делать? Не пускать его? Он любит детей. Видеться со своим единственным сыном — его законное право. Мне же он не запрещает заниматься тем, что интересно мне.
— А вдруг его это обижает? Раньше ты всегда была дома. Всегда ждала его, разговаривала с ним…
— …он со мной.
— Что?
— Я говорю, что это он разговаривал со мной, а я поддакивала и кивала, как китайский болванчик, хотя мне было ни капельки не интересно. А теперь, если я ему что-то рассказываю, неинтересно ему.
— Ну и что? Мы с твоим отцом всю жизнь так прожили. Я с подругами общалась. Он — с сотрудниками.
— Ну и чем это закончилось? — резонно спросила Жанна. — Знаешь, мам, я поняла: заниматься нужно только тем, что тебе по душе. И говорить с теми, кто тебя понимает…
— И кто ж тебя понимает? Твой «голубой» гений?
— Да, — сухо ответила Жанна. — Он меня понимает. И иногда лучше, чем ты. Мне вообще нужно было учиться совсем другому.
— Я старалась, чтобы у тебя было все.
— А ты уверена, что мне было нужно именно это: мой институт, скучная работа, избалованные богатые сыночки?
— Ну зато Дима…
— А Диме надо было жениться на Даше.
— С твоей подачи он вполне может сделать это.
— Я и не против. Тем более что я улетаю работать в Милан.
— Ты что, уже решила?
— Да. Мне это интересно. И нужно.
— Ну тогда он точно тебя бросит.
— Значит, бросит. Димка хороший, и я к нему привязалась. Но, по-моему, то, что я испытываю к нему, это не любовь.
— А что?
— Наверное, дружба.
— Ну и достаточно для брака. Главное, чтобы он тебя любил.
— Для меня сейчас важно другое…
* * *
— Ты точно решила? — Дима не выглядел слишком расстроенным, скорее удивленным.
— Да. Мне уже и жилье подыскали. Мои модели одобрили сведущие люди. Жаль, что ты не был на показе.
— Мне тоже жаль. Но кто же знал, что твой показ и мамин юбилей состоятся в один день? Мама тоже огорчилась, что ты не смогла. Она очень хотела тебя видеть на празднике и надеялась попасть на твой показ.
— Что же поделать? Но ведь Даша была?
— Нет.
Даша действительно не пришла. Хотя мама и пригласила ее. Сослалась на занятость и на то, что няня не может посидеть вечером с Митей. Но Дима понимал, что она не хотела встречаться с его женой. А Жанна после выходки Кольки стала избегать встреч с его родными. И вот завтра жена улетает в Милан.
— Я буду часто прилетать. Это же близко. Можно хоть каждую неделю мотаться. Было бы время.
Но она точно знала: времени у нее не будет. Жанна собирала чемодан и словно уговаривала мужа и себя. Дима не возражал. Пусть попробует свои силы. И так уже столько лет потеряла. А сейчас время молодых. Не признать, что приглашение в Милан для начинающего дизайнера — большая удача, он не мог. Жанна наконец занялась настоящим делом. Многие семьи годами живут врозь, но не разваливаются же. Настоящая любовь выдержит испытание разлукой.
Он отвез ее в аэропорт. Познакомился с Шурой. Он показался ему интеллигентным человеком, а что до остального, то его ли это дело? Елена Владимировна тоже провожала дочь. Краешком платочка она вытирала покрасневшие глаза. Поодаль стоял ее бывший муж — родители Жанны на днях официально развелись. Елена Владимировна старалась не смотреть на Валерия Петровича и с трудом сдерживала слезы.
Жанна расцеловала всех, попыталась каждому сказать что-то приятное и пошла на регистрацию. Когда она оглянулась, лицо ее показалось Диме необычайно красивым и отдаленным, как неразгаданная тайна. Она улыбнулась всем на прощание загадочной улыбкой Моны Лизы и улетела к своей мечте.
Он не почувствовал одиночества. Точнее, сразу не почувствовал. Даже с наслаждением вдохнул немного свободы. Теперь можно было допоздна засиживаться на работе, ходить с приятелями в пивбар и чаще ужинать у родителей. По выходным он отсыпался и гулял с сыном. Даша больше не избегала встреч с ним, но вела себя сдержанно. Ему даже показалось, что она стала держаться более официально. То ли так она защищалась от фамильярности, то ли старалась предотвратить возможные недоразумения. Временами это выводило его из себя. Подумаешь! Неприступная какая! После отъезда Жанны она стала держаться с ним еще суровее, словно боялась, что он тут же начнет ее домогаться в отсутствие жены. Делать ему больше нечего! Да за кого она его принимает?!
Поэтому и он стал с ней предельно корректным, всеми словами и поступками подчеркивая, что им движет исключительно забота о сыне.
Жанна звонила редко. Обычно он сам набирал ее вечерами. Она всегда отвечала, но ее голос был едва слышен на фоне общего гула. Они работают всегда до ночи, объясняла она, но зато утром она встает поздно. Такой график был всегда ей удобен. На его вопросы Жанна отвечала односложно, в ответ спрашивала одно и то же: как здоровье, что на работе, как сын?
— Когда приедешь?
— Скоро, — неизменно обещала она. — Вот закончим коллекцию…
Но прошла неделя, потом месяц, а жена все не приезжала. Теща звонила с завидным постоянством, лицемерно лебезила и выспрашивала, чем он занимается и куда ходит. Он понимал, что она внимательно прислушивается к любым звукам, пытаясь выяснить, один ли он. Диме было противно. Ее хитрости были слишком явными. Словно она могла ему помешать, если бы он захотел привести к себе женщину. Однажды он не сдержался и вспылил. Елена Владимировна позвонила, когда он только что пришел с работы и пытался найти что быстро перекусить.
— Здравствуй, Димочка, — ханжески пропела она. Ссориться с зятем, единственным родственником, который оставался рядом и мог всегда помочь, она не хотела. — Как дела?
— Отлично, — ответил Димка, вытаскивая из холодильника заплесневевший кусок колбасы.
Он понюхал его и выбросил в мусорное ведро.
— Чем занимаешься?
— Чем я могу заниматься в отсутствие жены? Конечно же, гуляю!
— Дима!
— Что — Дима! Я с работы пришел, жрать хочу! Что вы звоните мне каждый вечер, шпионите! За дочерью своей лучше следите!
Он быстро остыл и пожалел о своей грубости. Но теща после этого звонить перестала.
Жанна ни словом не обмолвилась об этом, пока он сам не спросил:
— Твоя мама на меня жаловалась?
— Да… в общем. Ты не волнуйся, я все понимаю. Она может быть такой несносной.
И снова — дифирамбы таланту Шуры и его новой коллекции. Жанну не интересует, как он здесь один. Ей на него плевать!
С Дашей тоже было не просто. С ней он мог бы поговорить. Но она
