Если меня извиняла молодость, то почему же Майло решил на мне жениться? Я часто об этом думала, поскольку вовсе не принадлежала к той породе женщин, которые обычно привлекают таких мужчин; ослепительная блондинка подошла бы ему больше. Нас разделяло куда больше, чем узкое пустующее пространство кровати.
Как уже нередко случалось в последнее время, мои мысли от Майло перекинулись на Джила. Интересно, он тоже сейчас не спит? Я надеялась, у него не очень страшная камера. Мне все еще не верилось, что Джил арестован. Какой ужас вся эта история… Завтра я навещу его. Хотелось бы надеяться, что он не очень на меня злится. Разговаривая с инспектором, я и представить не могла, что из этого выйдет.
Да, инспектор Джонс. Этот человек просто-напросто испытывал мое терпение. И все-таки чувствовалось, что в нем больше, чем видно глазу. У него явно что-то на уме, в этом я была уверена. Он арестовал Джила, но ни слова не сказал об орудии убийства. На дознании констатировали, что оно отсутствует. Непременно спрошу у него завтра, как можно быть в чем-то уверенным, если нет орудия убийства.
Я начала погружаться в сон, мысли невесомыми мотыльками порхали в голове. И вдруг из промежуточного между бодрствованием и легкой дремотой состояния меня буквально вышибла одна мысль. Я подскочила и моментально проснулась. Орудие убийства. Я посмотрела на Майло. Мне обязательно нужно с кем-нибудь поделиться, а он ближе всего.
– Ты спишь? – прошептала я.
Майло не пошевелился. Наверно, можно было подождать и до утра. Но в голове лихорадочно метались версии, и отложить их на завтра казалось невозможным. Я потянулась и включила лампу. У Майло чуть дрогнули веки.
– Майло!
Мирное, расслабленное лицо мужа свидетельствовало о том, что он весьма далек от пробуждения. Я заметно повысила голос:
– Майло, проснись.
Он прищурился на свет и прикрыл глаза ладонью.
– Какого черта?.. Что случилось?
– Мне надо с тобой поговорить.
– Боже милосердный, Эймори! Который час?
Я посмотрела на часы, лежавшие на столике.
– Начало третьего. Ты проснулся?
– Нет, черт возьми, не проснулся.
– Не ворчи, Майло. Послушай. Мне кое-что пришло в голову. Могла, конечно, догадаться и раньше. Я думаю, Хэмильтон искал орудие убийства.
Майло опустил руку и посмотрел на меня.
– Орудие убийства?
– Ну конечно, иначе и быть не может. Убив Руперта, он наверняка сбросил вниз эту штуку, чтобы потом подобрать.
– Уж конечно, твоему инспектору хватило ума там поискать.
– Он не мой, и кроме того, это могло быть нечто не привлекающее внимания, особенно если неизвестно что искать.
– Что, например?
Я вспомнила груду хлама у подножия скалы, какие-то нанесенные морем деревяшки, камни, ракушки.
– Да что угодно, хоть кирпич из стены.
– Если на берегу такой надежный тайник, зачем было искать?
– Не знаю. Может, Хэмильтон боялся, что его все-таки обнаружат. Или что прибой вынесет на видное место.
Я встала с кровати, набросила пеньюар и подошла к небольшому письменному столу в углу комнаты. Мысли путались, а лучший способ привести их в порядок – это записать. Неплохо было бы прибегнуть к нему раньше. У меня всегда прояснялось в голове, когда я писала Лорел. А последовательно изложив мысли на бумаге, можно было начинать думать об их значении. Я надеялась, что этот метод оправдает себя и в расследовании убийства.
– Дорогая, а нельзя ли подождать до утра?
– Уже утро, – отозвалась я, беря лист бумаги и перьевую ручку. – И прежде чем ты продолжишь ныть, позволь напомнить, что это была твоя идея заночевать у меня, не моя.
Майло вздохнул:
– Хорошо, пусть, только я не это имел в виду.
В верхней части листа я написала «Хэмильтон» и подчеркнула.
– Какой у него мог быть мотив? – спросила я. – Как ты думаешь, Руперт мог ухаживать за миссис Хэмильтон?
Майло сел в кровати, проведя рукой по взъерошенным волосам и темной, уже выступившей щетине. Я старалась не обращать внимания, какой он очаровательный, когда сонный. В его наружности так редко наблюдался беспорядок, что помятость лишь придавала ему особый шарм. Я снова вспомнила вечерние поцелуи и заставила себя сосредоточиться на поставленной задаче.
– Не исключено, – ответил Майло, – но я бы не сказал, что вероятно. Мне кажется, Руперт Хоу предпочитал совершенно других женщин. Она, конечно, довольно симпатична, но ее окружает аура какой-то несчастности. Да она и не скрывает, что несчастна. Не думаю, что мужчины находят это привлекательным.
– В лучах твоего внимания она, разумеется, оттаяла, – вставила я.
– Да, ей нравится, когда ее веселят. А, насколько могу судить, мистер Хэмильтон этим не занимается.
– Вот уж нет. Не понимаю, зачем она вышла за него замуж.
– Не понимаешь? Примерь ситуацию на себя. Может, выйдя замуж за меня, ты заключила и не лучшую сделку в жизни, но пример мистера Хэмильтона показывает, что могло быть намного хуже.
– Веский аргумент, – сухо заметила я. – В любом случае я не могу представить себе Хэмильтона, который убивает из ревности. А если по какой-нибудь другой причине?
– Может, тут замешаны социалисты, – пожал плечами Майло. – Если верить газетам, они сегодня замешаны исключительно во всем.
– Не валяй дурака, – улыбнулась я, оборвав полет его фантазии.
– Какие-нибудь темные делишки?
– Не знаю. Это можно попытаться выяснить у Эммелины или Джила. Если у Руперта с Хэмильтоном были общие дела, им об этом наверняка известно.
Майло встал с постели и, надев пижаму, подошел к столу.
– Из того, что мне известно о Руперте Хоу, он вполне мог ввязаться во что-то сомнительное, если считал, что можно по-быстрому сорвать куш.
Я удивленно повернулась к нему.
– Ты был знаком с Рупертом? Да, Вероника Картер упоминала, что он тоже крутился в Монте-Карло.
– Нет, я слышал о нем, но знакомы мы не были. Боюсь, он вращался не в моих кругах.
– Какой же ты сноб, Майло.
– Не правда ли? – Майло поднял брови. – Все-таки воспитание за деньги не купишь. Эта компания в «Брайтуэлле» совсем не нашего пошиба.
– Очень милые люди.
Майло улыбнулся:
– Кроме одного, который убийца.
– Да, кроме него.
Он, конечно, был прав. Я заступилась за наших новых друзей механически, из соображений терпимости и вежливости, внушенных мне с детства, но это не отменяло очевидного факта: помимо Джила и Эммелины никого из нашей компании нельзя было назвать милым. Мне казалось, что везде какие-то секреты, тайны мадридского двора, которые все скрывают чуть ли не от самих себя. И тем не менее где-то в сердцевине запутанного клубка таится разгадка. Надо только отделить зерна от плевел.
– Ты можешь и продолжить список, – заметил Майло, глядя мне через плечо. – Запиши всех подозреваемых.
Он плюхнулся на диван и растянулся на нем, подложив с моей стороны руку под темноволосую голову.
– Ладно. Тогда номер два будет миссис Хэмильтон. – Я крепко задумалась. – Может, он оказывал ей слишком назойливые знаки внимания. Может, это вообще было не убийство. Может, ей пришлось защищаться, он упал, а она из страха никому ничего не сказала.
– То есть подобрала булыжник и съездила ему по башке, – заключил Майло. – Воистину, до какой степени агрессивности могут доходить игроки в бридж.
– Она могла пожаловаться мужу, и тот нашел для нее орудие убийства.
– Я бы сказал, такая рыцарственность ему не свойственна.
– Может быть. Ладно, а как насчет Оливии Хендерсон? Руперт намекал, что, прежде чем он познакомился с Эммелиной, у них что-то такое было, а миссис Хэмильтон рассказывала, что они, возможно, договорились о тайном свидании. Теперь вот она порезала себе вены. Возможно, она сделала это от раскаяния, а вовсе не от переживаний.
– Да, бывшие любовники могли поссориться на нижней террасе. Может, она его ударила, и он упал за ограду.
Я вспомнила разговор с Оливией Хендерсон в гостиной. Она спросила меня, была ли я когда-нибудь влюблена, и в глазах ее была неподдельная грусть. Может, от чувства вины за убийство некогда любимого человека? Возможно, но маловероятно. Она показалась мне погруженной в глубокую печаль о чем-то утраченном, а вовсе не страдающей от мук совести.
– Лично я сомневаюсь, что это Оливия, – сказала я наконец. – Но все-таки возможно.
– А очаровательная мисс Картер? – спросил Майло. – У нее могла быть причина убить Руперта?
Я задумалась.
– Почему бы и нет. Похоже, Руперт был необыкновенно удачлив во всем, что касалось женщин. Между ними могло что-то быть, мы просто не знаем. Возможно, она убила его в припадке ревности.
Майло потянулся к столу, взял из коробки сигарету и, прикурив от серебряной зажигалки, которую достал из кармана пижамы, неторопливо затянулся.
– Мне представляется крайне невероятным, чтобы у Руперта Хоу были романы со всеми женщинами в этой маленькой компании, – заключил он. – Я его прежде не видел, но трудно вообразить, чтобы ему выпала такая непомерная удача.
