Совсем потерянная. Лидия вышла в вестибюль. В дверях своей квартиры возник сосед. Лидия взглянула на него.
– Что произошло? – спросила она.
– Вчера вечером его арестовали, – ответил он. И небеса обрушились на нее.
Она почувствовала, что теряет сознание. Чтобы не упасть, прислонилась к стене. Арестовали? Почему? Где сейчас? Кто арестовал его? Как же теперь ей бежать с ним, если он в тюрьме?
– Похоже, он был анархистом. – Ухмыльнувшись со значением, сосед добавил, – А, может быть, и еще кем-то.
Было совершенно невыносимо, что все это случилось как раз в тот день, когда ее отец...
– Отец, – прошептала Лидия – Это сделал отец.
– У вас больной вид, – проговорил сосед. – Почему бы вам не зайти и не отдохнуть немного?
Выражение его лица не понравилось Лидии. Видеть его ухмылку было уже слишком. Взяв себя в руки и ничего не ответив ему, она медленно спустилась вниз и вышла на улицу.
Неторопливо и бесцельно побрела она, раздумывая, что же теперь делать. Ей как-то нужно было вызволить Феликса из тюрьмы. Но как приступить к этому, она и понятия не имела. Следует ли ей обратиться к министру внутренних дел? Или к царю? Но как добиться у них приема? Им можно бы и написать, но Феликс ей нужен был сегодня. Можно ли посетить его в тюрьме? По крайней мере, тогда она узнает, что с ним, а он поймет, что она борется за него. А если ей нарядиться в дорогие одежды и подъехать к тюрьме в карете, произведет ли она этим впечатление на тюремщиков? Но где находится тюрьма, она не знала: возможно, их несколько, да и экипажа при ней не было. Если же она отправится домой, отец запрет ее, и она никогда больше не увидит Феликса.
Она с трудом сдерживала слезы. Тюремный, полицейский мир был ей так мало известен. К кому же обратиться? Друзья Феликса, анархисты, безусловно, все знали о таких вещах, но Лидия никогда с ними не встречалась и понятия не имела, где их искать.
Она подумала о своих братьях. Макс управлял семейным поместьем в деревне, и он посмотрит на случившееся с Феликсом глазами отца и все одобрит. Дмитрий – пустоватый, женственный Дмитрий – посочувствует ей, но помочь не сможет.
Оставалось только одно. Пойти к отцу и умолять его освободить Феликса.
Устало повернулась она назад и двинулась к дому.
Гнев против отца усиливался у нее с каждым шагом. Он ведь должен был любить ее, заботиться о ней, и хотеть ей счастья. А вместо этого? Пытался лишь погубить ее. Она-то знала, что ей нужно, что составит ее счастье. О чьей жизни шла тут речь? Какое право он имел решать за нее?
Она вернулась домой вне себя от ярости.
Поднялась к нему в кабинет и без стука вошла.
– Это ты приказал арестовать его, – бросила она ему в лицо обвинение.
– Да, – ответил отец. Его настроение явно переменилось. Притворное бешенство покинуло его, теперь его взгляд стал изучающ и расчетлив.
– Ты должен немедленно освободить его, – потребовала Лидия.
– Как раз сейчас его пытают.
– О, нет, – прошептала Лидия. – Нет.
– Они хлещут его по ступням...
Лидия закричала. Отец заговорил громче:
– Тонкими, гибкими тростями...
На столе лежал нож для резания бумаги.
– ...легко сдирающими мягкую кожу...
«Я убью его», – пронеслось в мозгу Лидии.
– ...и кровь так и льется...
Тут Лидия пришла в неистовство.
Схватив нож, она бросилась на своего отца. Размахнувшись, она что было сил опустила нож, целясь в его тощую шею и продолжая кричать:
– Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу...
Отстранившись, он схватил ее за запястье, заставил бросить нож и толкнул в кресло.
Она разразилась истерическими рыданиями.
Спустя пару минут ее отец заговорил вновь, да так спокойно, будто ничего и не случилось.
– Я мог бы немедленно прекратить пытки, – сказал он. – Мог в любой момент освободить юнца.
– О, прошу тебя, – прорыдала Лидия. – Я сделаю все, что ты скажешь.
– В самом деле? – спросил он.
Она взглянула на него сквозь слезы. Впереди забрезжил лучик надежды. Действительно ли он говорил всерьез? Захочет ли он освободить Феликса?
– Все, что угодно, – проговорила она, – все.
– Пока тебя не было, ко мне приходил визитер, – начал он, как ни в чем ни бывало. – Граф Уолден. Он просил разрешения навестить тебя.
– Кто?
– Граф Уолден. Когда вчера вечером ты познакомилась с ним, он был еще лордом Хайкомбом, но прошлой ночью скончался его отец, и теперь он стал графом.
Лидия непонимающе смотрела на отца. Она помнила о встрече с англичанином, но никак не могла взять в толк, почему это ее отец столь подробно говорит о нем. – Перестань меня мучить. Скажи, что я должна сделать, чтобы ты освободил Феликса.
– Выйти замуж за графа Уолдена, – резко бросил отец.
Рыдания тут же прекратились. В изумлении Лидия уставилась на него. Неужели он действительно произнес эти слова? Это какое-то безумие.
Отец продолжал:
– Уолден не хочет откладывать свадьбы. Ты покинешь Россию и уедешь с ним в Англию. Забудем об этой безобразной истории, и никто о ней не узнает. Это идеальное решение.
– А Феликс? – спросила Лидия, задыхаясь.
– Пытки немедленно прекратятся. Как только ты отправишься в Англию, его освободят. И ты никогда его больше не увидишь.
– Нет, – прошептала Лидия. – Бог свидетель, нет.
Восемь недель спустя они поженились.
* * *
– Ты и в самом деле пыталась заколоть отца? – спросил Феликс одновременно восхищенно и насмешливо.
Лидия кивнула. Она подумала: «Слава Богу, что он не догадался об остальном»
– Я горжусь тобой, – проговорил Феликс.
– Но это был ужасный поступок.
– Он был ужасным человеком.
– Сейчас я так не думаю.
Возникла пауза. Феликс мягко произнес:
– Так, значит, ты меня не предавала.
Желание заключить его в объятья было почти непреодолимым. Она все же заставила себя сидеть неподвижно. Прошло мгновенье.
– Твой отец сдержал слово, – продолжил он задумчиво. – Пытки в тот же день прекратились. А на следующий день после твоего отъезда в Англию меня выпустили.
– Как ты узнал, что я уехала?
– Получил записку от служанки. Она оставила ее в книжной лавке. Конечно, она не знала об условии, поставленном тебе отцом.
Им столько всего важного нужно было сказать друг другу, что они погрузились в молчание. Лидия все еще боялась шевельнуться. Она заметила, что он все время держал правую руку в кармане пиджака. Раньше такой привычки она за ним не замечала.
– Так ты научилась свистеть? – вдруг спросил он. – Она не смогла сдержать смеха.
– Я оказалась неспособной.
Они снова умолкли. Лидии хотелось, чтобы он ушел, и одновременно она отчаянно желала, чтобы он остался. Наконец она спросила:
– А чем ты занимался с тех пор?
Феликс пожал плечами.
– Довольно много путешествовал. А ты?
– Воспитывала дочь.
Никому из них не хотелось, видимо, углубляться в тему о прошедших со дня их последней встречи годах.
– Что привело тебя сюда? – спросила Лидия.
– О... – На какой-то миг Феликс словно смутился – мне нужно повидать Орлова.
– Алекса? Зачем?
– Арестовали одного матроса-анархиста. Мне необходимо убедить Орлова содействовать его освобождению. Ты ведь знаешь, как обстоят дела в России – никакой законности, только право сильных мира сего.
– Алекс больше не живет здесь. Какой-то грабитель напал на наш экипаж, и он испугался.
– Где же мне найти его? – спросил Феликс.
Он весь вдруг напрягся.
– В отеле «Савой». Но я не уверена, примет ли он тебя.
– Может, и примет. Надо попытаться.
– Для тебя это так важно?
– Да.
– Ты по-прежнему... занимаешься политикой?
– В этом моя жизнь.
– Большинство молодых людей с возрастом теряют к этому интерес.
Он горько улыбнулся.
– Большинство молодых людей женятся и заводят детей.
Лидию охватило сострадание.
– Феликс, мне так жаль.
Он протянул руку и взял ее ладонь. Отдернув ее, она поднялась.
– Не прикасайся ко мне, – проговорила она.
Он с удивлением взглянул на нее.
– Не знаю, как тебе, но мне это послужило уроком, – сказала она. – Меня воспитали в убеждении, что страсть есть зло и приносит лишь погибель. Какое-то время, когда мы были... вместе... я перестала в это верить или, по крайней мере, делала вид, что перестала. И вот результат – я погубила себя и тебя. Мой отец был прав – страсть губительна. Я этого не забыла и никогда не забуду.
Он с грустью посмотрел на нее.
– Ты пытаешься себя убедить в этом?
– В этом правда.
– Толстовская мораль. Праведность не всегда приносит счастье, но неправедное поведение непременно сделает человека несчастным.
Она глубоко вздохнула.
– Я хочу, чтобы ты немедленно ушел и никогда бы не возвращался.
Он смотрел на нее долго и молча, а затем встал.
– Хорошо, – сказал он.
