– Саш, пусть кот поживет у тебя, пока соседи не уедут на отдых... Шпиц ему проходу не дает, – протянула мне кота, как эстафетную палочку, Анна Рудольфовна.
– Давайте, только с вас «Катсан», – я вернулась с котом под мышкой в комнату и, налив ему молока, снова вышла на лестницу.
– Ну, как он там? – заполошно спросила Остальская.
– Забился под диван.
– Пусть отдыхает. А ты хорошо выглядишь, – заметила Анна Рудольфовна, поднимая зонт.
И я вдруг вспомнила, что, когда Илья был еще жив, однажды мне приснился сон, в котором мне также принесли кота...
Мы шагали по солнечной стороне улицы и разговаривали – о превратностях любви в жизни людей, котов, собак – и, так и не придя к общему знаменателю, разошлись в центре улицы Пик.
«Сегодня я его поссорю с секретаршей!.. – напомнила я себе и сузила глаза. – Легко сказать!» – подумала я через час.
Рейтель все не ехал.
Только представьте: я упустила тот момент, когда обтекаемый вишневый минивэн «Мерседес-V-280» подъехал к офису.
– Что за ткань в цветочек?... – противным голосом спросил Рейтель, глядя на зеленый костюм в ромашках из моей прошлой жизни. В дверях стояла Белокурая Мечта с дыроколом в правой руке и ручкой в левой. «Офисное барокко», – про себя расхохоталась я.
– Можно я вас поцелую? – не вставая с места, буркнула я.
Рейтель споткнулся и, как в замедленном кино, повернул голову.
– Нет, вы что?... – вежливо отказался он, а глаза секретарши округлились, как медные деньги...
– А что? – Я быстро встала и прошлась между ними – Рейтелем и секретаршей.
– Вы просто сексуальная маньячка какая-то, – покосился на Белокурую Мечту Рейтель, но глаза его... сияли!.. Правда, немножко зло. Нет – очень зло и враждебно, если уж придерживаться истины.
– А вчера было можно?... И позавчера было можно! А сегодня – нет?... – Я пожала плечами и вернулась за свой стол. – Ну ладно, подожду, до ночи вы ко мне заглянете?...
– Что вы городите, да-а-ама?... – брезгливо протянул Рейтель, убивая меня взглядом наповал, а я чуть со смеху не описалась – более противного и мерзкого человека в тот момент я себе не представляла.
Даже Кукулиса в чем-то я могла понять, не во всем, но кое в чем могла, если честно.
Рейтель шумно фыркнул, отмахнулся и завернул в свой кабинет.
– Не сердись, милый. Ради нашей любви, – вот что я добавила еще вслед Рейтелю. Негромко, тактично и пожимая плечами.
«Остановись! – сказала я себе. – Не переиграй!»
Белокурая Мечта хмыкнула и зашла вслед за Рейтелем в его кабинет.
– Ты и эта старуха, Валду... – услышала я начало их диалога и занялась работой.
Все что я могла, я уже сделала.
– Это мой мужчина, – подошла ко мне Белокурая Мечта в конце рабочего дня.
Я пожала плечами и улыбнулась ей.
– Привяжи его к своей ноге, – сказала я миролюбиво, про себя подумав, что мне такой мужчина и даром не нужен!..
«Я – коварная и изощренная», – напомнила я себе. И, выходя из приемной, чтобы пойти в копировальную, споткнулась и чуть не упала.
Белокурая Мечта звонко расхохоталась мне вслед! Я обернулась, и она замолчала, но глаза ее выдали...
Я не знала наверняка, но сообразила, что теперь уже она, а не я – точно позвонит жене Рейтеля!..
Я мысленно представила себе этот их разговор – обманутой жены и проведенной секретарши...
Пересказ всего, что случилось... И мстительное:
«Ноги моей больше у него на плече не будет!» – выпалит Белокурая Мечта в запале.
«Что-о-о!!!» – завопит жена Рейтеля, и с мигреневой головы мокрое полотенце упадет прямо на пол, на персидскую кошку возле ее кровати.
Рейтель вернется домой, и женушка взбучит его – от души!.. Наденет кастрюлю на голову и постучит по ней поварешкой раз пятьдесят!
«Так им и надо! – повторяла я. – Они разрушили мою жизнь!»
И оказалось, я была совсем недалека от истины – так примерно все и случилось!
Две разъяренные кошки – его секретарша и его жена – поцапались не на шутку!.. Я шла домой, и мне было смешно. На меня с удивлением посмотрела уборщица из нашего офиса. Я кивнула ей и быстро прошла мимо.
Самое странное – назавтра меня не уволили, а вот Белокурая Мечта почему-то не вышла больше на работу. Я на это и не рассчитывала!
Именно тогда мой план мщения оформился окончательно.
«Ты такой же мужчина, как и все, и мне не составит труда покорить тебя! Не важно, что ты моложе, и не важно, что ты убийца, пусть не явный, а случайный – ты разрушил мою жизнь, значит, поделись своим счастьем!.. Или – потеряй свое!»
Рейтель
Улица Маринеску. Дома вечером был скандал.
– Секретаршу уволь! – потребовала Хелин. – Что это она себе позволяет, дура?...
На этом скандал закончился, и супруги поехали на модное пати суарев центр Тапы к своим друзьям.
Валду Рейтель сидел после легкого ужина у себя в кабинете и размышлял...
По идее, нужно было выгнать и эту потрепанную делопроизводительницу, но Рейтель еще не решил. Ему уже с год как хотелось избавиться от Белокурой Мечты... Хотя – с ней было весело!.. Но что-то – тянуло!.. И вот сегодня, как на тарелочке, – повод возник сам собой, а он даже мизинцем не пошевелил.
Рейтель всегда ценил в людях конструктивное и абсолютно не выносил деструктивное. Выходит, глупая выходка делопроизводительницы сыграла на подъем его акций?...
«Значит, уволим только Белокурую Мечту, – окончательно решил он. – Вот только кем ее заменить?... Вопрос вопросов...»
Фантасмагория
Утром, когда Сандрин вышла из подъезда – у детской площадки стоял... Кукулис.
«Выследил, гад, – подумала Сандрин. – И почему я его не убила?»
Услышав шаги, детектив обернулся – под глазом сиял засохший синяк.
«Ну вот, – подумала Сандрин, – мзда настигла Кукулиса...»
– Это следователь – Тайво Рунно, – пожаловался Кукулис. – Ты меня выдала или чертов Рейтель?... Сукин сын... Не ты? Ты не могла, ты – добрая.
«Что он там еще бормочет?» – Сандрин молча обошла Кукулиса, свернув к улице Пик. Кукулис догнал ее на повороте и поздоровался, словно только что не говорил с ней.
Несмотря на синяк под глазом – он был чисто выбрит и опрятно одет.
– Я весь изнервничался, – сказал он нормальным голосом. – Устроился на работу, вот, Саш...
– Куда? – вырвалось у Сандрин.
– На автостоянку, – буркнул Кукулис. – Так ты выйдешь за меня?...
Сандрин с разбегу остановилась, и Кукулис чуть не налетел на нее сзади.
– Что?... – спросил он. – Что?!
Сандрин что-то тихо сказала ему, и Кукулис, стремительно повернувшись, спешно и не оглядываясь, ушел... «Но, похоже, с ним все будет в порядке», – подумала Сандрин, глядя ему вслед.
«Я выбираю синий цвет! – вспоминала все утро синяк Кукулиса Сандрин. – Мне страшно нравится – синий!.. Синий – самый лучший из всех цветов палитры!»
Вчера, когда она снова шла мимо кладбища и взглянула на столетнюю липу, под которой лежал Илья, то вытерла слезы...
«Локомотив смерти пронесся по мне, но я уцелела... Мои сорок один год ознаменовались вдовством и сединой», – жестко напомнила она себе.
– Ну, ты смотрела, что там, Саш?... – спросил сзади знакомый голос.
Сандрин вздрогнула и обернулась. Сзади стоял и улыбался ей Сенобабин.
– Ну, что я тебе передал-то, – пожал плечами тот.
– А что ты мне передал?... – удивилась она.
– Флэш, – пожал плечами Лев Сенобабин, выглядел он похудевшим и загорелым.
– Нет, – вспомнила Сандрин и посмотрела в сумочку. – Она куда-то делась, флэшка эта...
– Ну что же ты, а? – подмигнул Сенобабин и подошел ближе. – Я жизнью рисковал, а ты потеряла... Слушай, Саш, комары заели, к тебе нельзя? – Сенобабин надвинулся. – Я приставать не буду...
– Я пойду, – отпрянула Сандрин. – Лев, я не могу...
– Ну вот, Сашка, а какой инстинкт главный – голода или размножения, не знаешь? – в спину ей пробасил Сенобабин. – Если сыт, то размножения, а Саш?...
– Расскажи это своей бабушке, – обернулась и показала ему зубы Сандрин. – Хорошо, Лева?...
– А дедушке можно? – расплылся в улыбке Сенобабин.
– Нет, нельзя, – отрицательно покачала головой она. – Дедушке не рассказывай.
Вечер спускался на Тапу, как акробат на веревке из-под купола шапито.
Грязный лохматый пес бегал по городу; «что-то нашел» – говорили все... В зубах у пса и правда что-то было...
Следователь
Следователь Тайво Рунно все более убеждался в том, что какой-то маньяк давит мужчин детородного возраста на территории города и ближайших к нему окрестностей. Он уже несколько часов анализировал собранные документы по наездам.
«Наши чувства сильнее нас самих, – думал он, выкроив пять минут, чтобы передохнуть и выпить кофе. – Мы – сами по себе, а они продолжают разрушать нас или возносят на небывалые высоты...
Бесчувственные люди, не знающие любви, – видимо, меньше страдают?... Но мало радости быть бесчувственным. – Следователь снова надел очки, когда в дверь постучали. – Кто не плакал во все горло – тот и не засмеется от безумного счастья».
