— Не бойся, мы сами тебе укажем на твои недостатки…
— Вызовешь на хашар — исправим…
— Не скромничай, дочка, продолжай.
Гюльчехра снова взглянула на брата. Алишер опять подмигнул ей.
— Каким должен быть новый Мингбулак? — проговорила, запинаясь, Гюльчехра. — Вы видите здесь, на макете, трехэтажное здание. Это новый клуб. Нормат-ака посоветовал назвать его Дворцом культуры. У нас много молодежи. И нужно специальное помещение, в котором бы люди вечером могли отдохнуть, повысить свои знания, прослушать лекцию, посмотреть кино, принять концертную бригаду. Все это можно будет сделать в клубе.
— Когда? — крикнул кто-то.
— Через три года, — ответила Гюльчехра. — Теперь смотрите: справа от Дворца культуры расположено двухэтажное здание — здесь будет размещаться правление колхоза. А слева — гостиница «Мингбулак», видите — с верандой? Таким образом, в центре кишлака будут эти три больших здания, а между ними будет сад с фонтаном. Этот сад, вот с этой стороны, видите, протянется до самого канала. А по берегу канала пройдет автострада, которая свяжет кишлак с одной стороны с Кокандом, с другой — с Алтыарыком…
Тут девушка увидела, что в одном из средних рядов поднялся высокий седобородый старик.
— У меня есть вопрос, — услышала она его голос.
— Подождите, ата! Пусть она закончит свое выступление!
— Она может и потом закончить. А я, если сейчас не спрошу, забуду… — промолвил аксакал.
— Пожалуйста, спрашивайте, ата! — согласилась девушка.
— Все, о чем ты говорила, дочка, все это хорошо. Все эти Дворцы культуры нам нужны, но ты мне скажи о другом. Что станет с нашими домами? Вчера мой внук целый час болтал, что Мингбулак разрушат, а на его месте поставят небоскребы. Я сказал внуку: «Погоди, что же это такое получится? У нас не такой уж плохой дом, чего ради мы должны переселяться в этот небоскреб и жить друг под другом? Мы к такому не привыкли». В Ташкенте есть место, называется новый район Чиланзар. Года три назад приехал я в Ташкент, и меня потащили в этот Чиланзар, на панихиду. В комнате люди не уместились, и мы читали молитвы на улице. Это бы еще ничего. Но когда гроб стали спускать на веревках из окна, да еще чуть не уронили, тут уж я разозлился. И я не хочу, чтобы в Мингбулаке так было. Узбеку не только дом нужен, ему нужен свой двор, хотя бы клочок земли, и чтобы на этом клочке земли росло хотя бы одно дерево. Или я не прав?
— Верно говоришь, ата, верно!
— Кабилджан-ата, — обратился к аксакалу Самад, — вы целую речь произнесли. Подождали бы немного, а потом выступили.
— Э, сынок, я же говорю, память у меня стала слабеть, забыл бы все. Ну так, дочка, скажи, правду говорил мой внук? В самом деле ты будешь строить такие дома?
— Нет, отец, — ответила, улыбаясь, Гюльчехра. — Я постараюсь вам объяснить… От центра кишлака в радиальном направлении, на четыре стороны света протянутся четыре улицы. По обеим сторонам этих улиц будут построены одноэтажные дома для колхозников. Вот здесь вы видите макеты этих домов. Позади каждого дома обязательно будет двор. В Мингбулаке пока нет надобности строить многоэтажные жилые здания. В кишлаке всего пятьсот семей. Лет через десять — пятнадцать положение изменится. И вот тогда по ту сторону канала можно будет запланировать многоэтажные дома. А пока достаточно и этих. Кабилджан-ата, смотрите, в каком доме вы будете жить: впереди веранда, три комнаты и гостиная. Или же — четыре комнаты и гостиная. А свой дворик вы можете огородить, сделать, если хотите, ворота.
— Кабилджану-ата ворота нужно сделать в самом доме. А то вдруг гроб в двери не пройдет.
Люди заулыбались, раздался смех.
— Таким образом, — заключила Гюльчехра, — работы у нас очень много. Чтобы построить все, что изображено на макете, потребуется по меньшей мере лет пять, а то и шесть. Если есть вопросы, пожалуйста, задавайте.
И Гюльчехра направилась на свое место. Раис благодарно кивнул девушке.
— Молодец, выдержала, — сказал дочери Ганишер-ака. — А я уже хотел бежать к тебе на помощь…
— Товарищи, у кого есть вопросы? — обратился к собранию Самад, постукивая по столу карандашом.
— У меня вопрос! — из второго ряда поднялась худенькая женщина средних лет. — Будут ли в новом кишлаке ясли? Почему об этом ничего не говорите? Или же нам так и работать по старинке, ребенка к спине привязывать?
— Ясли будут! — ответил с места Нормат-ака. — В первую очередь мы построим ясли на шестьдесят мест. Это не вошло в план. Потому что строительство яслей начнется в этом году.
— Вы удовлетворены, Карамат-апа? — спросил Самад.
— Это другое дело.
— Какие будут еще вопросы?
— Разрешите мне!
Мальчик, стоящий возле Алишера, поднял руку.
— О чем ты хочешь спросить?
— Когда построят Дворец культуры, кино будет каждый день или, как сейчас, два-три раза в месяц?
— В день два раза. Устраивает?
Парнишка заулыбался.
— Будут еще вопросы?
— Я не могу взять в толк одну вещь, — сказал, не вставая, пожилой человек, сидящий в первом ряду. — Вот вы показываете наши новые жилища. Все это хорошо. Ясно, что правление и клуб будут построены на деньги из общего фонда. Это я понимаю. Но кто будет строить наши жилые дома. На чьи деньги? Вот это я прошу объяснить.
Самад вопросительно посмотрел на раиса. Нормат-ака поднялся со своего места, подошел к столу.
— Вы дельный вопрос задали, Муким-ака. Колхоз, конечно, не может бесплатно построить все дома. Мы посоветовались в правлении и пришли к одной мысли. Надо создать строительную бригаду, человек тридцать — сорок. Это выход из положения.
— А кто ей будет платить? Кто даст на это деньги? Деньги?
— Сейчас я все разъясню, — Нормат-ака поднял руку. — Деньги даст каждый по мере своих сил. А у кого сил не хватит, тому поможет колхоз. Предоставим кредит. Возьмем, к примеру, вас, Муким-ака. Вы сами трактористом работаете, а в полеводческой бригаде работают ваш сын и сноха. Если доходы двоих членов вашей семьи будут тратиться на хозяйство, то доход одного будет идти на покрытие долга. Если на это будет идти лично ваш доход, то вы за первый же год рассчитаетесь. Ну как, подходит?
— Еще как подходит, — сказал Муким-ака. — Включите в таком случае меня первым в список, а то мне надоело все время кланяться, когда в дом захожу. Ох, приземисты у нас дома…
— Ну кто еще выступит?
— У меня вопрос…
— Можно мне?..
— Подождите, не все сразу…
Еще много было вопросов и ответов. Гюльчехра никак не ожидала, что ее работа послужит для них поводом.
Счастливая возвращалась она домой между отцом и Самадом. На полпути Ганишер-ака о чем-то вспомнил и пустился обратно, искать раиса.
— Не помню, чтобы у нас раньше на собраниях столько народу выступало, — сказал Самад.
— Я тоже не ожидала, — отозвалась девушка. — Никак не думала, что этот макет за живое всех заденет.
— Это естественно. Хорошее жилище много значит в нашей жизни. — Самад потупился. — Ты знаешь, я тоже хочу построить новый дом…
— Значит, свадьба уже не за горами? — спросила Гюльчехра.
— Если девушка даст согласие, то не за горами, а если не даст согласие…
— Кто она?
— Да есть такая… Очень хороший человек.
— Она из Мингбулака?
— Да, из Мингбулака. Я учился с ней вместе, вместе работаем…
Гюльчехра давно поняла, в чем дело, она и раньше об этом догадывалась, но никак не думала, что робкий, стеснительный Самад пойдет на этот разговор.
— Кто же это такая? — наконец она обратилась к нему.
— Сказать?
— Да.
— Ты…
Гюльчехра покраснела. Вот он и сказал… Дождалась… Она сама вызвала его на этот разговор. А зачем? Бедный Самад! Мало ей сегодняшнего успеха, ну зачем она это сделала?
— Я тебя не обидел? — заволновался Самад.
— Нет, нет. — Девушка готова была казнить себя за легкомыслие. — Самад, то, о чем ты говоришь, — невозможно.
— Понимаю, тебе нравится Абдулла.
— Откуда ты знаешь? — спросила Гюльчехра поспешно. «Неужели он видел нас, — подумала она, — о аллах, там, на берегу сая!..»
— Когда он приезжает, ты становишься совсем другой.
— И только? — Девушка перевела дух.
— Это уже о многом говорит.
— Да, наверно. Ведь я… его люблю.
— А он?
— Он тоже. Уже давно.
Ну вот, теперь все сказано. Все-таки когда-то надо было выяснить отношения. Может, это к лучшему. Ему теперь все совершенно ясно. Теперь он постарается не думать о ней. Пройдет время, наверно, полюбит другую. Ведь в кишлаке столько хороших девушек. И красивых. Вот, например, младшая дочь Нормата-ака Джумагуль, недавно десять классов окончила. Очень милая. И Гюльчехра представила себе ее лицо, глаза, всю ее фигуру.
