Он помолчал, я гордо смотрел вперед, но чувствовал его вопрошающий взгляд.
– Но вы же уладили все с Барбароссой?
– С Барбароссой, – ответил я. – Но я не знаю насчет других соседей.
Он подумал, кивнул:
– Да, вы правы. Есть еще некоторые шероховатости, но…
– Что?
– Вы их уладите, – ответил он спокойно. Улыбнулся и добавил: – И сравнительно быстро.
Я уже несся по Армландии, почти что узнавал места, когда впервые встретил зимнего, как говорил сэр Сатана, зверя. Мы как раз мчались через небольшой лесок, звериная тропка извилистая, скорость пришлось сбросить, как вдруг слева раздался леденящий кровь рев.
Затрещали деревья, я в страхе увидел, как закачались столетние сосны, а одно деревцо переломилось от удара. На дорогу выскочил медведь, так я сперва подумал, но втрое крупнее, а когда распахнул пасть, я охнул: туда поместится голова моего Зайчика.
Руки мои автоматически ухватили копье, затем пальцы скользнули к рукояти меча, но я напомнил себе, что мы в лесу, а не на арене цирка, красоваться удалью не перед кем, и в руке оказался молот.
Зверь прыгнул, за один скачок одолев метров десять, я поспешно швырнул молот и подал Зайчика в сторону. Бешено вертящийся молот успел сделать не больше двух оборотов, как монстр оказался на том месте, где только что стоял Зайчик.
Я содрогнулся от жуткого хряска и треска костей. Монстр вздрогнул, словно столетний дуб, по которому ударили тараном, молот ударил рукоятью в подставленную ладонь, я тщательно его вытер и повесил на пояс.
Монстр повалился на звериную тропку, все четыре лапы задергались, а из-под морды потекла красная лужа, пропитывая чистый белый снег.
– Ни фига себе… – проговорил я дрожащим голосом. – Вот так едешь себе, едешь, никого не трогаешь… И откуда он взялся? Может быть, из кого-то выскочил?
Зайчик повернул голову и посмотрел с вопросом в умных глазах.
– Нет человека, – объяснил я, – в котором не был бы скрыт лютый зверь. Вот кто-то выпустил из себя зверя ненадолго, а я взял и убил… Станет ли тот человек праведником?
Зайчик начал набирать скорость, но я хлопнул себя по лбу, не придется придумывать отмазки, велел вернуться, а там с великим трудом сумел затащить чудовище на круп Зайчика, что и так лег на снег, облегчая мне труды.
К счастью, на фоне кровавого заката показались башни моего Замка. Зайчик кряхтел и поглядывал на меня укоризненно, я виновато объяснял, что уже почти приехали.
С ворот меня увидели издали, молодцы, опустили мост и подняли решетку. На середине двора я красиво спихнул с конского крупа тушу. Земля дрогнула от удара, чудовище в самом деле огромное и страшное. Народ сбежался, все ахают и таращат глаза. Сэр Растер и Макс тут же начали измерять рост, длину лап и клыков. Прибежали новые рыцари, что явились под мои знамена после захвата замка Эстергазэ. Эти ликовали больше всех: во-первых, я доказал свое благородное происхождение тем, что не утерпел и в охотничьем азарте даже зимой выехал на охоту, во-вторых – вернулся с добычей, а в одиночку добыть такого зверя просто немыслимо. Что значит, у них правильный лорд.
Я вошел в холл, слуги подхватили с плеч шубу. Я с трудом потопал застывшими ногами, стряхивая снег. Сверху сбежали барон Альбрехт и Митчел.
– Большая добыча? – спросил Митчел жадно.
– Не знаю, – ответил я. – Там во дворе сейчас меряют… Он опрометью бросился наружу, а барон Альбрехт смотрел на меня с недоверием.
– И как? – спросил он. Я ухмыльнулся.
– Выйдите во двор!
– Успею, – сообщил он. – И далеко вы ездили за такой добычей?
– Далеко, – ответил я. – Но попалась, честно говоря, совсем рядом с замком. Пойдемте, дорогой барон, по чашечке кофе… или грога, если предпочитаете крепкое.
На втором этаже в моих покоях тепло и сухо. В камине полыхают толстые березовые поленья, чистый жар заставляет кровь быстрее струиться по жилам. Барон выждал, пока я небрежным жестом не приглашу сесть. На столе возникли две чашки с горячим кофе.
– Угощайтесь, – предложил я и ухватил чашку. – Это годится не только для тех, кто с мороза…
Барон Альбрехт поморщился, но на этот раз как-то позабыв о своих нравственных принципах и верности Господу Богу, осторожно отхлебывал черный странно пахнущий напиток. Его внимательные глаза наблюдали, с какой жадностью пью я, наконец, напомнил небрежно:
– Вы отсутствовали сутки…
– Да, – согласился я, – дороги здесь не очень.
– И как далеко удалось забраться? – осведомился он.
– Далеко, – сказал я сокрушенно. – Хотелось бы, чтоб все жили поближе.
Он покачал головой.
– Не все. Некоторым хорошо бы жить вообще на краю света. Даже если они хорошие люди.
– Ну, – ответил я, – если врага поселить на краю света, то и он станет для нас хорошим. С дальними никогда не ссоримся!
Он кивнул.
– А у кого из соседей вы побывали? Я пробормотал недовольно:
– Барон, вы слишком прямолинейны. Вам бы при королевских дворах потереться! Враз бы научились говорить долго и красиво, так ничего и не сказав. Это основа любой интеллигентности!
Он развел руками.
– Я ведь барон и воин, сэр Ричард!
– Ну да, – согласился я, – очень удобно вспоминаете о разных гранях своего… характера. Да принесут ли, наконец, что-то горячее?
Дверь распахнулась, вбежали запыхавшиеся слуги с подносами. Комната наполнилась ароматами жареных гусей, печеной рыбы, гречневой каши, супа из баранины, свежего хлеба и сыра.
Пока расставляли блюда по столу, барон поглядывал на меня с улыбкой. Я молчал, и лишь когда дверь за слугами захлопнулась, посмотрел на барона, раскрыл рот для ответа и… мои пальцы сами по себе ухватили толстую тушку гуся. Хрустящая корочка сразу начала послушно слезать, обнажая нежнейшее мясо, я выломал лапу и чуть ли не рыча начал пожирать, чувствуя, как по пищеводу проваливается то, что сразу превращается в силу, энергию, радость.
– Дорога в самом деле была трудная, – заметил барон. Он ел неспешно, благородно, изящно. – Это заметно, сэр Ричард. Заметно!
– Да я еще та свинья, – признался я. – Надо бы следить за манерами, но… раз лорд, то мне вроде бы все можно.
Он улыбнулся уголками губ, смолчал. Незачем говорить очевидное людям благородного звания: чем выше по рангу – тем строже правила этикета, а не наоборот, как наивно думают простолюдины. Королю в манерах позволено намного меньше, чем простому крестьянину.
– Что-то изменилось? – спросил он после паузы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
