— Что бы это ни было, на ядовитое вещество не похоже. Мы все спали, когда оно распространилось в воздухе. Пока никто из нас не чувствует себя плохо.
Киттредж обвел взглядом свой экипаж в масках, и все утвердительно закивали.
— У него есть запах? — спросил Капком. — СРОСОЖ хочет знать, не является ли источником система сбора отходов.
Джилл ощутила приступ тошноты. Что если это вещество, которое они вдыхали, в котором плавали, утечка из туалета?
— Полагаю, кому-то из нас придется это понюхать, — проговорил Киттредж. Он оглядел членов экипажа, все отвели взгляд. — Ого, сколько желающих, — пробормотал он и наконец поднял маску. Он растер шарик в пальцах и понюхал. — Не думаю, что это нечистоты. Также нет запаха химикатов. По крайней мере примесей нефти не чувствуется.
— На что похож запах? — спросил оператор.
— Какой-то рыбный. Словно слизь форели. Может, что-то с кухни?
— Или утечка из полезного груза, из какого-нибудь научного эксперимента. Вы везете несколько выполненных экспериментов с МКС. У вас аквариума на борту нет?
— Похоже на лягушачью икру. Мы осмотрим груз, — сказал Киттредж. Он оглядел каюту, стены которой были покрыты блестящими наростами. — Эта штука осела на всех поверхностях. Придется заняться уборкой. Похоже, возвращение откладывается.
— Да, «Дискавери», мне неприятно сообщать вам эти новости, — снова заговорил Капком, — но возвращение откладывается при любых обстоятельствах. Вам придется еще посидеть там, наверху.
— Какова причина?
— У нас тут плохая погода. В Кеннеди встречный ветер до сорока узлов, ожидается гроза. С юго-востока движется тропический шторм. Он уже натворил бед в Доминиканской Республике и направляется к Флорида-Кис.
— Как насчет базы Эдвардc?
— Оттуда сообщают о плотной облачности на высоте двух тысяч метров. Небо должно расчиститься в ближайшие несколько дней. Так что, если твои ребята не жаждут приземлиться в Белых Песках, мы рассматриваем отсрочку по крайней мере на тридцать шесть часов. Вы можете открыть люки и перейти в МКС.
Киттредж проводил взглядом проплывавшие шарики.
— Ответ отрицательный, Капком. Мы можем загрязнить станцию. Нам нужно все убрать.
— Вас понял. Здесь врач, он ждет подтверждения, что ваш экипаж не испытывает неблагоприятного воздействия. Так ли это?
— Протечка, похоже, безвредная. Ни у кого нет никаких симптомов. — Он отбил слипшуюся массу шариков, и они разлетелись, словно рассыпавшиеся жемчужины. — Они даже симпатичные. Но могут загрязнить нашу электронику, так что лучше мы займемся уборкой.
— «Дискавери», мы обновим данные о погоде, как только она изменится. А теперь беритесь за тряпки и ведра.
— Ага, — рассмеялся Киттредж. — Зовите нас небесной службой уборки. Мы даже иллюминаторы моем. — Он стянул маску. — Думаю, можно их снять.
Джилл сняла маску и очки и скользнула к шкафчику с аварийным снаряжением. И тут заметила пристальный взгляд Мерсера.
— В чем дело? — спросила она.
— Твой глаз… что с ним?
— А что с моим глазом?
— Лучше сама посмотри.
Она проплыла в отсек для умывания. Глянув в зеркало, она пришла в ужас. Склера глаза была кроваво-красной. Не просто несколько лопнувших сосудиков, а абсолютно красная склера.
— Господи, — пробормотала Джилл, ужаснувшись своему отражению. «Я пилот. Я не могу без глаз. А тут вместо глаза мешок с кровью».
О'Лири развернул ее к себе за плечи и осмотрел глаз.
— Да ничего страшного, — успокоил он. — Всего лишь кровоизлияние в склеру.
— Всего лишь?
— Немного крови попало в белок глаза. Выглядит страшнее, чем есть на самом деле. Все пройдет само и не повлияет на зрение.
— Отчего это?
— Возможно, из-за резких перемен внутричерепного давления. Иногда, чтобы сосудики лопнули, достаточно сильного кашля или рвоты.
Она с облегчением вздохнула.
— Должно быть, так оно и есть. Я проснулась от кашля из-за этих пузырей.
— Видишь? Не о чем беспокоиться. — Он легонько хлопнул ее по плечу. — Пятьдесят баксов. Следующий!
Успокоенная Джилл повернулась обратно к зеркалу. «Это всего лишь небольшое кровотечение, — подумала она. — Ничего серьезного». Но отражение пугало ее. Один глаз нормальный, а другой — злобный, ярко-красный. Какой-то неземной. Дьявольский.
10 августа
— Вот ведь чертовы гости, — сказал Лютер. — Мы уже и дверь за ними закрыли, а они все не хотят уходить.
Все сидевшие на кухне рассмеялись, даже Эмма. В последние несколько дней на борту МКС было невесело, и приятно было слышать, что люди снова шутят. После перемещения тела Кеничи в «Дискавери» настроение у всех вроде бы улучшилось. Мешок с его трупом постоянно напоминанал о смерти, и Эмма испытала облегчение, что ей больше не придется сталкиваться со свидетельством собственной ошибки. Она снова могла сконцентрироваться на работе.
И даже могла смеяться над шутками Лютера, хотя предмет его острот — отсрочка расстыковки — казался не особенно смешным. Это усложнило их день. Они ожидали, что «Дискавери» покинет станцию раньше, еще вчера утром. Прошел целый день, а корабль все еще был пристыкован и не собирался покидать МКС как минимум еще двенадцать часов. Неопределенное время расстыковки нарушало и рабочее расписание станции. Расстыковка — это не просто отделение от МКС корабля, который после этого улетает. Это осторожный танец двух огромных объектов, которые несутся на скорости двадцать восемь тысяч километров в час, требующий взаимодействия экипажей корабля и МКС. Во время расстыковки программному обеспечению системы управления космической станцией нужно на время изменить конфигурацию компьютеров, а потому экипаж вынужден приостановить большую часть своей исследовательской деятельности. Всем придется сконцентрироваться на расстыковке.
На том, чтобы не допустить катастрофы.
И вот теперь облачность над авиабазой в Калифорнии отложила расстыковку, нарушив распорядок дня станции. Но такова особенность космических полетов — с уверенностью можно предсказать лишь то, что полет будет непредсказуемым.
Пузырь виноградного сока проплыл в опасной близости от головы Эммы. «А здесь тем более ничего предсказать невозможно», — подумала она, со смехом наблюдая, как Лютер с соломинкой в руке погнался за пузырем. Стоит только на мгновение отвлечься, и какой-нибудь необходимый инструмент или добрая порция сока уже уплыли. Без гравитации незакрепленные предметы может унести куда угодно.
С подобным явлением и столкнулся экипаж «Дискавери».
— Эта дрянь заляпала весь блок ЦАПа[28] в хвостовой части, — услышала Эмма голос Киттреджа. Командир «Дискавери» разговаривал с Григгсом по подсистеме связи между космическими кораблями. — Мы все еще пытаемся очистить тумблеры, но когда эта штука высыхает, она превращается в густую слизь. Остается надеяться, что она не закупорила порты данных.
— Вы нашли источник? — поинтересовался Григгс.
— Мы нашли небольшую трещину в камере с рыбами-жабами. Но непохоже, чтобы оттуда что-то текло — во всяком случае это вряд ли заполнило бы весь отсек.
— Откуда еще это могло вытечь?
— Мы проверили кухню и туалет. Из-за уборки у нас не было возможности обнаружить источник. Понятия не имею, что это может быть. Похоже на лягушачью икру. Округлые гроздья, слипшиеся в зеленую массу. Видел бы ты мой экипаж — мы словно охотники за привидениями. Да еще красный дьявольский глаз Хьюитт. Страшно смотреть.
«Дьявольский красный глаз»?
Эмма повернулась к Григгсу.
— Что с глазом Хьюитт? — спросила она. — Я ничего об этом не знаю.
Григгс передал вопрос «Дискавери».
— Просто кровоизлияние в склеру, — ответил Киттредж. — О'Лири говорит, ничего серьезного.
— Дай мне поговорить с Киттреджем, — попросила Эмма.
— Пожалуйста.
— Боб, это Эмма, — сказала она. — Откуда у Джилл это кровоизлияние?
— Вчера она проснулась от кашля. Мы думаем, что причина в этом.
— У нее нет болей в животе? Голова не болит?
— Некоторое время назад она действительно жаловалась на головную боль. А еще у всех нас болят мышцы. Но мы тут работаем, как лошади.
— Тошнота? Рвота?
— У Мерсера расстройство желудка. А что?
— У Кеничи тоже было кровоизлияние в склеру.
— Но в этом же ничего страшного нет, — возразил Киттредж. — Так говорит О'Лири.
— Нет, меня беспокоит совокупность симптомов, — сказала Эмма. — Болезнь Кеничи началась с рвоты и кровоизлияния в склеру. Затем боль в животе. Головная боль.
— Ты хочешь сказать, это что-то вроде инфекции? Тогда почему ты не заболела? Ты ведь за ним присматривала.
Хороший вопрос. Эмма не могла на него ответить.
