Свастики, эсэсовские молнии, опять свастики. Подписи: «Вервольф», «SS», «О.Б. 88», «20 апреля 2000 г.» (то есть день рождения Гитлера). А вот и тексты: «Лейбштандарт СС должен висеть не кверх ногами, а над Кремлем» (задело, значит). «Мы победим. SS». «Победа все равно будет за нами. Ich liebe die Waffen-SS. Oberstgruppenführer Serge Shurl». А вот и на ломаном немецком: «Deitchland! Erwache!», то бишь: «Германия! Пробудись!..»
А вот эти «похвалы» и «благодарности» особенно настораживают – они звучат из уст реальных российских фашистов: «Фюрерá живут и побеждают. Спасибо за выставку». «Прекрасная выставка! Завещание и наследие Великого Человека и Мессии, нашего любимого Фюрера будет жить в веках. Новая славянская нация возьмет на себя завещание Вождя и освободит мир от сионизма и коммунизма! (Мы победим)». «Агония III рейха. Возмездие всем жидам. Триумф IV Рейха в России». «Russland, Russland über alles!!!»
Обратите внимание на эти «фюрерá» (наподобие «шоферá» или «ордерá»). Но не надо впадать в иронию, не стоит смеяться над грамматическими ошибками нацистов-недоучек: ведь это только прибавляет серьезности их угрозе, ибо в их несущей идеологии грамотность и образованность не в чести. Куда важнее, например, бдительность: и один из них зорко узрел скрытую от остальных таинственную связь между пятиконечностью красной звезды (пентаграмма), четырехгранностью стенда с останками и фамилией художника экспозиции (Давид Берштейн).
Кстати: нацисты – они и в книге отзывов наглее других: корежат, переиначивают, «редактируют» чужие записи (чаще всего зачеркиванием «фашистский» и приписыванием «коммунистский»).
Разумеется, другие посетители выставки дают отпор и в книге отзывов доморощенным нацистам: «Гневно осуждаю фашистско-хулиганские высказывания в этой книге. Это – надругательство над историей и нашей Победой!». Их предупреждают: «Спасибо за выставку-напоминание. Пусть наши нацисты помнят, чем кончаются эти игры!»
Весомым ответом нацистам стала бы и запись немца из Мюнде (фамилия не очень разборчива), племянника военного преступника. Даю ее в переводе: «Выставка отчетливо показывает, что войны из ненависти ничего не могут решить, она преподносит урок по созданию общей и мирной Европы».
Особенно запомнилась одна запись: «Супервыставка! Больше skinom не буду!!». И еще одна, более уместная в «книге отзывов» Парада Любви, если бы такая велась: «Make love. Not war!»
Есть и другие «знаковые» для нашего времени записи. Например: «Здесь были Аня и Леша. Выставка классная». «Круто. Здесь были мы. Жека и Рома». Столь же современно и другое – как бы деловое – предложение: разрешить за 200 долларов фотографироваться в мундире Гитлера.
Но есть записи и попросту трогательные, например: «Большое спасибо бабушке, которая сделала мне погромче телевизор». Или признание некоей Лены в том, что на выставке ей «…особенно понравился постовой милиционер старший сержант Семенов».
Захлопнем книгу отзывов и переведем дух. Эти несколько сотен записей на русском и всех основных европейских языках (а еще и на арабском) оказались, по совместительству, непроизвольным социологическим зондом. Они явили собой примечательный, причудливый и все же несколько тревожный образ не только посетившей выставку публики, но и того общества, частью которого она является.
Диагноз же, в целом, примерно такой: пациент не вполне здоров, состояние вялое, сумбурное, авитаминозное; в голове каша, а в крови, в поле зрения, отдельные спирохеты хронического незалеченного нацизма, якобы искорененного в 1945 году. Перспективы развития болезни самые неопределенные.
Спасибо выставке за эту горькую правду.
2005 || Ваше благородие – госпожа победа
Этот воздух пусть будет свидетелем…
О. Мандельштам
Эстафета 60-летних событий и юбилеев заключительного этапа войны началась в 2004 году.
4 июня 1944 года американцы освободили Рим, и на тот же день союзниками планировался так называемый «День Д» (D-Day) – высадка на оккупированном немцами европейском материке. Погода заставила их перенести дату, и вторжение началось 6 июня.
Немцы их ждали в горловине Ла-Манша – в районе Кале. Союзники сделали все, чтобы не разубедить их в этом, а сами готовились к высадке на нормандском берегу. Это им удалось, но около 40 тысяч захлебнувшихся в воде и собственной крови, скошенных из пулеметов или умерших от ран – такова страшная цена отвоеванного плацдарма. Час неимоверного испытания для военной доктрины, в которой за территорию предпочитали платить не человеческими жизнями, а боеприпасами и временем.
Представители 17 стран собрались по этому поводу вблизи городка Кана – на открытой заасфальтированной площадке близ высокого атлантического берега, атакованного союзниками 60 лет тому назад. Воистину театр боевых действий стал театром действа мемориального: семь полукругом и с небольшими зазорами поставленных высоких плит-мониторов служили подмостками и сценой.
Для гостей – ветеранов, политиков и журналистов – были расставлены стулья под тремя элегантными навесами, призванными защитить их от солнца или дождя. Самыми последними пожаловали английская королева и президент США: пунктуальная Елизавета еще успела перекинуться парой слов с ветеранами, а вот припоздавший Буш – разве что поздороваться с соседями по креслам – Шираком и Путиным.
Годовщина вторжения отмечается ежегодно, но впервые в подобной церемонии принял участие и немецкий канцлер. Мужественный знак воочию свершившегося примирения в новой объединенной Европе – ведь тогда, в Нормандии, закладывались основы освобождения не только оккупированных народов, но и самих оккупантов – немцев. (В тот же день Шредер возложил венки на военном кладбище в Кане, где вместе покоятся останки солдат восьми государств, в том числе и немецких.)
Сама церемония была впечатляющей. Вслед за парадом ветеранов, представлявшим армии тех стран, что высаживались в этих местах, и вручением президентом Франции некоторым из них ордена Почетного легиона, короткую эмоциональную речь произнес Жак Ширак. В ней не было ни грана от ставшего уже привычным, но от того не менее тупого противопоставления одних союзников другим – Победа Мая 45-го была общей победой сил коалиции, и высадки в Нормандии не было бы без Сталинграда и Прохоровки, как и штурма Берлина без ленд-лизной техники и высадки в Нормандии. Военный парад тоже был, но был он своеобразен: никакого чеканного шага и гусеничного рева, – над местом события пролетели боевые самолеты того и этого времени (несколько – с цветным дымовым шлейфом в гамме французского триколора), а по морским кулисам – и в укрупненной трансляции на экранах – величественно проплыла интернациональная эскадра. Пехота была представлена сводным международным оркестром, также не злоупотребившим временем и вниманием гостей.
Зато запомнилось коллективное соло «роты» шотландских волынщиков: сыгранная ими мелодия, зароняя тоску и тревогу, и стала прологом историко-театрального действа, разыгранного перед собравшимися небольшой хоровой труппой Канского университета. Песни сопротивления и любви, перестроения, в зависимости от происходившего за их спиной, в несложные геометрические фигуры-образы (траурного креста, например) и столь же простые, но выразительные хореографические композиции в их исполнении звучали и смотрелись просто и художественно. За спиной же – на мониторах – одни документальные кадры сменяли другие: ужасы войны – воздушные бои и бомбардировки (в это время высоко над ристалищем пролетели и настоящие самолеты), разрушения и гражданские жертвы на земле, отчаянная высадка, смерть и плен военнослужащих, плач и скорбь гражданских – матерей, вдов и сирот – все это постепенно уступало место радости победы, счастью свободы и еще – благодарности за освобождение, воспоминанию о тех, кто положил за это жизнь.
Затем несколько достойных слов на французском и английском языке о трагедии войны и важности сохранения памяти и примиряющего духа сегодня сказали еще три француза – ветеран Сопротивления, совсем юная девушка-экскурсовод и средних лет директор местного военного мемориала. На фоне наплывающих друг на друга кадров солдатских фотографий и писем с фронта Патрисия Каас – и тоже на двух языках – спела «Письма с фронта» – песню из репертуара Пиаф.
Заключительным аккордом действа стали кадры, снятые с воздуха: берег моря, бесконечные песчаные пляжи Нормандии, на песке – люди самого разного возраста и национальности стоят, взявшись за руки. Камера отплывает от них вверх, и мы видим, что из людей этих складываются буквы, а из букв – слова: NORMANDIE, MERCI, LIBERTE.
