— А кто сказал вам, Дастингс, что это было сделано после выстрела в саду? Ведь удалось установить только, что смерть произошла не позднее, чем через час после выстрела. А почему не раньше? Экспертиза в таких случаях указывает лишь приблизительное время. Где все они находились за час-полтора до выстрела, включая и Стива, и Мэтью Уиттона? Кто обращал тогда внимание на входную дверь и на ее колокольчик? Доктор мог без всякого риска попробовать незаметно пройти к сэру Джону, никто бы не удивился там его встретив. А дать больному лекарство, штука не хитрая. И, наконец, почему надо обязательно предполагать, что сэра Джона и Харди-Конерса убил один и тот же человек. А еще точнее, что здесь не столкнулись разные люди и разные планы?
Я только развел руками, целиком соглашаясь с такой возможностью.
— А теперь пора перейти к центральной фигуре в этой истории, mon ami.
— Кого вы имеете в виду?
— Каспера. Почему вас это удивляет? Теперь доподлинно известно, что он отлично знал погибшего Гарри Клайда. Слишком странно погибшего. Ведь это был сильный моряк, о котором кто-то сказал, что он может переплыть пол-океана. К кому еще, кроме Каспера, Гарри Клайд мог прийти сюда из Саутпорта? И еще одно более чем странное совпадение: Клайд оказался тем самым матросом, который когда-то вместе со своим товарищем опознал Майкла Холборна в Рио-де-Жанейро. И этот его забулдыга-приятель очень скоро погиб. Тоже при не совсем понятных обстоятельствах: якобы забрел спьяну на пирс и свалился в ледяную воду.
— Вы полагаете, что Клайд выполнял поручения Каспера?
— Не сомневаюсь в этом.
— Но если убийцей Стива является Каспер или его помощник Клайд, то, черт возьми, кого они на самом деле хотели убить — Стива или Джеральда?
— На этот вопрос я вам сейчас не смогу ответить, mon ami. Но полагаю, что терпеть вам придется недолго. Надеюсь, до завтрашнего вечера.
— Как, Пэро, завтра вечером вы уже раскроете эти два убийства? И Харди-Конерса, и сэра Джона?
— Не только эти два. Надо же поставить точку и в том старом деле двадцатидвухлетней давности.
— Так значит, у вас уже есть основной подозреваемый?!
— К сожалению, нет. Всех основных и в равной мере подозреваемых лиц я могу вам еще раз перечислить: Джеральд, Каспер, доктор, Бета.
— Что же даст вам возможность прийти к окончательному решению за столь короткий срок.
— Ну, mon ami, срок не такой уж короткий. Завтра к утру, я надеюсь, мы получил сообщения от аргентинской полиции, и кроме того мне удастся разобраться еще кое в каких мелочах. А вот и одна из них.
К нашей калитке подъехал мальчик, привозивший как всегда в это время газеты. Пэро сделал ему жест рукой, предлагая войти, и повернулся ко мне:
— Надо заказать объявление в «Файнэншиел Таймс». Телеграфом, чтобы оно обязательно попало в завтрашний утренний номер. Будьте любезны, Дастингс, сделайте для мальчика запись.
Я выдернул листок из блокнота и под диктовку моего друга написал: «Джентльмену, приславшему письмо в полицию Саутпорта. Приглашаю и настоятельно советую прибыть в замок Холборнов в девять часов вечера этого дня. Эркюль Пэро».
— Кто это, по-вашему, может быть? — спросил я, лишь только мальчик с запиской и деньгами побежал к калитке. — Вы ведь сделали об этом человеке какой-то вывод, исходя из его письма?
— Пока могу сказать только одно: это человек из высшего общества.
— Как вы определили?
— Так же, как и вы могли это сделать, mon ami, по совокупности признаков. Газету «Файнэншенл Таймс» обычные англичане не читают. Она для делового мира. Однако автор письма не брокер и не средний банковский служащий. Этот человек слишком хорошо образован. Он знает, что определить почерк современные специалисты могут и по образцам, написанным печатными буквами. Кроме того, вы не обратили внимания на поставленную в письме от руки запятую. Тот случай, когда только хорошо образованный человек знает, что она там нужна. Неизвестный, следуя правилам грамматики и нормам собственной культуры, перечитывая письмо, неосознанно поставил этот каверзный знак. И вы заметили, как ровно наклеены буквы? Он строг к себе, и значит — правильно воспитан.
Пэро поднял вверх голову и посмотрел на уже косые, застрявшие в ветках солнечные лучи. Прятаться в тени уже не было смысла.
— Надо прогуляться, Дастингс, — справедливо заключил он, вставая из кресла и разминая ноги. — Давайте пройдемся по поселку, посмотрим на окрестную жизнь, а после заглянем в замок. Надо навестить Уиттона и возвратить ему письмо. К тому же, я обратил внимание, mon ami, его ямайский ром произвел вчера на вас весьма приятное впечатление.
Когда мы через час подходили к замку, солнце наполовину зашло, и его пологие красноватые лучи, падая на розовые лепестки, придавали им особую нежность. Розы жили своей загадочной жизнью. Алые, по большому внешнему кругу, выжидательно смотрели в центр. Казалось, им очень хочется узнать, что думают те белые, с высоко поднятыми головами, вставшие к ним спиной.
Дверь звякнула в ответ на наше появление в холле и мы, ожидая, посмотрели налево, откуда всегда в таких случаях появлялся Каспер. Прошло с полминуты, но его не было. Мы подождали еще немного без всякого результата, потом, дабы снова заявить о себе, я подошел к входной двери и во второй раз открыл и закрыл ее.
Теперь мы почти сразу услышали шаги наверху и громкий голос Уиттона:
— Каспер, к нам кто-то пожаловал! А-а, приветствую вас, джентльмены, — он появился у края лестницы. — Я сам только что вернулся. Ездил в Престон, смотреть проекты могильных памятников. — Уиттон быстро спустился вниз и пожал нам руки.
— Каспер! — снова позвал он.
Мы все посмотрели в ту сторону и вдруг почувствовали неестественную тишину.
— Ничего не понимаю, — проговорил Мэтью, — прошу прощения, я сейчас.
Он направился туда, где находилась кухня, а рядом, насколько мне было известно, личная комната слуги. Его отсутствие было недолгим, но выражение лица, когда он вновь появился, показалось откровенно растерянным.
— Представьте себе, джентльмены, похоже, Каспер, как бы это сказать, неожиданно меня покинул. Его комната выглядит так, будто он собирал вещи в крайней спешке. И никакой записки ни там, ни на кухне.
— Но ведь он предупреждал, что хочет покинуть вас, — напомнил я.
— Да, но не в такой форме. Я видел его два часа назад перед отъездом в Престон, он спрашивал меня — что приготовить на ужин. — Уиттон недоуменно посмотрел на меня, потом на Пэро. — К тому же, он не получил от меня расчет за последний месяц, а ведь я хотел дать ему еще премиальные за столько лет безупречной службы.
— Думаю, вам следует позвонить в полицию Саутпорта, — произнес Пэро.
— В полицию?
— Ну да. Разве вы не помните строгое указание инспектора Джапа — не покидать окрестности замка без предупреждения полиции. Его еще никто не отменял. И расследование пока не закончено.
Мэтью послушно кивнул головой и направился к телефонному аппарату.
Разговор длился очень недолго, а в конце он, не вешая трубку, обернулся к нам:
— Лейтенант хочет сказать несколько слов, мсье.
Пэро подошел к телефону. Некоторое время он молча слушал, а перед тем, как попрощаться, произнес единственную фразу:
— Спасибо, лейтенант, но у меня к вам завтра будет еще одна просьба.
Мэтью тем временем отправился на кухню, и вскоре мы довольно уютно расположились за чайным столиком в гостиной. Пэро всеми силами постарался развеселить хозяина, и не без успеха.
Пожалуй, мы немного засиделись и покинули замок, когда при ночном ясном небе кругом уже разливался белый свет луны. Подойдя к дому, я подумал о том, что теперь в пронизанном тишиной замке оставался один единственный человек.
* * *
Пэро вышел к завтраку подтянутый и строгий, и я тут же вспомнил его показавшееся мне вчера чересчур оптимистичным намерение расставить все точки над «и» уже этим вечером.
— Лейтенант вчера в телефонном разговоре обещал прислать за нами машину, как только к ним поступят ожидаемые из Южной Америки сведения.
— А о какой еще услуге вы его хотите попросить? — спросил я, вспоминая конец вчерашнего телефонного разговора.
— Провести еще один обыск в комнатах Джеральда Холборна.
— Зачем?
— Стаканчик, Дастингс, стаканчик для лекарств, который так надолго выпал из нашего поля зрения. Найти… или не найти его… — добавил он, раскладывая на коленях салфетку.
Такой ответ показался мне несколько странным, однако я не стал более досаждать ему вопросами, зная, какое важное значение имеют сейчас для моего друга покой и внутреннее сосредоточение. И все же, мысль о том, что он сможет к сегодняшнему вечеру найти решение задачи, число неизвестных величин которой отнюдь не уменьшилось, казалась мне просто невероятной.
