случае Лайла сама подставилась под удар. Никакого свистка или окрика с судейской трибуны нет, продолжаем работать. Майко подныривает под руки Лайлы и хватает мяч, с разворота втыкает мяч прямо в руки Лайлы и как только мяч касается ее груди — коротко бьет рукоятью катаны в висок. Лайла падает на землю, а Азраэль бросает свой смертельный взгляд и … и Майко выпрямляется. В одной руке она держит катану, в другой — прижимает к телу мяч. Она насмешливо смотрит на Ангела Смерти, который не видит, как напрягаются мои кровавые нити, подавая жизнь прямо в вены Майко, сопротивляясь его смертельному взгляду.
— Этого не может быть! — выдавливает из себя Азраэль: — кто ты такая? Что ты такое?!
— Я всего лишь скромная послушница своей госпожи. — говорит Майко. Она идет к нему, не бежит, не торопится. Просто идет и лезвие ее катаны оставляет след на пластиковой траве, волочась за ней. Травинки распадаются на части и падают, разрезанные мономолекулярным лезвием. Я опускаю свои нити ниже, в траву, туда, где они не будут видны.
— А ты называешь себя Ангелом Смерти… но что ты знаешь о смерти? — продолжает говорить Майко, останавливаясь прямо перед ним: — хочешь, я вас познакомлю?
— Мы сдаемся! — кричат с трибун и со стороны скамейки запасных на поле летит белое полотенце: — Азраэль! Пожалуйста!
— Я… я сдаюсь. — склоняет голову Ангел Смерти: — моя способность бессильна перед тобой, кто бы ты ни была. И я остался один. Но… я запомню твое приглашение.
— Всегда пожалуйста. — кивает Майко: — приглашение остается в силе.
— Третий тайм выигран командой «Демоны Сумераги». По результатам трех таймов победителем матча объявляется команда «Демоны Сумераги». — гремит голос над стадионом. Я стою и смотрю, как Майко и Азраэль обмениваются рукопожатиями, как исчезает катана в ее руке, как поднимаются Рафаил, который продолжает держаться за горло, как недоуменно крутит головой Лайла, пытаясь сообразить, что происходит.
На поле выходит весь состав «Ангелов Аоки» и они подходят к нам, впереди идет капитан, Габриэль.
— Это была заслуженная победа. — говорит он и пожимает мне руку: — вы чертовски крепкие ребята… и девчата. Не хотел бы я встретиться с вами в настоящем бою.
— Кто бы говорил. — отвечаю на рукопожатие я: — вы и сами довольно жесткие. Тоже рад, что все это осталось на игровом поле. — он улыбается и манит к себе Лайлу.
— За эту мелкую — особое спасибо, Псевдоним-сан. — говорит он: — обычно на Играх такого не происходит, было неожиданно. Но ты среагировала быстро и действия твои были благородны. Я словно бы вернулся во временя Миямото Мусаси, во времена, когда слово «честь» было не пустым звуком. Мы знали, что не являемся вам соперниками по силе, Псевдоним-сан, все тут знают ваше настоящее имя и на что вы способны. Но и сдаться без боя — означало бы проявить к вам неуважение.
— Спасибо за мое излечение, Псевдоним-сама! — кланяется Лайла: — вы мой кумир! А можно автограф?
— Прекрати приставать к ней со своими глупостями! — журит ее Габриэль: — она слишком занята для таких глупостей!
— Ну, если ты и в самом деле хочешь мой автограф, то я не против его дать. — говорю я. В жизни не давал автографов, но уж если попросили… что тут может быть сложного?
— Вот маркер, Псевдоним-сама! — в руке у Лайлы появляется черный маркер. Вот откуда у нее маркер? Она, что заранее хотела автограф попросить? Ну, тогда у нее наверное и блокнот должен быть.
— И где мне расписаться? — я открываю крышку маркера и готовлюсь дать первый в моей жизни автограф.
— А вот прямо тут и пишите! — говорит мне Лайла. Я поднимаю брови. Поправка, думаю я, я готовлюсь дать свой первый автограф на груди. Ну, дай бог, не последний.
— И что ты там написал? — спрашивает у меня через некоторое время Майко: — что-то непристойное? Я же видела, как она покраснела!
— Нет. Я думал, что написать просто «Преданной поклоннице» было бы глупо. Она же не просто девочка с улицы. Я хотел написать что-то, чтобы показало, что она — боец и что нам было с ней нелегко. Так сказать, поднять ее самооценку и все такое.
— И что же ты написал такого?
— Ну… может я неправильно подобрал слова… — начинаю подозревать неладное я. В конце концов это мой первый автограф, и я не был готов к такому!
— Не, не, не, ты не увиливай, что ты написал?
— Эээ… «той, которая заставила меня попотеть»? — говорю я.
— А. — говорит Майко. Замолкает. Смотрит на меня.
— Что?! — говорю я: — что я опять не так сделал?
— Ну то есть ты не видишь двусмысленности этой фразы? — говорит Майко: — думаю этот автограф она никому не покажет.
— Я расписался на футболке!
— Я бы такое никому не показывала.
Глава 12
Глава 12
POV Читосе, человек который умеет учится.
Нога движется вперед — едва, едва, по миллиметру. Читосе глядит в глаза сопернику, но видит, как его босая ступня потихоньку скользит по татами. Это предвестник атаки, поэтому она сосредоточена на том, чтобы видеть всего соперника, чувствовать как он будет двигаться.
— Хэк! — выкрикивает ее соперник и резко выбрасывает ногу, целясь в живот, Читосе легко уходит от удара, слегка подправив его направление, но это обманка и вслед за ударом ногой, ее соперник наносит классический «тсуки» в голову, мощный и прямой удар. Если бы ее голова оставалась в этом месте, меньшее на что она могла бы рассчитывать — это сотрясение мозга. Перелом челюсти. Переносицы. Она видела, как эти парни крошили такими ударами кирпичи и ломали доски и не испытывает иллюзий насчет собственной уязвимости. В этом смысле, она — просто человек. Если кто-то попадет ей в голову таким вот ударом — это значит нокаут. Минимум — нокаут. Если попасть хорошо… скажем выдвинуть фалангу среднего или указательного пальца вперед в так называемый «накаюби ипон-кен», или как его зовут на Окинаве — «голову дьявола», и нанести удар в висок — то таким ударом легко проломить череп. Если пропустить удар ребром ладони или растопыренными пальцами в горло — как любит бить сестричка Нанасэ, или в переносицу — это тоже может означать смерть. Люди — хрупкие существа. Читосе знает вот уже сотни способов убийства человека голыми руками или подручными предметами и не собирается останавливаться в обучении.
Она убирает голову в сторону и в разрез, в противоход, под этим
