Я стукнула по кнопке «скопировать», и аппарат зажужжал, ожил. В театре снова раздались выкрики актеров и звон шпаг. Должно быть, схватились Меркуцио и Тибальт — а значит, оба скоро погибнут. Я заставила себя сосредоточиться на проекторе, замедляя промотку пленки вперед. Три следующих дня газета в двух словах сообщала об успехах Гренуилла, которые представлялись на всеобщее обсуждение в салоне мисс Мари-Перл Дюмон, владелицы роскошного особняка, названного — ни много ни мало — «Версалем». Гренуилл, как оказалось, репетировал во французском борделе. Наконец я наткнулась на ревю, удивительно помпезное для вестника городишки, известного творимым в нем насилием и произволом на весь Дикий Запад.
«Птичья клетка. Мистер Дж. Гренуилл, которого мы имели честь лицезреть субботним вечером в театре, выступил в роли Гамлета более чем достойно. Скажу больше: мы вправе гордиться представлением подобного уровня. Душевные терзания и буря страстей Датского принца были переданы блестяще, без малейшей фальши. Притом в трактовке мистера Гренуилла персонаж отнюдь не походил на поникшую лилию — образ, привычный для подмостков Восточного побережья. Нет, его Гамлет был силен духом, чем тронул бы даже самую необузданную часть аризонской публики. Это сродни шампанскому и икре, приятным, однако, и простому вкусу. Мы уверены, при должной подготовке мистер Гренуилл способен стать актером с большой буквы, хотя, возможно, он предпочтет лицедействовать в жизни».
Эту страницу я тоже скопировала. Неужели Гренуилл еще и мошенничал, вдобавок к шулерству и поискам золота? Меня одолело сомнение. Может, он и Чайлда пытался надуть с рассказом о рукописи, а значит, и Роз, и… меня?
— Я нашел некролог, — сказал Бен.
— Сними копию, — ответила я, придвигаясь, чтобы заглянуть через его плечо в экран.
«Птичья клетка. В минувшую субботу друзья и поклонники покойного мистера Джереми Гренуилла, пользуясь случаем, пригласили замечательную труппу мистера Макриди помочь в организации памятного спектакля. Мистер Гренуилл, как известно, выехал из города два месяца назад, намереваясь вернуться через неделю, но с тех пор о нем не было никаких вестей. Слухи о якобы найденной им золотой жиле заставили многих его друзей, старых и новых, прочесывать пустыню. Однако Гренуилла так и не нашли.
Наиболее близкие ему люди поведали, что похорон мистер Гренуилл не любил, хотя и знал, к чему могут привести поездки в горы без сопровождения, особенно по территории воинственных апачей. Мы не можем воспроизвести содержание его последней воли; известно лишь, что хоронить он себя завещал не под молитвы, а под строки Шекспира, прочитанные хорошим актером. Товарищи сочли своим долгом исполнить его просьбу. По общему мнению, мистер Макриди показал себя весьма достойно, так что Джереми Гренуиллу если и пришлось бы о чем пожалеть, то лишь о том, что его не было на представлении».
— Посмотри на дату, — сказал Бен, качая головой. — Через два месяца разразилась перестрелка в корале «О'кей». Недаром все забыли и о поисках, и о золотых россыпях.
— Томбстон лежит в «серебряном» штате, а не в «золотом», и умные люди должны были бы понять, что к чему. Случись кому-то и впрямь напасть на золотую жилу, такая новость быстро бы не забылась, даже после перестрелки. Скорее всего Гренуилл имел в виду не металл.
Глаза Бена сверкнули.
— Ты о рукописи?
— Вспомни: ведь он поменял «Не все то золото, что блестит» на «Не всякое золото блестит». Могу поспорить, он точно знал, кому принадлежала рукопись и сколько она стоит. Если только не выдумал все от начала до конца. — Я показала статью с «лицедейством в жизни».
Бен замотал головой:
— Если он решил надуть Чайлда, то почему сбежал, не доведя затею до конца? Тем более ловушка уже была подготовлена. Нет, я думаю, рукопись существовала на самом деле. Вопрос в том, что с ней произошло.
Я пожала плечами:
— Если верить газете, тем летом апачи собрали большой отряд. Может, они его схватили. А может, еще кто — бандиты или мексиканские головорезы. Если Гренуилл имел хоть малейшую наводку на месторождение золота, за ним могла охотиться половина местных жителей. Хорошо бы, он погиб по пути туда — где бы оно ни было, а не по возвращении домой. Тогда у нас будет шанс найти рукопись.
— Думаешь, мы окажемся удачливее друзей и бандитов, сумеем его выследить?
— Роз считала, что сумеет.
— Далеко отсюда до Томбстона?
— Пять сотен миль. Может, шесть.
Бен нахмурился:
— Неплохо бы запастись провиантом, Кэт, прежде чем делать такой бросок.
— В двух кварталах отсюда — закусочная. Кондитерская. По части круглосуточного снабжения пирожками Юта всем штатам даст фору. Ты иди раздобудь еды, а я здесь закончу — осталась еще одна ссылка, которую надо проверить.
Он замер в нерешительности.
— Иди! — Я махнула на дверь. — Максин — свой человек, а больше про нас здесь никто не знает. Так что давай. Раньше соберемся — раньше выедем.
Бен поднялся.
— Ладно. Вернусь через десять минут. Жди здесь.
Когда он ушел, я взяла карточку Гренуилла и отнесла ее Максин.
— Гренуилл, значит? — спросила она, отрываясь от компьютера.
Я ткнула в нижнюю строчку: «Фото 23.1875; ЛВ: ЧС 437».
— Здесь как будто говорится о фотографии. Можно взглянуть?
— Запросто. — Она подошла к стойке с книгами, озаглавленной «Работы друзей», сняла с нее книгу и передала мне. Книгу Роз. — Вуаля: Джереми Гренуилл, — произнесла она, указывая на уже знакомый портрет человека в ковбойской шляпе с черепом в руке, а потом провела пальцем по надписи на обратной стороне пыльной суперобложки: «Джереми Гренуилл в роли Гамлета, Томбстон, штат Аризона, 1881 г. С разрешения Шекспировского архива при университете южной Юты». — Это было до того, как нам присвоили новое название, — пояснила она.
Впервые в жизни я присмотрелась к лицу под шляпой. На вид ковбою-Гамлету было лет сорок с небольшим. Художник немного его приукрасил, добавив румянца щекам и рыжего тона бакенбардам, но вдумчивый взгляд и чуть перекошенный рот были всецело Гренуилла.
Максин снова посмотрела на карточку.
— «ЛВ» означает личные вещи: одежду, часы, книги, документы. Он был актером — значит, могли сохраниться афиши с его выступлений. И кипа древних геологических карт.
В этот миг кто-то словно откачал из комнаты воздух.
— Карт?
— «ЧС» — сокращенно «в частном собрании». Если хочешь, завтра утром позвоню владельцу.
С моим горлом явно творились нелады.
— Сегодня. Очень прошу.
Забрав карточку, она ввела код в компьютер, вгляделась в экран и набрала номер. «Код пятьсот двадцать, — заметила я. — Южная Аризона. Томбстон, не иначе».
— Миссис Хименес? — произнесла Максин в трубку. — Это профессор Максин Том из Престонского архива. Простите, что так поздно звоню, но тут у нас еще один запрос на коллекцию Гренуилла. Довольно срочный. — Она смолкла. Какое-то время мне было слышно только потрескивание чужого голоса в трубке. — Понятно. Да. Да. Нет. Очень любопытно. Что ж, спасибо. Всего доброго вам и мистеру Хименесу.
Она положила трубку.
— Можно посмотреть?
— Нет. — Максин, нахмурившись, смотрела на телефон.
— Почему?
— Они ее продали.
У меня внутри все не просто оборвалось, а ухнуло в пропасть.
— Кому?
— Атенаиде Престон. Знаю, ты хочешь, чтобы я стала названивать ей.
— Максин, прошу тебя! — взмолилась я. — Ради Роз.
— Так и быть, — согласилась она. — Ради Роз соглашусь. Но причитаться будет с тебя.
Я услышала гудки в трубке, а затем щелчок соединения.
— Алло, миссис Престон? Это Максин Том из архива.
Голос на том конце оглушающе заверещал, но я ни слова не разбирала, тем более что Максин закрыла динамик рукой и состроила рожу. В конце концов она не выдержала:
— Да-да, мне очень неловко за поздний звонок, но кое-кому здесь срочно нужен доступ к коллекции Гренуилла.
Миссис Хименес говорит, что продала ее вам три дня назад… Я могу за нее поручиться. Мы вместе заканчивали аспирантуру. Ее зовут Катарина Стэнли… да, мадам. Она у меня. Сидит рядом. Нет, мадам. Разумеется. Я ей сообщу. Большое спасибо. Доброй ночи.
Максин швырнула трубку.
— Надеюсь, ты разглядела следы зубов у меня на ухе? — произнесла она, глядя испытующе. — Старуха рвала и метала, пока я не назвала твое имя. Сказала, что наслышана о тебе и готова встретиться. Правда, тебе придется поспеть туда к семи утра — в девять она уезжает.
— А где она живет?
— В своем собственном городе. Городок, правда, вымер, зато целиком принадлежит ей. С ума сойти, верно? Он находится в Нью-Мексико, недалеко от красавца Лордсберга. Называется Шекспир.
Я вскинула голову.
— Ты разве не знала? Я думала, ты тут все объездила, когда собирала для Роз материалы.
