— Ты уверена? — Руфа не могла представить себе более ужасной судьбы, чем ежедневно видеть Тигра Дурварда.
— Ты меня знаешь. Я всегда предпочитаю простаков. Они, как правило, добрые.
Рошан наполнил бокалы белым вином.
— Он чем-то похож на большую собаку, облизывающую тебе ботинки.
Анита Луповник появилась у их стола, одетая в голубое платье с кружевами. Она приветливо, без всякой снисходительности поздоровалась с Нэнси и Руфой. Нэнси сразу решила для себя не искать общения с высшим обществом, когда этого можно избежать: несколько ниже, видимо, есть более славные люди.
Обед прошел в приятном общении, хотя девушки не забывали, что они здесь по делу. Громкий смех Тигра громыхал каждую минуту. Когда подали малиновый мусс, «жених» Нэнси был уже изрядно пьян.
Принесли кофе, чуть теплый и терпкий, и оркестр снова заиграл.
Рошан дал знак Питу, скучавшему на другом конце стола с сигаретой в зубах:
— Нам хотелось бы получить фотографии девушек, танцующих… с Тигром, если он еще может подняться.
Гости потянулись на танцевальную площадку. Сидевший за соседним столиком Тигр поднялся и, слегка покачиваясь, огляделся вокруг.
Нэнси опрокинула блюдечко с завернутой в фольгу мятой себе в сумку, чтобы отослать Линнет. Она встала.
— Полагаю, мне представилась возможность познакомиться с ним, прежде чем его единственная извилина перестанет функционировать.
Пит ухмыльнулся, снимая чехол с фотоаппарата.
— Если он начнет лапать тебя, я тресну ему между глаз. — Женщины из высшего общества раздражали и обескураживали его, но Нэнси ему определенно нравилась.
— Благодарю, — сказала она. — Приятно сознавать, что есть кто-то, чтобы защитить мою честь.
Руфа со страхом наблюдала, как Нэнси быстро преодолела несколько метров, отделявших ее от Тигра. Ей оставалось лишь прикоснуться к нему и прошептать:
— Извините…
Тигр попытался вовлечь ее в фокус своего зрения. Нэнси не спешила, ожидая, когда сформируется его мысль.
Он выставил вперед руки:
— Привет! Давай потанцуем!
Нэнси представилась. Не слушая ее, Тигр взял Нэнси за локоть и повел на танцевальную площадку. Рошан и Пит вскочили со своих мест, чтобы заполучить лучшие кадры шоу. Оркестр играл «Красное, красное вино». Тигр — как будто кто-то внутри него включил сигнал «танцевать» — начал нелепо подпрыгивать. Нэнси поймала взгляд Руфы. Она смеялась, уклоняясь от загребущих ручищ своего партнера. Руфа была довольна тем, что сестра находила это забавным. Одно дело строить иллюзии, сидя дома, а в реальности все совершенно по-другому.
Слегка волнуясь за Нэнси, но удовлетворенная тем, что вечер проходит по плану, Руфа встала и пошла вверх по лестнице в направлении женского туалета. Теперь у нее было не так много дел, разве только попозировать фотографу. Продолжительность их пребывания здесь зависела от Тигра и от того, насколько ему понравится Нэнси. Об этом было трудно судить — Руфа надеялась лишь на то, что в нем сработает романтическая жилка.
Женский туалет был большим и ярко освещенным. С одной стороны тянулся длинный ряд розовых кабинок, а с другой — сверкающие умывальники и зеркала. Перед последними стояло с полдюжины женщин, поправлявших изысканный макияж и причудливые прически. В воздухе стоял сильный запах смеси духов и дезодоранта. Звуки бала доносились сюда в виде приглушенного гула.
Руфа вышла из кабины и посмотрелась в одно из зеркал. Ее прическа по-прежнему безукоризненна, но помаду на губах следовало подправить. Рошан настоял на более ярких тонах, чем те, которыми она обычно пользовалась. Слегка нахмурившись, она подалась вперед, чтобы приложить к губам очень дорогую помаду — прихоть Рошана.
Дверь туалетной комнаты с шумом распахнулась, и долговязая леди средних лет с ухоженными седыми волосами заняла место у умывальника рядом с Руфой. В зеркале их взгляды встретились. Руфа похолодела.
Жена доктора Файбса леди Бьют смотрела на нее несколько секунд. Ее шок вылился в праведный гнев.
— Вы!.. — прошипела она.
— Здравствуйте… — Руфа не знала, что еще говорить.
— Надо же, Руфа Хейсти! Должна сказать, мне странно видеть вас здесь. — Леди Бьют открыла помаду зловещего розового оттенка. — Насколько я помню, ваш отец был слишком беден, чтобы выплатить нам долг.
Руфа замерла от ярости. Как смеет она касаться этой темы? Настоящий Мужчина всегда утверждал, что Бьюты по своей сути люди вульгарные.
— Да, мы бедны, леди Бьют. Спасибо за напоминание.
— Ваш отец задолжал нам стоимость хорошей выделки седла, не говоря уже о паре брюк для верховой езды, после того постыдного случая в День боксера. Он отказался платить, проявив полнейшую бестактность.
— Мой отец умер, — сказала Руфа.
— Да, и это единственная причина, по которой мой муж не возбудил дело. Он слышал, ваш дом выставлен на продажу… Но у вас, похоже, достаточно денег, чтобы щеголять на балу в явно дорогом платье. Это позволяет взглянуть на дело под совершенно иным углом, не правда ли?
Голос Руфы дрожал от гнева. Только злость не позволяла ей расплакаться:
— Я не знала, что речь идет о деньгах. Попросите сэра Джеральда изложить это в письменном виде. Мы добавим его имя к списку наших кредиторов.
— А хватит ли у вас средств, чтобы оплатить кредиторам?
— Нет.
— Вы так же грубы, как и он, — отрезала леди Бьют. — Он был очень грубым человеком, и я не понимаю, почему все мы должны притворяться, что забыли об этом лишь потому, что он умер. Он с презрением относился к своим соседям. Это его притворное отношение к охоте…
— Это не было притворством.
— Чепуха! Это было рассчитано на то, чтобы вызвать раздражение у моего мужа.
Позади них отворилась дверь кабинки. Появилась Анита Луповник, роясь в своей яркой сумке и вытаскивая помаду. Руфа и леди Бьют погрузились в тревожное, напряженное молчание.
Живые черные глаза Аниты были полны любопытства.
— Я не расслышала, но теперь хочу знать: что же это был за постыдный случай?
Леди Бьют закусила удила и нарочито молчала.
Руфа ответила:
— Мой отец обмазал клеем седло ее мужа.
Несколько секунд Анита молчала, а затем разразилась восторженным хохотом. Она прислонилась к умывальнику и смеялась до тех пор, пока тушь с ресниц не стала стекать по лицу.
Побледнев от охватившего ее гнева, леди Бьют выскочила из туалета.
Руфа почувствовала, что ее спину и плечи свело от напряжения. Когда леди Бьют ушла, она расслабилась и гнев стал постепенно улетучиваться. Однако его оставалось еще достаточно много, чтобы придать ей ощущение легкости и властности. Если бы не Анита, она могла бы разрыдаться. Она была готова расцеловать эту женщину, но ограничилась улыбкой.
