Для производства как технологического процесса развитость интеллектуальных и социальных свойств личности работника важна постольку, поскольку она соразмерна применяемым технико-технологическим и организационным средствам. В то же время изменение условий, содержания и форм организации труда в направлении, расширяющем условия для развития личности работников, может оказаться необходимым для повышения производительности труда, для привлечения работников к производству. Однако в условиях капиталистических (и вообще антагонистических) общественных отношений область непротиворечивости требований работников к характеру технического и организационного прогресса интересам господствующего класса весьма узка из-за стратегической разнонаправленности их интересов. Удовлетворение потребности наёмных работников в развивающей их деятельности противоречит коренным интересам господствующего класса. Противоречит потому, что развитие личности работников приводит к росту их социального самосознания, социальной активности, ускоряет процесс конституирования массы рабочих «из класса по отношению к капиталу» в «класс для себя», когда борьба рабочих против капиталистов становится борьбой класса против класса, т. е. борьбой политической[56]. Организация революционных элементов в класс, по мысли К. Маркса, есть та самая степень несоответствия производительных сил общественным отношениям, из-за которой они не могут больше существовать рядом, ибо «из всех орудий производства наиболее могучей производительной силой является сам революционный класс»[57]. Поэтому наиболее предпочтительным для капиталистического производства (в интересах сдерживания формирования революционного рабочего класса) оказывается замена рабочих машиной, системой машин, в конце концов, человекоподобным – по кругу выполняемых в производстве функций – роботом, что и происходит по мере удешевления. В то же время, поскольку производство всё еще нуждается в людях как в рабочей силе и покупателях товаров, необходим «делёж» общественных благ между господствующим классом и всем другим населением. Развитие потребительства, стандартизирующего личность, как раз и есть тот самый социальный механизм, которым при этом обеспечивается минимизация социальной активности народных масс, переключение их интересов на иные ценности, нежели пролетарская солидарность, организованная классовая борьба. Трудящимся навязывается, во-первых, именно тот набор материальных благ и услуг, который в данный момент способно произвести производство. Общество культивирует, во-вторых, такого рода досуговую деятельность, которая не опасна ростом социального самосознания, – стандартные развлечения из арсенала массовой культуры; различные массовые «хобби» для людей с нерастраченными творческими потенциями; разнообразные способы имитации участия масс в управлении общественными делами. Интеллектуально-созерцательная деятельность, «чистое», так называемое свободное творчество (свободное от необходимости общественной пользы), далекая от политики общественная деятельность становятся суррогатом деятельности, которая подлинно, гармонично развивает интеллектуальные и социальные стороны личности.
Становление потребности в деятельности, гармонично развивающей человека (а не потребности в собственно творчестве), составляет, на наш взгляд, магистральную линию прогрессивного возвышения потребностей трудящихся. При этом сущность гармоничного (всестороннего) развития личности следует усматривать не во всезнайстве, не в мастерстве на все руки, а в сбалансированности интеллектуально-творческих, социально-нравственных и физических потенций. Мы считаем, следовательно, что в подлинно развивающей человека деятельности должны быть неразрывно слиты созидательная целенаправленность, общественная полезность и свободный поиск лучших способов достижения целей. Другими словами, гармонично (всесторонне) развивает человека такая деятельность, в которой не только есть простор для личной инициативы и самостоятельности, но которая включена в систему общественно значимых видов деятельности, и поэтому творческая инициатива и самостоятельность индивида направляются и ограничиваются его моральной ответственностью за результаты деятельности.
В потребительскую систему личных потребностей потребность в общественно полезном труде как в способе развития личности не входит. Вместо этого в ней присутствуют потребности развлекательно-созерцательного или развлекательно-творческого характера. В ней доминирует, заслоняет все другие интересы потребность в престижном (модном) для данного времени и данной социальной группы наборе материальных и духовных благ. Общественно значимый труд связан с этой системой потребностей лишь как средство получить социально стандартизованный набор благ, причём для многих – это любой труд, даже разрушающий физические потенции индивида. Человек потребительской «породы» при прочих равных условиях предпочитает нетрудовые источники доходов, иждивенчество, нетрудовой образ жизни, перестаёт быть человеком трудящимся, превращается в люмпен-пролетария или в люмпен-интеллигента.
Стандартизация личности – это та сторона единства интересов в потребительском обществе, которая венчает процесс отчуждения трудящихся от средств и условий прогресса. Подчинённость всех общественных потребностей интересам руководящего класса вовсе не означает, что потребности, потребление и образ жизни всех социально-классовых групп качественно однотипны. Напротив, такое единство потребностей выливается в поляризацию общества по типам культур, в рамках которых осуществляется развитие индивидов; приводит к параллельной, мало пересекающейся жизнедеятельности одних социальных групп в рамках элитарной, а других – в рамках массовой культуры. Современные формы лишения человека индивидуальности закономерно выросли как продолжение прежней тенденции к превращению рабочего в придаток машины. Не отбрасывая этот способ, используя его там, где он «проходит», капиталистический прогресс всё больше превращает трудящегося в придаток всей машинной цивилизации, навязывает ему машинообразные (стандартизированные, унифицированные) темп и образ жизни не только в рабочее, но и в свободное время.
Потребительская система ценностей, стандартизация личности, массовая культура, казарменный (одинаковый) образ жизни, социальная дезактивация людей, как не раз отмечалось в марксистской литературе и неоднократно подтвердили практика империализма и авантюристические попытки ускоренного построения общества социального равенства, – лучшая почва для распространения реакционной идеологии, социальной демагогии, для кризиса морали, для роста организованной преступности. В конечном счете, они являются социальной базой дегуманизации общества, произвольного манипулирования личностью, социальной почвой для утверждения фашизма. Они приводят также к появлению не менее реакционных лево-экстремистских, бесперспективных для трудящихся форм протеста против такого общества – люмпен-террористического или анархического, мелкобуржуазного толка.
Продолжение линии развития по пути капиталистического прогресса, как об этом свидетельствуют логический анализ и новые явления практики (в частности, анализ причин и проблем применения в производстве роботехники[58]), неизбежно поставит и ставит уже сегодня перед обществом вопрос: а что же дальше делать с человеком, если он всё менее нужен производству, если технические средства требуют все меньше живого труда для производства богатства в капиталистической форме, для сохранения господствующего положения руководящей элиты? Решение этого вопроса при сохранении антагонистической социальной формы производства видится однозначным – занять человека развлечениями, в том числе дать ему возможность развлекать себя никому не нужным, свободным от нравственной нагрузки творчеством, и дать ему при этом приличные средства существования и псевдоразвития, дабы он не взбунтовался. Ясно, что такой путь чреват социальной деградацией индивидов и деградацией человеческого общества как такового, ибо родовой признак человека – совместная созидательная, производящая условия своей жизни и условия своего развития (т. е. общественно полезная) деятельность. Он чреват также такими эксцессами, как насилие, массовое уничтожение людей, резервации, когда число людей или их потребности начнут выходить за те пределы, которыми интересы руководящей элиты, её техника и её методы управления обществом ограничили потребление и социальную активность оттеснённых от производства и управления масс.
В арсенале человечества есть, однако, и кардинально иное решение – сознательно направить общественно-экономический прогресс в другое русло, подчинив интересам всех людей как трудящихся (а не только как потребителей) развитие и производственных отношений, и науки, и культуры, и материальных производительных сил. Идеологическая позиция, отражающая исторический оптимизм рабочего класса и точку зрения всех трудящихся на ход общественного развития, предшествующий такому повороту, в концентрированной форме выражена в следующем выводе К. Маркса: «В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации. Буржуазные производственные отношения являются последней антагонистической формой общественного процесса производства… в смысле антагонизма, вырастающего из общественных условий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества»[59]. Создание объективных предпосылок дальнейшего развития в интересах трудящихся – вот в чём состоит прогрессивность «предыстории». Причём, капиталистическое обобществление производства закономерно приводит к созреванию важнейшей предпосылки такого поворота – к организации наёмных рабочих как класса. Политическая борьба пролетариата, основанная на научной революционной идеологии, отвечает интересам самых широких слоев населения. И их участие в этой борьбе (когда в ней ведущую роль играет объединённый научной идеологией рабочий класс) придаёт ей характер народного демократического движения. «Предыстория» приобретает характер подлинной прогрессивной истории, если пролетариат как класс «отнимает руководство производством и распределением» у капиталистического класса, изменяет направленность общественно-экономического процесса, сужает до интересов трудящихся социальную вариантность развития и открывает простор для поиска материально-технических средств, адекватных этому социальному варианту.
