Я зажег свет и в одной пижаме поспешил к телефону; было холодно. Мне показалось, что вся мебель стоит в глубоком ночном оцепенении (какое странное, полное предчувствий состояние! ), словно, проснувшись, я застал ее врасплох.
В общем, мне сразу стало ясно, что это одна из тех редких знаменательных ночей, в беспросветной темноте которых судьба без ведома человечества делает еще один свой шаг.
"Алло, алло! - Голос на другом конце провода был знакомым, но я, еще не вполне стряхнувший с себя сон, не мог узнать, кто говорит. - Это ты?.. Послушай... Я хотел узнать..."
Ну конечно, звонил кто-то из друзей, но я никак не мог угадать, кто именно (что за мерзкая привычка не называть себя сразу же! ) .
Я перебил говорившего, не придав никакого значения его словам: "Ты не мог бы позвонить мне завтра? Знаешь, который час?"
"57 часов 15 минут", - ответил он и замолчал, словно и так уже сказал лишнее. По правде говоря, никогда еще я не бодрствовал в столь позднее время и сейчас испытывал что-то вроде эйфории.
"Да что такое? Что случилось?"
"Ничего, ничего! - ответил он как-то смущенно. - Ходят слухи, что... впрочем, ладно, неважно, неважно... Прости, пожалуйста..." И повесил трубку.
Почему он позвонил в такое время? И вообще, кто он. Приятель, знакомый, это ясно, но кто именно? Никак не удавалось припомнить.
Я хотел уже снова забраться в постель, как телефон зазвонил опять. На этот раз звонок был еще более резким и настойчивым. Звонил кто-то другой, я это сразу почувствовал.
"Алло!"
"Это ты?.. Ну, слава богу!" Говорила женщина, и я узнал ее сразу: Луиза, милая девушка, секретарша одного адвоката. Мы с ней не виделись уже несколько лет. Чувствовалось, что услышав мой голос, она испытала огромное облегчение. Но почему? И главное, с чего это она после столь большого перерыва вдруг позвонила среди ночи, да еще в таком нерв ном возбуждении?
"Что случилось? - спросил я, выходя из терпения. - Могу я узнать, что случилось?"
"Ох! - ответила Луиза, еще раз облегченно вздохнув. - Слава тебе господи!.. Понимаешь, мне приснился сон. Ужасный сон... Я проснулась с таким сердцебиением... И просто не могла не..."
"Да что такое? Это уже второй звонок за ночь. Что происходит, черт побери?"
"Прости меня, пожалуйста... Ты знаешь, какая я впечатлительная... Иди спать, иди, я не хочу, чтобы ты из-за меня еще простудился... Привет". Связь прервалась.
Я так и стоял с трубкой в руках, в тишине. Мебель, хоть ее освещала самая обыкновенная электрическая лампа, вы глядела как-то странно. Словно человек, который собирался что-то сказать, вдруг спохватывается; мысль его остается невысказанной, и мы так ничего и не узнаем. Все дело, на верное, в самой ночи: в сущности, мы знаем лишь очень малую ее часть, а остальное огромно и таинственно, и в тех редчайших случаях, когда мы туда попадаем, нас все пугает.
Какая, однако, тишина, какой покой; этот почти что гробовой сон городских домов гораздо более глубок и глух, чем ночное безмолвие сельской местности. Но почему все же мне позвонили эти двое?
Может, до них дошло какое-то касающееся меня известие? Известие о том, что мне грозит не счастье?
Или все дело в предчувствиях, нехороших снах?
Глупости. Я нырнул в постель, с радостью ощутив ее тепло. Погасил свет. Улегся ничком, в своей любимой позе.
И в тот же момент позвонили в дверь. Настойчиво. Дважды. Звук этот ударил меня прямо в спину и отозвался во всех позвонках. Значит, что-то все же со мной случилось или должно случиться, и, судя по столь позднему времени, что-то недоброе, да, наверняка что-то недоброе, зловещее.
Сердце у меня бешено колотилось. Я опять зажег свет, но только в комнате, а в прихожей из осторожности зажигать не стал: как знать, вдруг через какую-нибудь малюсенькую щелочку в двери меня могут увидеть?
"Кто там?" - спросил я, стараясь придать своему голосу твердость, но вопрос почему-то прозвучал жалобно, вяло, нелепо.
"Кто там?" - спросил я снова. Никакого ответа.
Как можно осторожнее, не зажигая света, я приблизился к двери и, наклонившись, глянул в крошечную, почти незаметную дырочку, через которую все же можно было разглядеть, что делается снаружи. Площадка была пуста, и никаких движущихся теней я на ней не заметил. На лестнице, как всегда, горел слабый, тусклый, мертвенный свет, от которого люди, возвращающиеся вечером домой, как-то особенно чувствуют на своих плечах весь гнет жизни.
"Кто там?" - спросил я в третий раз. Ничего. Но вот послышался какой-то шум. Он шел не из-за двери, не с площадки и не с ближайших лестничных маршей, а снизу, должно быть, из подвала, и все здание от него вибрировало. Так бывает, когда по тесному проходу волокут что-то очень тяжелое, волокут с предельным напряжением сил. Действительно, что-то волокли. И еще в этом звуке слышался - господи помилуй! - протяжный, невыносимый для уха скрип - так бывает, когда надламывается балка или щипцами выдергивают зуб.
Я не мог понять, что там такое, но сразу же догадался, что это то самое, из-за чего мне звонили по телефону и в дверь глухой и таинственной ночной порой!
Скрежещущий, надрывающий душу звук накатывал волнами, постепенно становясь все громче, словно эту непонятную вещь поднимали вверх. И тут я услышал доносившийся с лестницы непрерывный, хотя и приглушенный гомон. Я не удержался, потихоньку отодвинул цепочку и, приоткрыв дверь, выглянул наружу.
На лестнице (я видел всего два марша) было полно народу. В халатах и пижамах, кое-кто даже босиком, соседи высыпали из квартир и, перегнувшись через перила, в тревожном ожидании смотрели вниз. Я заметил, что все смертельно бледны и стоят неподвижно, словно страх парализовал их.
"Эй, эй!" - позвал я через щель, не осмеливаясь выйти на площадку в пижаме. Синьора Арунда с шестого этажа (она даже не успела снять бигуди) обернулась и посмотрела на меня с укоризной. "Что там такое?" - спросил я шепотом (почему бы не спросить громко - ведь никто не спал?).
"Тс-с-с! - откликнулась она тихонько, с беспредельным отчаянием в голосе (представьте себе больного, которому врач сказал, что у него рак).Ц Там атомная бомба! " - и указала пальцем вниз, на первый этаж.
"Как это атомная бомба?"
"Она уже здесь... Ее втаскивают в дом... Это для нас, для нас... Идите сюда, смотрите".
Поборов неловкость, я вышел на площадку; протиснувшись между двумя незнакомыми типами, я глянул вниз и вроде бы рассмотрел какой-то черный, похожий на огромный ящик предмет, вокруг которого суетились с рычагами и веревками в руках люди в синих комбинезонах.
"Это она?" - спросил я.
"Ну да, а то что же? - ответил какой-то грубиян, стоявший рядом со мной. Потом, словно желая загладить свою резкость, добавил: - Говорят, дородная".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
