пробудила ее, но ей это было неважно. Она знала одно — все это пришло в ее жизнь только благодаря одному человеку. И если бы преклонение коленей перед ним каждый божий день было бы ему хоть на йоту приятно — она бы стояла на коленях каждый день. Но она знала также и то, что это будет скорее неприятно. И поэтому она должна стать ему полезной другим способом, ведь на коленях стоять каждый может. Толку от этого никакого. Но вот то, что ее способность оказывается — не попадать в цель, а обучатся всему, чему только она действительно захочет — это было… немного обидно. Получается, она сама не знала в чем ее способность. Да, в школе ей всегда все легко давалось, может поэтому она и пошла в школу актерского мастерства, хотя у нее был аттестат с отличием. Кто бы знал… она помотала головой, возвращаясь в реальность.
— Четвёртый поединок. — говорит Исороку-сенсей: — Кеншин! Твоя очередь.
— Хай, сенсей! — с места вскакивает плотно сбитый крепыш в белом доги с черным поясом. Пояс — как и положено настоящему мастеру — обтрепанный по краям, выгоревший, почти серого цвета. Черный пояс, завязанный на талии у Читосе — новенький, едва ли не хрустящий, что также вызывает насмешки у учеников Исороку-сенсея. Вызывало. До того, как Читосе сильно не напрягаясь победила уже двоих старших учеников. И если в первом поединке ученик явно сдерживался, чтобы не повредить «этой сумасшедшей, решившей покончить с собой, бросив вызов нашему додзе», то во втором этого уже не было, а в третьем удары были предельно серьезными. Читосе не устала, она выигрывала поединки едва двигаясь, не прилагая излишних усилий. Так сражалась Линда — если это можно было назвать сражением. Она просто делала легкий шаг — и соперник проваливался, поправляла его руку и, казалось, даже не атаковала сама. Крайне эффективно. Вот только Линда знала куда ударят до того, как противник замахнется. Читосе взглянула на своего соперника. Она пока еще не знает, как пройдет поединок, но она уже может прочитать его движения, когда он начнет атаку — за долю секунды до этой атаки.
— Кеншин! — звучит голос Исороку-сенсея: — будь серьезен! Атакуй с намерением убить!
— Но…
— Она сама подписала бумагу. — говорит Исороку: — и бросила вызов нашему додзе! Это будет засчитано как самоубийство!
— Хай, сенсей! — кланяется крепыш и поворачивается к Читосе.
— Извините, Незнакомка-сан. — говорит он серьезно: — я должен вас убить. Прошу прощения.
— Извините и вы меня, Кеншин-сан. — кланяется в ответ Читосе: — я буду сопротивляться вашему намерению.
— Хаджимэ! — бьет по ушам выкрик и Кеншин в ту же секунду выбрасывает вперед ногу, резкий удар ребром стопы, йоко-гери, хлопает доги, превращая звук удара в что-то вроде выстрела. Вшшп! — следующая атака, сметающий удар ногой. Хороший удар, таким ломают бейсбольные биты на соревнованиях по тэмишэвари. Но Читосе уже нет на том месте, где проносится нога мастера. Она уже находится совсем близко, она находится в самой опасной зоне, вплотную к нему, именно тут раскрываются все возможности атакующих техник, здесь можно применить что угодно — локоть, колено, голову. Но Читосе проходит дальше, скользит вдоль атакующей руки и заходит за спину, хватает его за воротник и резко тянет назад и вниз. Кеншин заваливается назад и она направляет его падение, отойдя чуть в сторону.
Этому ее научил Син, он часто говорил, что невозможно нанести удар, когда ты теряешь равновесие. Вернее — невозможно нанести сильный удар, потому что тогда ты не вкладываешь в удар все тело, не используешь потенциал всех мышц. Если тебя вывели из равновесия — ты можешь только нелепо махнуть рукой пытаясь восстановить это самое равновесие. Кеншин вскакивает на ноги, его лицо краснеет от ярости.
— Киай! — выкрикивает он и бросается на Читосе. Читосе отводит удар, легко отклоняясь в сторону, блокирует следующий, сбивает ударом по предплечью еще один. Пользуясь позицией — пробивает лоу-кик в бедро противника — а этому она научилась у Иошико. Как говорит Иошико — кто овладеет этим ударом — будет править собственным гаремом. И миром, хотя кому нужен этот мир.
— Хэк! Хэк! Хэк! — быстрые атаки Кеншина замедлились после удара Читосе в бедро. Все-таки она еще не овладела этим ударом, мелькает в голове у Читосе, хороший лоу ломает кости, сбивает с ног, не дает шанса продолжить атаку. Что ж… еще раз!
— Оссс! — шипит Кеншин, начиная прихрамывать и опуская руки, чтобы защитить бедро от следующего удара. Поединок — это как шахматы, думает Читосе, пробей два раза лоу и в следующий раз, едва ты вынесешь ногу вперед — противник обязательно опустит взгляд на долю секунды. И будет беречь ногу. Она выносит колено вперед, Кеншин опускает взгляд и разворачивает бедро так, чтобы не пострадать от лоу-кика, но она просто ставит ногу на землю и пробивает основанием ладони ему в голову. Как говорит Ито-сенсей — мягким по твердому, твердым по мягкому.
Кеншин отшатывается назад, он еще может восстановится, если дать ему секунду… но этой секунды Читосе ему не дает. Четыре коротких, быстрых и жестких удара — серия, которой ее научили в школе кунг-фу, такая пулеметная очередь. Кеншин падает. Читосе — обозначает добивающий удар. Не просто подходит и делает жест в пространство, а именно наносит удар, остановив его в миллиметре от виска Кеншина, сжав кулак, выставив среднюю фалангу. Отходит в сторону. Кеншин встает на ноги, он хмур. И наверняка у него сейчас очень сильно болит голова. И нога.
— Простите, сенсей. — выдавливает он из себя.
— Ступай. — говорит Исороку и поворачивает свою голову, изучая Читосе.
— Значит старый Ито нашел себе ученицу. — Исороку прищуривает глаз: — ему не было тебя жалко? Он не пришел сам, а отправил женщину — женщину!
— Ито-сенсей говорит, что искусство каратэ — для всех. — склоняет голову Читосе: — он верит в том, что каратэ — объединяет.
— Идеалист! — фыркает Исороку: — он все такой же слепой в своей вере в добро и справедливость! В мире нет справедливости! Есть только хорошо поставленный удар! — Исороку встает со своего места и скидывает с плеч накинутое кимоно, оставаясь голым по пояс. Его тело напоминает собой узловатое дерево, перевитое сухими жгутами мышц. Тело воина.
— Как тебя зовут, дитя? — спрашивает Исороку, выпрямляясь: — мне бы не хотелось отправлять к старику твое тело, не отдав тебе почести, пусть даже ты решила покончить с собой таким способом.
— Меня зовут Читосе, Исороку-сама. — склоняется в уважительном поклоне Читосе: — этого имени достаточно.
