечером доложу, – бесстрастно пообещала и.о. первого зама. Пичкарев заметно поежился.
Данилин посмотрел в свой темник с движением уголовных дел и обернулся в мою сторону.
– А ты, Корнеев, не забыл, что на тебе серия? Что реального есть по делу? – майор вроде бы и не злобился, но и добротой его глаза не светились. Смотрел он на меня как бы равнодушно, но как-то так, что уж лучше бы ругался матом.
– Работаю, товарищ майор. Имею основания полагать, что в самое ближайшее время смогу доложить вам о результатах. О положительных результатах, – встав со стула, проинформировал я руководство, не вдаваясь в подробности.
– Ну-ну, – начальник отвернулся от меня, – Лидия Андреевна, надеюсь, вы понимаете, что за эту серию с нас отдельно спросят? – Данилин глянул на Зуеву гораздо выразительнее, чем на меня.
– Понимаю, Алексей Константинович! Корнеев старается, я контролирую работу по серии. – Лида явно пыталась меня прикрыть.
На этом оперативка закончилась и все, переваривая каждый свою порцию березовой каши, пошли по своим кабинетам бороться с преступностью.
– Сергей, зайди ко мне, – Зуева догнала меня уже на подходе к нашему тупичку.
Мы зашли к ней в кабинет и она сразу включила чайник. На журнальном столике все уже было приготовлено для замиряющего чаепития. И даже был порезан слоеный пирог.
– Ты чего, обиделся вчера, что ли? – Лидия смотрела на меня, пытаясь быть ироничной.
– Конечно, обиделся! Вам, красивым девушкам, лишь бы раззадорить неискушенного юношу, покрутить перед ним задницей, да и в кусты! А я, между прочим, вчера полночи не спал, все ворочался и тебя вспоминал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я откусил от пирога изрядный кусок и осуждающе посмотрел на своего руководителя.
В это время в дверь постучали и на пороге показались Стас и Борис. Вторая рука машинально протянулась за еще одним куском, а челюсти заработали быстрее.
– Следствию привет! – Гриненко, не отвлекаясь на приличия, без приглашения налил в стакан чаю и сноровисто ухватил кусок принесенного мне извинительного пирога.
Лидия Андреевна взялась угощать более воспитанного Гусарова.
– Все по плану? – Станислав потянулся за вторым куском.
– По плану. Гущина привезли? – задал я вопрос жующим операм.
– Внизу сидит, – кивнул Борис, – Через полчаса Вирясова привезут, я звонил их дежурному, они уже выехали.
Лида крутила головой, прислушивалась, но в разговор благоразумно не лезла, только подливала чай. Молодец! Понимает, что это не ее игрушки и ей пока под ногами у сурьёзных мужиков лучше не путаться.
– Отлично! Лидия Андреевна, вы нам через полчасика свой кабинет не уступите? Ненадолго? – в полном соответствии с субординацией обратился я к Зуевой.
– На час, не больше! Мне тоже работать надо. И чтобы все было тихо! – моя начальница обвела нас строгим взглядом.
Я согласно кивнул и, прервав чаепитие оперов, повел их в свой кабинет на инструктаж.
– Стас, ты все помнишь? – опер уверенно кивнул. – Сидите с Борисом у Лидии Андреевны и ждете, когда заведут Вирясова. Затеваете с ним душевный разговор за жизнь и угощаете его водкой, якобы для установления контакта. Не мне вас учить. Вот вам водка, вот закусь! – я достал из стола и протянул им сверток.
– Придется с ним пить, – резонно заметил Борис, – А нам еще весь день работать, Тютюнник учует! – озадаченно посмотрел он на Гриненко.
Тот в свою очередь вопросительно уставился на меня.
– Валите все на меня, если что, – разрешил я, – Я сам объясню вашему руководству, что это было нужно в оперативных целях. Для раскрытия серии, – Гриненко недоверчиво хмыкнул, но спорить не стал.
– Особо время не тяните, минут через двадцать попросите его написать биографию или описать какой-нибудь день подробно, вроде как для алиби. Как только начнет писать, сделайте мне дозвон на этот номер, – я ткнул пальцем в телефон. – Номер помните? Ничего не перепутаете? – посмотрел я на оперов.
– Да помним мы все, Сергей! И не перепутаем, не дураки! – Гриненко начал заводиться, – Ты еще двойки у себя в университете получал, а мы с Борей уже злодеев ловили!
Я терпеливо смотрел на взбеленившегося опера, как на капризного ребенка. Похоже, Стас понял, что не ко времени заблажил и поднял над головой обе руки, сдаваясь.
– Боря, делаешь дозвон и выходишь из кабинета в коридор, до этого дверь держите замкнутой, – я снова вопросительно посмотрел на оперов.
Те уже, не взбрыкивая, согласно кивнули.
– Все, идите к Зуевой, сейчас к вам Вирясова приведут, – выставил я оперов, – И помните, все должно быть натурально!
Прихватив сверток с антуражем, они вышли из кабинета. Проводив их и убедившись, что Зуева их приютила, я пошел на первый этаж за младшим Гущиным.
Митяй сидел набычившись и на контакт не шел. А я заполнял шапку протокола допроса подозреваемого.
– Что, Дмитрий Николаевич, не дошли до тебя мои вчерашние слова? Ни до мозгов, ни до печенок? Решил себе криминальную карьеру строить и на солидный срок замахнулся? – пытался я его раскачать.
Провонявший камерой парень смотрел исподлобья и тоже пытался что-то разглядеть в моих глазах.
– Какой еще срок?! Никакого срока не будет, послезавтра закончатся сутки и домой пойду! – зло выплюнул Гущин, но большой уверенности в его интонациях не было.
Я посмотрел на него, как на безнадежно больного.
– Хозяин барин, хочешь быть для суда главным злодеем, что ж будь, больше я тебя из этой ямы тянуть не буду.
Я отхлебнул из стакана остывший чай и продолжил.
– Ты тут на амбразуру ложишься, а твой подельник уже пять листов исписал про ваши подвиги. И про тебя, и про Сергея Васильевича, и про гараж.
