Крупные капли дождя вдруг забарабанили в стекло. Все быстрее. Ведьма прекратила кружиться и оглянулась, как будто могла видеть дождь. Капли поползли по окну, и каждое цветное стеклышко словно потекло, вытянулось: это намокли роскошные светлые пряди волос и обвисли шикарные юбки платья. Ведьма обхватила себя руками, подошла к раме и оперлась об нее плечом, опустив голову.
Гарри встряхнулся. Черт возьми, что за наваждение! Еще одна малфоевская ловушка? Пока непрошенный гость таращится на витражи, его можно и того… авадой… легко! Гарри вздрогнул, вскинул палочку, злясь на себя за неосторожность. Болван, как и было сказано.
Впрочем, на его счастье кабинет оказался пуст. Если кто‑то в него и входил, то следов не оставил.
Гарри вышел в коридор, мысленно клянясь больше не глядеть на окна.
А глядеть и не пришлось. В следующей комнате окна оказались плотно зашторены. То, что внутри кто‑то есть, Гарри не увидел — почувствовал. Его слух уловил отголосок ускользающего звука: шороха ткани, шелеста пергамента, тяжелого дыхания — и все замерло, кануло в гробовую тишину.
— Малфой! — требовательно позвал Гарри. — Я знаю, что ты здесь.
Если бы не жуткое нагромождение мебели: какие‑то комоды, сейфы, серванты, — Гарри увидел бы его сразу.
— Стой, где стоишь, Поттер! — раздался из темной глубины резкий голос, потом вдруг хлюпанье носом. — Дважды не повторяю.
Гарри замер, лихорадочно обшаривая взглядом ближайшую мебель.
— Что ты сделал с Брустером? — спросил он и осторожно шагнул к краю комода. Если тихонько выглянуть…
— Ничего я с ним не делал… Ступефай!
Луч заклятия промчался мимо, едва не опалив волосы на виске, и Гарри шарахнулся назад, вжался спиной в комод. Луч врезался в стену и угас.
— Я предупреждал! — истерично выкрикнул Малфой и снова шмыгнул. — Лучше сгинь отсюда, Поттер, пока цел.
— Чего ты добиваешься? Хочешь нас всех перебить? Ты чокнулся, Малфой?
— Я мог бы чокнуться в министерских казематах, — огрызнулся Драко. Гарри слышал, как он возится: что‑то двигает, чем‑то гремит. — Но я все еще в здравом уме. И я никого не убивал, мне до вас нет дела, понял?
— Нотс мертв, Брустер в своей комнате и не отвечает…
— Ну, а я здесь причем?
— Ты украл палочку! — Гарри начал терять терпение. — Сначала у Луны, потом у Блейза.
— Не украл, а позаимствовал, — Драко нервно хихикнул и как‑то совсем не аристократично подавился соплями. — Подумаешь, палочка. Это не доказательство.
— Мне достаточно. Брось палочку и выходи! Если выйдешь сам, я ничего тебе не сделаю.
— Вранье. У тебя который день руки чешутся меня прикончить.
— Чего? — удивился Гарри.
— Слушай, Поттер. Малфои дважды не повторяют. Сейчас ты развернешься и выйдешь отсюда тихо, мирно и без резких движений.
— Все, я понял, — Гарри осенило. — У тебя простудная лихорадка!
— Ме–е–ерлин, Поттер, оставь меня в покое. Добром прошу, уйди.
— И не подумаю. До тех пор, пока не расскажешь, зачем убил Нотса и что сделал с Брустером.
— Да сколько ж раз тебе говорить, не убивал я никого!
— Тогда кто? — не унимался Гарри. Звуки, долетающие из‑за мебельных баррикад, ему активно не нравились: что‑то постоянно падало, шелестело, хлопало и трещало. Не говоря уже о сопении и хлюпанье простуженным носом. Гарри крошечными шажками подкрался к самому углу комода и замер, собираясь духом.
— Я не знаю, Поттер. Ни единого предположения.
— И ты думаешь, я поверю?
— Придется, — фыркнул Малфой. Что‑то грохнуло. — Потому что, пока ты за мной бегаешь, тварь разгуливает на свободе и никто не помешает ей…
— Тварь? — перебил Гарри и передумал высовываться из‑за угла.
Кажется, Малфой напрягся. Шорохи на несколько мгновений прекратились.
— Я образно выразился.
— Что за тварь? Ты ведь знаешь, да? Это ты выпустил ее? И натравил на авроров?
— Поттер, — устало. — Ну скажи мне, откуда в твоей голове берутся такие чудовищные идеи? Мне иногда кажется, ты специально где‑то учился. Может, у своих магглов?
— Я пытаюсь разобраться, — огрызнулся Гарри. — Мог бы посодействовать, если твоя хата и впрвду с краю.
— Посодействовать? Тебе? И что мне за это будет? Еще одно слушание в Министерстве?
Бабах!
— Слушай, ты чем там занят, а? Стены разбираешь? Подкоп роешь?
— Не твоего ума дело.
— Я ведь не уйду, Драко. И не рассчитывай. А оглушающим не промахиваюсь.
— Угрожаешь?
— Предупреждаю.
— А знаешь, Поттер… — начал было Драко. Его голос — спокойный, без надлома и ненависти, чуточку гнусавый от простуды и хрипловатый — прозвучал вкрадчиво и как‑то… интимно. Шорохи стихли, что‑то тихонько щелкнуло, но Гарри не обратил на это внимания. Он был слишком удивлен этим непривычно естественным, неманерным голосом.
— Если бы ты тогда, на первом курсе, пожал мне руку, все могло быть иначе. Ты никогда об этом не задумывался?
В первый миг Гарри не понял.
— Иначе? — переспросил он.
— Ну, не знаю, как для тебя, а для меня точно иначе. Не так страшно, — произнес Малфой совсем тихо, Гарри едва разобрал его шепот. — Тебе бывает страшно, Поттер? Долбанный Мальчик–Которому–Хоть–Бы–Что. Вечный стяг над аврорской армией. Они могли бы сделать твою четырехглазую физиономию эмблемой Министерства. Очки и шрам! А? Какая экспрессия.
— Мал… Драко, — выдавил Гарри через силу. — Луна умеет готовить перечное зелье…
— Ну что тебе стоило, а, Поттер?
— Я не понимаю.
— Да уж, — Малфой усмехнулся. — Где тебе понять. Ты ведь дальше своего носа не видишь. Привык идти по головам.
— Так объясни! — не выдержал Гарри. Подумать только, он стоял тут и пытался вникнуть в температурный бред Малфоя вместо того, чтобы просто скрутить его по рукам и ногам и доставить в комнату наверху.
— Ладно, — Малфой хлюпнул носом. — Это уже не важно. Я просто думаю сейчас… Знаешь, Поттер, я должен сделать одну вещь, и это… это так тяжело… и страшно… ха–ха–ха, — с расстановкой произнес он. — Цени красоту момента, Драко Малфой признается, что ему страшно. Слышал бы меня отец.
— Всем бывает страшно, — тупо сказал Гарри. — А в том, что ты трус, никто и не сомневался, тут и скрывать нечего.
— Заткнись. Я тебе душу изливаю, урод, — Малфой помолчал. — Когда тебе бывало страшно, ты бежал к рыжему нищеброду. Или к грязнокровке, верно, Поттер? А то и к Дамблдору. А мне бежать было не к кому, и до сих пор не к кому. И если уж я начал жалеть, что ты не протянул мне руку восемь лет назад, это что‑нибудь да значит. Ведь тогда я бы мог с тобой поговорить, и ты бы понял, и мне было бы уже не так страшно… правильно, Поттер?
— Чего ты боишься? — вопрос прозвучал фальшиво, но, черт подери, Гарри не мог и не желал проникаться участием к Малфою! Ни участием, ни жалостью — ничем другим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
