Ввиду ожидаемых известий, мы не пошли на пляж и поместились после завтрака в любимые кресла. Точнее, это сделал я, в то время как мой друг то садился, то вставал, прохаживаясь быстрыми шагами к крыльцу и обратно.
Так продолжалось уже около часа, и я стал подумывать, что дело там, в Аргентине, в каком-то звене не сладилось, но появившийся автомобиль все с тем же молодым полицейским за рулем сделал ненужными эти гадания. Пэро, пригласив меня взглядом следовать за собой, быстро направился к автомобилю.
— Пришла информация из-за океана? — спросил он полицейского, энергично усаживаясь рядом с ним на переднее кресло.
— Так точно, сэр. Но лейтенант не сказал о ее содержании. Мне только приказано спешить.
— Ну, так гоните, мой друг!
Ободренный такими словами водитель резко развернул машину, и мы не поехали, а полетели в Саутпорт.
Лейтенант Кагерли ожидал нас у входа. Он стоял рядом с дежурным, катая мундштук папиросы в зубах.
— Разве ваш начальник курит? — спросил я водителя.
— Когда волнуется, — коротко ответил тот.
— Новостей несколько, джентльмены, — начал Кагерли, когда мы прошли в его кабинет. — Начну с той, что попроще. Сегодня в шесть утра в Ливерпуле был задержан слуга Холборнов. Корабль, на который он уже устроился под чужим именем и по фальшивым документам, должен был отплыть в восемь тридцать утра. Вернее, уже отплыл, но, сами понимаете, без него.
— Куда направлялся корабль?
— В Рио-де-Жанейро, мсье. Голубчик уже доставлен к нам и содержится в одиночной камере.
— Отлично, лейтенант, пусть и останется там до вечера.
Кагерли протянул руку к лежащей перед ним открытой пачке папирос, но передумал и отодвинул ее подальше на край стола.
— Из Южной Америки два сообщения, — продолжил он. — Могилу Харди-Холборна вскрыли. Она пуста. — Он сделал небольшую выразительную паузу. — Но Стива Харди несколько бывших соседей узнали и по фотографиям, и по посланному нами описанию. Кто-то вспомнил и про шрам ниже левого уха. А вот его отца ни один человек вспомнить не смог, хотя, вроде, и видели иногда пожилого опирающегося на палку мужчину. Больше ничего выяснить не удалось.
— А что по доктору Бакли? — спросил Пэро.
— Немало интересного. Начну с известной нам госпожи Гивейрас. Двое суток назад она прибыла в Буэнос-Айрес и первым же делом положила десять тысяч фунтов на счет в своем банке, на долгосрочный процент.
— Ну что ж, одна мышеловка захлопнулась, — удовлетворенно проговорил мой друг и выжидающе посмотрел на лейтенанта.
— Еще два любопытных обстоятельства, мсье. Как выяснилось, доктор Бакли женился более двадцати лет назад на уроженке Аргентины, красивой женщине, которая до этого уже была замужем за каким-то англичанином. Предыдущий ее брак был несчастливым и коротким. Однако его результатом стала эта самая Бета. Мать Беты вскоре после выхода замуж за Бакли умерла, а настоящего отца девочка вообще никогда не помнила. Это, во-первых.
— Она знает, что Бакли ее приемный отец?
— Как выяснилось из опросов близких к ним людей, знает. Но вот, второе интересное обстоятельство. За несколько месяцев до их неожиданного для всех отъезда в Англию, Бакли обратился в полицию с требованием защитить его от шантажа. Объявился родной отец Беты. Вернее, он прислал доктору письмо с требованием денег и не очень понятными угрозами каких-то разоблачений. Любопытнее всего, что доктор вскоре забрал свое заявление назад: якобы шантажист написал ему новое письмо, где извинился и отказался от своих претензий.
— Действительно, очень интересно, — пробормотал Пэро, и по его виду, я понял, что в прозвучавшей сейчас информации было нечто для него неожиданное. — Мне надо подумать, друзья. Мне надо основательно еще раз все обдумать.
— Простите, мсье, вы собирались попросить меня о какой-то услуге, ваши планы не изменились?
— Ничуть! — Пэро неожиданно встал и взглянул на нас обоих как полководец перед боем. — Сегодня вечером я разрублю этот гордиев узел. Но мне, конечно, потребуется помощь. Вас, лейтенант, я попрошу прибыть со своими сотрудниками в замок к шести вечера и провести второй обыск в комнатах Джеральда Холборна. Меня интересует небольшой стаканчик для приема лекарств, самый обычный — темного стекла, расходящейся вверх конусовидной формы. Но это не все. В семь часов я назначаю общий сбор в замке. Пусть туда доставят и Джеральда Холборна, и Каспера. А вам, лейтенант, надо уведомить доктора и мисс Бету о необходимости явиться в замок к семи. И еще одно, друзья: возьмите оба с собой оружие, оно может понадобиться. А теперь, — Пэро посмотрел на каждого из нас, — мне надо несколько часов погулять одному и поразмышлять. Ждите меня ближе к шести, Дастингс.
Мы с лейтенантом остались вдвоем, и он тут же предложил мне кофе. Было ясно, что мы оба переполнены вопросами, и тот узел, который собирается сегодня разрубить Пэро, представляется нам не менее загадочным, чем самые страшные морские узлы для новичка на флоте.
Полицейский принес нам горячий кофе в больших керамических чашках.
— А вы уверены, что ваш знаменитый друг и на этот раз сумеет оказаться на высоте? — пододвигая мне сахарницу, осторожно спросил Кагерли. — Понятно, я самого высокого мнения о его таланте, но столь головоломной задачи я не встречал не только в своей, но и вообще в известной по литературе полицейской практике. Что можно сделать за эти оставшиеся часы, ведь никакой новой информации уже не поступит? Во всяком случае, насколько я понял, мсье Пэро на это не надеется. Тогда на что?
— Только на свои серые клеточки, лейтенант.
— Другими словами, вы хотите сказать, мы знаем все то же самое и в принципе сами способны решить эту почти фантастическую задачу?
— И Пэро всегда так говорит в подобных случаях.
— О боже, я начинаю чувствовать себя неполноценным человеком. Можно только радоваться, что мои подчиненные этого не знают.
Выражение грусти появилось на его лице.
— Не принимайте это так близко к сердцу, лейтенант, — посоветовал я, — такие же ощущения и меня преследовали поначалу, да и сейчас они иногда меня посещают, хотя не в такой острой форме. На свете должны быть гении. Кто-то придумывает двигатель внутреннего сгорание, обнаруживает рентгеновские лучи, создает теорию относительности. Мы не умеем этого и не страдаем от такого недостатка. И к нашему другу Пэро мы должны относиться также — как к гению криминальных расследований, с которым бессмысленно тягаться. Природа дала ему больше, чем нам.
Кагерли понравилась эта мысль.
— Хе… вы правы, капитан, мне как-то не приходило в голову так посмотреть на вещи. Тогда и задача у нас другая: помогать нашими небольшими силами тем, кто делает большие дела. И если не жалеть своих сил, то, пожалуй, в конце жизни и не пожалеешь ни о чем. Неправда ли? — лейтенант довольно взглянул на меня, но тут же озадаченно потер переносицу. — Черт возьми, однако я именно так всегда и поступал.
* * *
Легко давать советы другим, но самому им следовать не очень просто. Стрелки моих часов еще только приближались к четырем, когда я уже находился дома.
Заняться в ближайшие два часа было решительно нечем, и незаметно во мне стал разгораться честолюбивый состязательный огонек. «А что если и я, напрягая собственные серые клеточки, смогу разрешить эту самую задачу? Чем, в конце концов, они у меня хуже? — подстрекающе шептал мне внутренний голос. — Надо только изо всех сил сосредоточиться. Надо еще раз все продумать. Ведь мне известно отнюдь не меньше, чем Пэро. А может быть, даже больше».
— Стоп! — от неожиданности произнес я вслух. — Откуда эта странная мысль?
И тут же огненная молния пронеслась у меня в голове. Сначала я почувствовал ее и только потом понял — чего не знает Пэро, но знаю я!
Лодка! «Спаситель»!
Три человека в ней — сэр Джон, Джеральд и Уиттон. Законные наследники замка и состояния Холборнов. И всем им суждено было погибнуть в том якобы несчастном происшествии, когда сквозь сломанное дно вдруг хлынула вода. Кто мог это подстроить? Единственный связанный с ними человек: Каспер!
От волнения я выскочил из кресла и почти побежал к калитке, чтобы посмотреть, не видно ли возвращающегося Пэро. На улице не было ни души, и я заставил взять себя в руки: он и не собирался возвращаться так рано.
Мысль, тем временем, продолжала работу, и отдельные эпизоды складывались в уже отчетливую картину.
Да, те трое в лодке, поочередные наследники замка и капитала, должны были погибнуть. Но кто смог бы тогда занять это место? Только Майкл Холборн.
Итак, Майкл Холборн и Каспер находились в преступном сговоре с самого начала. И именно они убили старого лорда Чарльза, а затем Каспер помог своему хозяину бежать. Именно так с первой минуты все было задумано. Затем, в скором времени, Каспер должен был осуществить убийство всех прочих наследников, и это был одновременно остроумный и очень надежный план, потому что все трое любили в те годы морские прогулки и часто это делали вместе. Однако Майкл Холборн не мог самолично претендовать на наследство. Объявись он в Англии, первое, что с ним сделали бы — упрятали за решетку.
