– Доброе утро, мистер Блейк, – поздоровалась я, садясь за соседний стол.
Он поднял голову, как будто только заметив меня, и улыбнулся.
– Доброе утро, миссис Эймс.
– Не хотела отрывать вас от чтения.
– О, ничего, – произнес он, закрыв и отодвинув книгу. Я кинула взгляд на обложку, это была пьеса – «Die Ratten»[2] Герхарта Гауптмана. – Когда больше нечего делать, я всегда читаю, но за едой предпочитаю компанию.
– Наверно, остальные уже позавтракали.
– Да, я видел почти всех наших. Я бы сказал, легкий перебор.
На это странное замечание я приподняла брови, но Блейк не стал ничего разъяснять. Может, с кем-нибудь поссорился?
– Как бы я хотел, чтобы все это закончилось и мы разъехались по домам, – продолжал он. – К обычной жизни.
К обычной жизни. Я тоже мечтала уехать из «Брайтуэлла», оставив здесь все мрачные воспоминания, не горела желанием возвращаться к обычному положению вещей. Однако эти мысли лучше отложить до другого раза.
– Хотела спросить у вас, – как бы между прочим начала я, размешивая сахар в кофе, – слышно ли что-нибудь от вашего попечителя?
Тень смущения омрачила лицо моего собеседника, но он тут же разогнал ее. Или мне показалось? Блейк кивнул:
– Ах да, знаете, он нашел хорошую площадку ближе к Лондону и уверен, что получит хорошие сборы. Они вроде уже начали репетировать.
– Рада, что проблема разрешилась к вашему удовольствию. – И, опустошая тарелку, я перевела разговор на другую тему.
Я начинала понимать, что Лайонела Блейка не так-то просто раскусить. Он был неизменно дружелюбен, общителен, но как-то уклончив. Возникало ощущение, что он не торопится раскрывать свое истинное «я». Может быть, актер в нем вечно стремится играть какую-то роль. Мне вдруг пришла в голову одна мысль, и я ринулась вперед очертя голову, даже не выдержав паузы.
– Мистер Блейк, вы говорили инспектору, что в день убийства мистера Хоу видели на террасе Джила. В котором часу это было?
Если бы я надеялась застать его врасплох и тем самым спровоцировать признание, то мне бы пришлось разочароваться. Блейк выдержал мой взгляд не моргнув глазом.
– Я не говорил этого инспектору.
– О, простите. – Я изобразила смущение. – Я, наверно, перепутала… Просто вы сидели на террасе, когда мы искали Руперта, и, видимо, я решила, что это именно вы.
– Нет, не я.
Ответ прозвучал безупречно вежливо, но в нем послышался холодок. Блейк явно не стремился удовлетворить мое любопытство – из нежелания ли впускать кого-либо на свою личную территорию или же по каким-то более темным соображениям.
– Доброе утро! Доброе утро!
Подняв голову, я увидела вплывающую в столовую миссис Роланд. Легкая яркая ткань развевающегося шелкового платья изумительного оранжевого цвета, казалось, поднимала высокие волны. Смотреть на эту женщину было все равно что прямо на солнце. Мы с Блейком ответили на приветствие, а Ивонна, пройдя к буфету, принялась накладывать на тарелку гору сосисок.
– Так много всего произошло за последнее время, – начала она. – Мне это напомнило мой второй… нет, третий медовый месяц. Мы отправились в круиз по Нилу, и один человек выпал за борт. Наверно, его сожрали крокодилы… А потом еще один тяжело заболел, потом нагрянула такая жара и… В общем, все подряд. Наверно, Джил сейчас гниет заживо в каком-нибудь подземелье. А эта бедняжка от любви порезала себя на куски. Для меня это слишком. Как хочется вернуться в Лондон!
Выложив все это, она взяла тарелку с сосисками и удалилась так же внезапно, как и появилась. Я посмотрела на Блейка.
– Будто из какой-то нелепой комедии, – улыбнувшись, заметил он.
– Действительно, очень любопытный персонаж.
Хотя миссис Роланд в самом деле была странновата, мне она нравилась. В ней чувствовалось что-то очень живое. Наверно, исходившие от нее флюиды делали ее весьма привлекательной в юные годы.
– Ну что ж, миссис Эймс, – сказал Блейк, беря книгу и вставая со стула. – Мне нужно написать одно письмо. Мы, конечно же, увидимся.
– Конечно.
Он ушел, и завтрак я доедала в одиночестве. То, что Блейк отрицал факт разговора с инспектором, еще не значило, что такого разговора не было, но я не понимала, зачем ему это скрывать. Я вообще не могла понять, зачем скрывать, если ты видел Джила на террасе.
Вернувшись к действительности, я услышала из холла резкий голос миссис Роланд, прерываемый негромкими ответами Майло. Ему удалось поразительно быстро выпутаться. Уже через несколько секунд он появился в дверях столовой, поискал меня глазами и улыбнулся. У меня почему-то свело живот. Я улыбнулась в ответ, но, боюсь, моей улыбке недоставало тепла. Я чувствовала себя решительно не в своей тарелке.
Я видела, как смотрели на Майло, когда он шел к буфету. Я уже давно привыкла, что все женщины провожают его глазами. Ей-богу, как же ему не повезло с красотой. Он мог бы быть совсем другим, менее самоуверенным, более внимательным. Но такому мужчине требовался минимум усилий, чтобы заставить людей делать то, что ему нужно, – особенно женщин, включая, надо признать, и меня. И он этим пользовался.
– Привет, дорогая, – сказал он, садясь за стол с чашкой кофе и заполненной тарелкой.
– Доброе утро, – довольно сдержанно отозвалась я, теребя салфетку.
Я не знала, как ночные события скажутся на наших несколько натянутых отношениях. Майло, похоже, не испытывал ни малейшей неловкости.
– А оно в самом деле доброе, не правда ли? – усмехнулся Майло. – Хотя, проснувшись, я немного расстроился, что ты лишила меня столь прелестного соседства.
– У нас куча дел, нечего… прохлаждаться целый день в постели, – тихо ответила я, надеясь, что меня никто не слышит.
– Возможно, более полезных дел, – Майло отхлебнул кофе, – но вряд ли более приятных.
– Я только что говорила с Блейком, – пропустила я намек мимо ушей.
– Я бы, кстати, не назвал это «прохлаждаться».
– Майло, пожалуйста, сосредоточься.
– Не так-то легко. – Отодвинув чашку и поставив локти на стол, Майло потянулся ко мне. – Когда ты говоришь, я могу сосредоточиться лишь на твоих прелестных губах.
– Обычно комплименты предшествуют соблазнению, – резко сказала я. – А не наоборот.
Майло недовольно вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Ладно. Слушаю. Ты говорила с Блейком.
Он взял вилку и начал есть, а я приступила к рассказу:
– Я хотела услышать от него, что он говорил с инспектором Джонсом и сообщил тому, что видел Джила на террасе.
– И что? Услышала?
– Нет. Если такой разговор и имел место, то Блейк не стал в этом признаваться.
– А почему из этого надо делать такую тайну, как ты думаешь? – повторил Майло мой вопрос, хотя и не слишком заинтересованным тоном. – Значит, инспектор должен иметь причину не желать, чтобы это стало известно.
– Именно так я и думаю. Мне бы только хотелось, чтобы Джонс сделал хоть шаг навстречу. Кажется, надо его навестить.
Еще я собиралась поговорить с Джилом, но об этом предпочла умолчать.
– А какие задания будут мне? – спросил Майло.
– Продолжай собирать по зернышку любые сведения, какие сможешь. Особенно у женщин. Может, тебе удастся узнать у миссис Хэмильтон, что искал ее муж на берегу. Ведь должно же быть объяснение, почему он выбрал для поисков именно вчерашнюю ночь.
Майло пожал плечами:
– Может, просто представилась возможность, и он ею воспользовался.
– Может, но я не могу избавиться от чувства, будто мы что-то упускаем.
Терпеливо выслушав мои рассуждения, Майло отодвинул тарелку. Затем мы встали из-за стола и вышли в холл. Утреннее солнце ярко светило в окна, освещая стены и придавая интерьерам праздничный вид. Мне вдруг стало легко, как не было уже давно. Возможно, все как-нибудь утрясется. Может, при помощи Майло мне удастся выяснить, кто убил Руперта Хоу, и Джил окажется на свободе. Я собралась выйти на террасу, но Майло взял меня за руку.
– О, Эймори…
– Да?
– Еще кое-что.
Его рука скользнула по моей талии, он наклонился и поцеловал меня долгим поцелуем, от которого я не могла отбиться, хотя мы находились на людях. Наконец Майло отпустил меня и улыбнулся:
– Увидимся за обедом.
Я кивнула, и он направился к лифту. Проводив его взглядом, я вздохнула. Как я ни пыталась не поддаваться его очарованию, мне было очень трудно держать себя в руках. Несмотря на все слова, сказанные самой себе, я была рада, когда он рядом, приятно его внимание. Это довольно неразумно, но должна признать, разумность редко соседствует с делами сердечными.
Всеми силами пытаясь отогнать неприятные мысли, я уже собралась выйти из гостиницы, как вдруг с крайним изумлением увидела в дверях Джила.
– Джил! – воскликнула я и после секундной паузы бросилась к нему.
Джил видел наше с Майло прощание, хотя попытался это скрыть, и я поняла, почему мой муж был столь нежен. Легче мне не стало. Странная смесь гнева и грусти холодом сдавила грудь. Майло всегда знал, что делает, и точно выбрал момент для победной реляции.
