Одна из московских газет, перечислив инкриминируемые следствием обвинения, написала, что президент Белоруссии А. Лукашенко на самом деле преследует Старовойтова за... реформаторство.
ПОХУДЕЛИ НА ПЯТЬ КИЛОГРАММОВ
События последних лет, происходящие в обществе, сильно отразились на... весе жителей столицы.
Как сообщил в 1992 году «Московскому комсомольцу» член инициативной группы участковых врачей В. Ильин, ими завершено интереснейшее исследование. Приходящих к ним на прием в поликлиники взрослых пациентов просили взвеситься, после чего интересовались, сколько те весили до 85-го года.
Так было опрошено 1,5 тысячи человек. Выяснилось, что большинство людей, не страдавших какими- то заболеваниями, здорово потеряли в весе. Удалось рассчитать среднюю цифру похудения — 5 кг.
Как считают Ильин и его коллеги, это связано с тем, что москвичи стали ограничивать себя в пище, а также с многочисленными переживаниями и стрессами.
ПЕРЕПУТАЛИ КРЕСЛО
Весна 1992 года. Шестой съезд народных депутатов. Выступает депутат Павел Филиппов (от Санкт-Петербурга):
— Мы сегодня действительно находимся в положении больного, сидящего в кресле стоматолога. Да, мы можем обидеться за причиняемую боль, можем встать и уйти, но все равно придется вернуться к врачу, пусть к другому, который будет делать ту же самую операцию, иначе мы рискуем лишиться челюсти, а может быть, и жизни.
Медицинскую тему проводимых экономических реформ продолжает депутат Борис Тарасов из Самарской области:
— Если вернуться к образу, который употребил депутат Филиппов, нас с сильной зубной болью посадили в гинекологическое кресло и лечат не там и не так, как нужно...
«ДЕВОЧКИ» ЕСТЬ И ВОКРУГ ЕЛЬЦИНА
Март 1992 года. Парламентские слушания по экономической реформе. Выступает академик Георгий Арбатов:
— Позвольте рассказать анекдот о двух публичных домах. Это по теме. Так вот, один публичный дом процветал, а другой — вот-вот должен был обанкротиться. Хотя держатели последнего просто из сил выбивались: и занавески сменили, и мебель новую купили, и букеты пышные по всем вазам расставили... Ну, казалось бы, лучше нигде и нет. А клиенты сюда ни ногой, они почему-то полюбили соседний публичный дом. «Послушай, — спрашивает хозяйка прогорающего заведения у коллеги из процветающего, — что за секрет такой, что мужики к тебе валом валят?» — «Да нет никакого секрета, — отвечает та, — просто я девочек недавно сменила...»
При этом академик нежно-выразительно взглянул на Егора Гайдара.
Через несколько дней на заседании парламента выступил Николай Травкин:
— Борис Николаевич, вам надо просто набраться мужества и разобраться в своем окружении. Я тут полностью согласен с академиком Арбатовым по поводы смены «девочек», но не «девочек» Гайдара, а вокруг вас которые.
А ВАУЧЕРОВ НАМ И ДАРОМ НЕ НАДО
Сентябрь 1992 года. Народные депутаты России, члены парламентской фракции «Гражданское общество» Михаил Челноков, Юрий Сидоренко, Сергей Ивченков, Евгений Тарасов, Владислав Гололобов, Мария Сорокина, Михаил Астафьев приняли заявление, посвященное введению правительством России приватизационных чеков.
С предложенной схемой приватизации «Гражданское общество» не согласно категорически. Установленная стоимость приватизационных чеков названа смехотворной. Протест депутатов вызывал и тот факт, что стоимость фондов предприятий за последнее время не переоценивалась, осталась на доинфляционном уровне.
«Можно ли говорить о чем-то разумном,— говорилось в заявлении, — если стоимость одних товаров оценивается в ценах сегодняшнего дня, а стоимость основного имущества государства — в ценах прошлого года?» По мнению депутатов, это делалось намеренно, «чтобы мафия, чиновничья номенклатура и западные предприниматели за бесценок захватили основное имущество страны...» Реальная стоимость приватизационного чека, по мнению членов фракции, составляла не менее 20 тыс. долларов, то есть в 400—600 раз больше, чем объявило правительство.
В знак протеста члены фракции отказались получать ваучеры и призвали сделать то же самое депутатов всех уровней, а также всех граждан страны.
Увы, призыв остался неуслышанным.
ЧТОБЫ ВЫЖИТЬ
Игорю Вернику— 29 лет. Один из самых талантливых артистов современного МХАТа. Блестяще справился с ролью Иуды в кинофильме «Мастер и Маргарита». Оглушающий успех в Канаде. По Торонто возили в «линкольне».
— А в кармане— ни цента. Родителям сувенир купить не мог... Вот позвонили из «Коммерсанта-дейли», предложили попозировать для их рекламы. Взялся, отсняли. На телевидении приглашают делать рекламные клипы, говорят, «голос у вас сексуально царапающий». Не знаю, кого он и за что царапает, но ведь жить-то нужно.
— Коллеги в театре осуждают?
— Осуждали. А сейчас тихонько отводят в сторону и говорят: «Старик, может, устроишь в какой-нибудь клип?» Времена нелегкие, надо выживать.
ПРИЧИНА И ЕЕ ПРЕОДОЛЕНИЕ
1992-й год. Мэр Москвы, профессор экономики Гавриил Попов глубокомысленно изрекает:
— Большинство населения России выступает против рынка. И в этих условиях политическая система, в которой парламент отражает настроения общества, будет тормозить создание подлинно рыночной экономики.
Причина вроде бы правильная. Способ ее преодоления предлагает известный биржевик, в будущем — депутат Госдумы Константин Боровой:
— Правительство должно действовать более энергично на поприще приватизации, вплоть до расстрела тех, кто мешает...
ПРЕВЗОШЛИ ЧИНГИСХАНА
Депутат Борис Михайлов на пленарном заседании Верховного Совета:
— Я вручил министру экономики Нечаеву книгу «Чингисхан», напечатанную в 1929 году, где написано, что Чингисхан брал дань в пределах 10—12 процентов от доходов поселений, деревень и так далее. Так что же, наше родимое российское правительство, идя на 28 процентов, не предполагало, какой результат будет?
СЕБЯ КОНЕМ ВООБРАЗИВ
Депутат Амангельды Тулеев из Кемеровской области:
— Поверьте мне: еще год такой политики — и мы залезем на деревья.
Его коллега В. Дрозденко (Республика Башкортостан):
— Мы похожи на табун, хоть и с крепким вожаком, но несущийся, не зная куда, а гонят нас опытные волки.
КОНВЕРТ НОМЕР ДВА
Журналистка Елена Колесникова спрашивает у министра промышленности России Александра Титкина (дело происходило в 1992 году):
— Почему структуру вашего министерства постоянно хотят усовершенствовать? Она самая несовершенная? Или перестройка ведомства способна резко вывести промышленность на новые рубежи?
— Был такой комсомольский анекдот. Принимает новый комсорг у прежнего дела. Открывает сейф, а там три конверта— № 1, №2 и №3. Зачем они, удивился новый. Старый объяснил: первый раз станет плохо, вскроешь первый конверт, второй раз — откроешь второй, а потом и третий. Должно помочь. Новый начинает работать. Дела идут плохо, ничего не получается. Вскрывает первый конверт. А там написано: «Вали все на меня». И он начинает валить — дескать, развал, злоупотребления были кругом, хищения... Проходит еще полгода — опять никаких результатов. Открывает второй конверт: «Меняй структуру». Начинается реорганизация — бюро превращается в комитет, комитет— в бюро... Не помогает. А в третьем конверте сказано: «Пиши три конверта и клади в сейф». Так вот, кое-кто толкал российское руководство поиграть в коренную реорганизацию. Либо на
Министерстве промышленности попробовать, либо — на всем правительстве. Короче, вариант конверта № 2 хотели использовать, чтобы успокоить общественное мнение, а под шумок вернуться к желанному распределению всего и вся.
ВЫБРАЛИ ХУДШЕЕ, ДА И ТО СОДРАЛИ
Октябрь 1992 года. Академик Георгий Арбатов подводит итог гайдаровским реформам:
— Думаю, что неудачи политики Гайдара можно было ожидать уже потому, что замысел был целиком выношен в кабинете, за письменным столом, притом на шаткой теоретической основе. Преобразования планировались на макроэкономическом уровне, при полном пренебрежении интересами производства, тем, что делается на предприятии или в отрасли. А тем более тем, что происходит с людьми, ради которых и усилиями которых только и существует экономика.
По Арбатову, из многих направлений экономической мысли Запада было к тому же выбрано одно — монетаризм, в той или иной мере учитываемое, но никак не доминирующее в экономической политике если не всех, то подавляющего большинства развитых стран. Согласно ему, управление экономикой со стороны государства сводится к манипулированию денежной массой — регулированию эмиссии, налогов, процента и т. д. Об остальном, мол, позаботится «невидимая рука» рынка.
