Алла аккуратно расправила скатерть.
— Дети… Пока они маленькие, постоянно трясешься — заболеют, двоек нахватают, высшего образования не получат. А потом крошки вырастают и становится ясно: время, когда ты держал ребенка за руку, было самым спокойным. Малыш вырос, мама ему теперь не указ, и он начинает совершать глупости. Когда моему старшему сыну исполнилось двадцать, я с запозданием поняла: женское счастье — это когда все члены семьи дома и мирно спят в кроватях. После того как Лера убежала, я сказала Грише: «Ступай к Наде, расскажи ей и Алексею про мысль, которая укоренилась в голове Валерии. Девочка вне себя, не дай бог, правда отправится к ростовщику. И что дальше? Дурочка улетит в Таиланд, ее там изуродуют, вернется в Москву инвалидом, вся жизнь будет поломана. Родители обязаны знать, что затевает их неразумный ребенок. Представь, что наш Леня решил бы в женщину превратиться, а мы бы об этом уже потом узнали». Гриша крякнул и поспешил к Пименовым.
Рассказчица, произнеся последнюю фразу, поежилась.
— Ох, лучше б я его к ним не посылала. Что началось — жуть! Надежда, услышав рассказ соседа, заорала: «Вранье! Вы давно хотите нашу квартиру заполучить — у вас сын женился, детей наплодил, тесно стало. Мы люди порядочные, в семье подонков нет, не клевещите на Леру!» Алексей принялся стучать кулаком по столу: «Разврат не допущу, лучше ее убью. Не могла у меня шлюха родиться!» Вот какие люди Пименовы оказались. Гриша им объясняет: «Поговорите с дочкой по душам, сводите ее к психологу». А те в ответ: «Сплошная ложь, наш ребенок на дороге собой не торгует». Ну при чем тут проституция, а?
Алла махнула рукой. Я слушал молча.
— Григорий Константинович так и не смог дуракам ничего объяснить, пришел домой крайне расстроенный. А часа через два от Пименовых вопли полетели. Стены в нашем доме крепкие, звукоизоляция хорошая, но родители так на Леру орали, что мы с Гришей все услышали. Повторить их слова я не могу, сплошные ругательства. Отец с матерью обзывали девочку ужасными словами, потом на лестнице раздался грохот. Я в глазок посмотрела, увидела Валерию в домашнем наряде, без пальто, шапки, в тапках, лежащую у двери. Рядом валялась какая-то железная палка. Я дверь распахнула и ахнула: «Лера, у тебя все лицо в крови! Что случилось? Нужна помощь?» А она поднялась и говорит: «Уже здорово посодействовали, нажаловались предкам. Прощайте, пусть с вашими детьми так же кто-нибудь поступит, как вы со мной». И помчалась по лестнице вниз. Больше я ее никогда не видела.
Хозяйка квартиры встала, достала из холодильника небольшой пузырек, отвернула пробку и начала капать лекарство в рюмку, по кухне поплыл запах валерьяны.
— На следующий день часов в десять вечера у Пименовых опять дебош случился. Я разбирала шкаф в коридоре, услышала и посмотрела в глазок. Вижу, стоит перед их дверью хорошо одетая дама. А Надежда Васильевна, красная и потная, вопит на нее благим матом. Потом как толкнет незнакомку… Та пошатнулась, упала, затылком о ступеньку стукнулась и не шевелится. Думаете, Пименова испугалась? Поторопилась врача вызвать? Как бы не так! На пол плюнула и дверь захлопнула. Это я от испуга чуть не скончалась, ринулась к бедняжке: «Вы живы?» Она тихо отвечает: «Вроде да». Я ей помогла встать на ноги, смотрю — пальто грязное, на воротнике капли крови. Завела пострадавшую к себе, говорю: «Сейчас «Скорую» вызову и милицию, пусть Надежду накажут». Женщина испугалась: «Ни в коем случае! На голове просто ссадина, одежду легко почистить. И я сама виновата, Лера предупреждала, что родители у нее монстры. Да я девочке не поверила — разве мать с отцом враги своему ребенку? Валерия вчера к нам полуголая по холоду прибежала, в одном платье и тапочках, лицо разбито, сказала, что родители ее из дома выгнали. Я в ужас пришла, не ожидала такого от Пименовых. Мать-то Леры учительница! И сегодня пошла поговорить с ней».
Алла вздохнула. Очевидно, та давняя история оставила глубокий след в ее памяти.
— И что дальше было? — не удержался я от вопроса, так как рассказчица надолго умолкла.
— Я стала незнакомке объяснять, что мой муж из самых благих побуждений попытался поговорить с соседями, мол, у их дочери есть некая психологическая проблема, которую необходимо решить, но они предпочли вытурить Леру вон. «Да, я поняла, что с ними бесполезно говорить, — кивнула гостья. — Попросила Надежду Васильевну отдать документы Леры — паспорт, студенческий билет, зачетку, о вещах даже не заикнулась. И видите, чем это обернулось? Извините, я доставила вам хлопот, сейчас уйду. В милицию обращаться не хочу, никому шум не нужен — начнется расследование, расспросы, пойдут сплетни». Конечно, я расстроилась. Бедная Валерия, думаю, как она теперь жить будет? Квартиры нет, диплом пока не получила, средствами не располагает… И знаете, что я услышала в ответ?
Каверина устремила на меня взгляд, а я просто ждал продолжения рассказа.
— Я очень удивилась ее словам, — снова заговорила Алла. — «Мы не бросим Лерочку, — пообещала дама. — Они с Сонечкой, нашей дочерью, не первый год дружат, учились в одном классе. А познакомились после того, как мы перевели Соню в этот район в новую школу, когда стало понятно, что девочке предстоит карьера профессиональной скрипачки. У дочки много времени уходило на работу с педагогом-репетитором, обычные уроки она не успевала сделать, а в старой школе учителя не шли нам навстречу, ставили двойки по математике, физике. Зачем музыканту точные науки, не понимаю… В общем, муж нашел учебное заведение с другими порядками, там на посещаемость смотрели сквозь пальцы, понимали, что Соня не станет поступать на мехмат, и не придирались. Дочка оказалась в новом классе, ее посадили рядом с Лерой, и вот с тех пор девочки неразлучны. Валерия после занятий в институте бежит к Соне, выходные проводит с нами, у себя дома она только ночует. Лерочка приучила Сонюшку к спорту, а та открыла перед подругой мир музыки, они очень хорошо дополняют друг друга».
Алла сложила руки на коленях.
— Когда гостья ушла, я подумала: эта женщина точно знает, что Лере взбрело в голову поменять пол. Наверное, Софья и Валерия… ну… Вы понимаете?
Я кивнул. Каверина выпрямилась.
— Вот вам две матери, Надежда и другая, не помню, как ее звали, только имя девочки в памяти задержалось. Пименова дочь вон выгнала, а вторая подругу своей дочери приветила, ради ребенка на все пошла. Спустя неделю Надя начала про нас с Гришей гадости во дворе говорить, а когда ее спрашивали, куда Лера подевалась, орала: «Нет у меня дочери! Не место шлюхе в приличной семье!» Дальше — хуже. Алексей умер, Надежда совсем умом тронулась, врала, что у Валерии сифилис, она пол-Москвы заразила… Все, не хочу повторять всякую чепуху. Вот такая история. Но в нашем доме никто правды не знает, ни я, ни супруг рта не раскрывали. Многие поверили Пименовой, считают Леру больной. Вам я истину открыла, потому что подумала: вдруг Валерия решилась-таки на чудовищную глупость и слетала в Таиланд, для чего назанимала денег, а отдать вовремя не смогла, за что ее и убили. Наверное, вам надо поговорить с кем-то, кто в курсе личной жизни Валерии, найти ее близких, например Софью.
Я поблагодарил Каверину и ушел.
Глава 23
— Пименова была лесбиянкой? — переспросил Макс, когда я рассказал ему по телефону то, что узнал за сегодняшний день.
— В юности она себя считала мужчиной, — уточнил я. — И, похоже, любила Соню Вайнштейн, чьи родители толерантно относились к нетрадиционной сексуальной ориентации дочери.
— Оригинальный поворот, — протянул Воронов. — Это объясняет и ее манеру одеваться, и экстремально короткую стрижку. Я слышал, что у некоторых бывших спортсменок возникают проблемы с половой жизнью. Малопорядочные тренеры, желая вырастить чемпионов, дают подростку горы таблеток, среди которых немалая часть гормональных, и в неокрепшем организме происходит сбой. Но Валерии операцию по смене пола не делали, иначе патологоанатом сразу бы увидел, что к чему. Физически она оставалась женщиной. Спасибо, Ваня. Ты куда теперь направишься? Может, пересечемся, поужинаем?
— Лучше поеду домой. Меня до сих пор потряхивает, — ответил я.
— Почему тебя знобит? — удивился друг.
— Сегодня свалился с двадцать пятого этажа, — объяснил я.
— Это как? — оторопел Воронов.
Я поведал приятелю историю, случившуюся со мной в элитной новостройке.
Макс отреагировал, как риелтор Олег:
— Поставь свечку в церкви.
— Вот уж не ожидал услышать эти слова от тебя, — засмеялся я.
— Кретин! — разозлился Макс. — Ты хоть понимаешь, что чудом избежал смерти?
— Через некоторое время после того, как встал с тюков с утеплителем, осознал случившееся, тогда и начался озноб, — признался я. — Поэтому лучше я поеду домой и выпью чаю с коньяком.
